И к тому времени, когда вся постановка заканчивается, я чувствую, как последние остатки моего предвкушения переходят в угрызения совести, потому что Мэл выглядит такой измученной чувством вины, что кажется, она может просто самопроизвольно сгореть.

Может быть, мне не стоило предлагать обратиться к Петру за советом. Может быть, мне следовало надавить на газ и сказать, что мы не будем жениться. Я знал, что лучше не надеяться на то, что Мэл сделает это по какой-либо другой причине, кроме как для защиты Габби. Так неужели я просто воспользовался ситуацией?

— Поздравляю вас, две влюбленные птички, — с наглой улыбкой говорит Петр, хлопая нас по плечам, пока мы спускаемся по ступеням церкви к машине.

— Спасибо за сегодняшний день, — говорит Мэл. — Не могу поверить, что вы бросили все ради этого.

— Ты шутишь? Мы бы не пропустили это, — тепло говорит Сильвия.

— Именно так, — заявляет Петр, его глаза блестят. — А теперь, я думаю, нам пора отпраздновать ваш удачный побег из лап Винсента Келли хорошим ужином. Я угощаю.

— Ты слишком добр ко мне, — пробормотала Мэл.

Но она не возражает, когда Сильвия заключает ее в теплые объятия. Это значит, что мы собираемся провести вечер, празднуя, как будто это настоящая свадьба. Однако я знаю, что правильнее всего будет отпустить Мэл, как только опасность минует.

Терзаемый внутренним конфликтом, я готовлюсь к ночи веселья, хотя чувствую, что нож в моем нутре не перестает крутиться.