30

МЭЛ

На грани гипервентиляции я иду домой после смены. Ноги болят, платье с цветочным принтом кажется слишком откровенным, несмотря на надетый поверх него плащ. Любая темная тень, любое движение, и я жду, что Глеб протянет руку и схватит меня, притянет в свои объятия.

Но он этого не делает. И это пугает меня едва ли не больше, чем мрачная тишина заброшенных бостонских улиц.

Когда я дохожу до ступенек пансионата Киери, реальность моего положения начинает обретать реальность.

Отсутствие Глеба разрывает меня на части.

Его больше нет. Действительно ушел.

И я ненавижу то, как я с ним рассталась.

Я видела выражение его лица на мое предательство, складки поражения на его плечах, и я знаю, что он не простит меня. Не после всего, через что я заставила его пройти.

Сколько раз я отталкивала его? Сколько раз я говорила ему, что он мне не нужен?

Но правда так далека от этого.

Никогда в жизни я не была так напугана.

Теперь я в ловушке помолвки, от которой моя кровь превращается в лед. Я знаю, что моя жизнь станет не более чем позолоченной клеткой, если я действительно выйду замуж за Винсента Келли. За мужчину, который прорвался сквозь поверхностный покров безопасности в моей бостонской жизни. Ложная вера в то, что я могу быть счастлива и жить без мужчины, исчезла.

Но я не могла смотреть, как умирает Глеб. Это сломало бы меня. Уничтожило бы меня полностью.

Потому что, как бы мне ни хотелось думать, что я достаточно сильна, чтобы жить одной, правда в том, что у меня есть один мужчина, которого я не могу перешагнуть. Жить без него. Как бы далеко я ни убегала, я не могу избавиться от своих чувств к нему.

В тот момент я отдала бы все на свете, чтобы спасти жизнь Глеба. И до самой смерти я буду благодарить свои счастливые звезды за то, что Винни мне поверил. Это меньшее, что я могла сделать за все те разы, когда Глеб приходил мне на помощь.

Жаль только, что это не далось такой дорогой ценой.

Я была так близка к тому, чтобы прикоснуться к звездам, так близка к тому, чтобы поверить в то, что я действительно могу преследовать свои мечты, любить своего мужчину и обеспечивать свою дочь одновременно. Но этому не суждено было случиться. У таких девушек, как я, не бывает такого счастливого конца. Мы страдаем и боремся, пробиваем себе дорогу в жизни. И после того, как все наши раскаяния будут оплачены, мы надеемся, что наши дочери смогут найти более счастливую судьбу.

Сделав глубокий, укрепляющий вдох, я успокаиваю нервы, прежде чем вставить ключ в парадную дверь. Затем я проскальзываю внутрь так тихо, как только могу.

— Я забрала Габби наверх сегодня вечером.

— О! — Прижав ладонь к сердцу, я хватаюсь за ручку входной двери, когда мое тело полностью реагирует на голос Киери позади меня. И я медленно поворачиваюсь к ней лицом.

— Прости. Не хотела тебя напугать, — говорит она, ее лицо в тускло освещенном подъезде меняется от спокойного до обеспокоенного. — Ты в порядке?

— Да, да. Извини. Это было... — Я тяжело сглатываю. — Тяжелая ночь. Ты забрала Габби наверх?

— Да. — Киери пожимает плечами. — Она была очень тревожной и постоянно просыпалась от плохих снов, пугая остальных детей. Я дала ей стакан теплого молока и отнесла наверх около десяти. С тех пор я проверяла ее каждые двадцать минут, но, кажется, она успокоилась.

Волосы поднимаются на затылке, когда я задаюсь вопросом, когда именно все пошло не так в "Жемчужине" сегодня вечером. До полуночи. Это все, что я знаю наверняка.

— Спасибо, что сделала это. Мне жаль, что она доставила тебе лишние хлопоты.

Киери отмахивается от моих извинений и подходит ближе, чтобы взять меня за руку.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты выглядишь разбитой.

Я киваю, заставляя себя улыбнуться, но слезы забивают мне горло, и говорить становится слишком трудно.

— О, милая. — Киери обхватывает меня за талию и направляет на кухню. — Я сделаю тебе чашку теплого чая. И ты расскажешь мне, что, черт возьми, происходит.

Усадив меня на стул, Киери ставит чайник на плиту и устраивается рядом со мной.

— Это как-то связано с довольно опасным на вид молодым человеком, который заходил сегодня?

— Что? — Спросила я, в замешательстве нахмурив брови. — Кто-то заходил сегодня в дом?

— Ну, да. Глеб, кажется, так его звали. Он сказал, что он твой друг, и спросил, нет ли тебя поблизости. Но я сказала ему, что ты уже ушла на работу.

Дыхание вырывается из моих легких, а сердце болезненно сжимается от осознания того, что Глеб искал меня, что он нашел меня здесь, и что я была так близка к тому, чтобы сегодня вечером встретиться с ним совсем по-другому.

— Он сказал, зачем приходил? — Спрашиваю я, не в силах сохранить голос ровным, так как эмоции разрушают мои голосовые связки.

— Только то, что он старый друг и надеялся застать тебя перед работой. Он сказал, что попробует в другой раз, но...

Внезапно выражение лица Киери становится озабоченным, и, когда чайник издает пронзительный свист, мы обе вскакиваем.

— Она отталкивается от стола, чтобы взять две кружки из шкафа и приготовить мятный чай. Через мгновение она возвращается, ставит кружку передо мной и садится обратно в кресло.

— Но что? — Спрашиваю я, едва осмеливаясь дышать.

Киери качает головой.

— Прости, Мелоди, но Габби проскользнула мимо меня, пока я пыталась оттолкнуть его, и она сделала то, чего я никогда не видела ни с кем, кроме тебя.

У меня перехватывает дыхание, пока я жду от нее объяснений.

— Ну знаешь, как вы касаетесь лбами и носами? — Киери жестикулирует руками.

— Наши обнимашки, — говорю я, мое сердце бьется быстрее с каждой секундой.

— Да. Она так и сделала. Без подсказки. Я пыталась поймать ее и вернуть в дом. Но она как бы... протянула руки, прося его подхватить ее. А когда он поднял, она дала ему эти ваши обнимашки. — Киери покачала головой.

— Тогда что же произошло? — Спрашиваю я, мое сердце разрывается при мысли о том, что моя малышка может встретить своего отца и каким-то образом... узнать.

Киери пожимает плечами.

— Он вернул ее мне и поблагодарил за то, что я уделила ему время. Я сначала так испугалась, что он может ее похитить, а потом была так озадачена ее поведением... Не думаю, что я вообще справилась с ситуацией должным образом. Мне жаль, если из-за этого у тебя возникли проблемы в "Жемчужине".

— Нет... — Я захлебываюсь непролитыми слезами и мучительно сглатываю, вспоминая эту историю. — Нет, вовсе нет. Просто... — Я качаю головой, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями. — Сегодня вечером я согласилась выйти замуж за кузена мистера Келли. Винсента Келли.

— Ты... что? — Киери хмурится, ее руки обхватывают кружку с чаем, пока я делаю глоток обжигающей жидкости.

Я должна рассказать ей о Глебе. Я должна рассказать обо всем, что он мне сказал. Как отчаянно я хотела сказать "да" и последовать за ним в Нью-Йорк. Особенно после того, как я узнала, что произошло между ним и Габби, меня разрывает на части осознание того, что их связывает какая-то необъяснимая связь, похожая на ту неосязаемую, которая так неодолимо притягивает меня к нему.

Но я не могу.

Потому что сегодня я ее разрушила. Ту самую связь, которая вернула его ко мне через несколько лет после того, как я сбежала. Я почувствовала, как она лопнула, словно перетянутая струна рояля.

Он возвращается в Нью-Йорк. И я больше никогда его не увижу.

— Я не люблю его, — говорю я, задыхаясь. — Винни. Но я знаю, что это был правильный выбор.

— Ты выходишь замуж за Винсента Келли, но не любишь его? — Спрашивает Киери, ее глаза расширяются. — Почему?

Вызывающе вскинув подбородок, я отбросила все сомнения и тревоги, которые бурлили внутри меня.

— Это было правильное решение для меня. Он предложил мне комфорт и роскошь, все, что мне нужно. К тому же это не так уж и важно. В конце концов я ему надоем, и он отбросит меня в сторону, как только закончит со мной. Тогда я смогу вернуть себе свободу и иметь все деньги, необходимые для содержания Габби.

— Мелоди, — укоряет Киери, глядя на меня серьезным материнским взглядом. — Келли - серьезные католики. Они воспринимают брак как обязательный договор, заключенный перед лицом Бога. Это не так уж и мало, если ты согласилась выйти замуж за Винни. Вы будете связаны на всю жизнь.

Мои легкие сжимаются, задерживая воздух внутри, когда она обрушивает на меня правду, к которой я совершенно не была готов. Значит ли это, что выхода нет? Я пообещала себя безумцу, который может сулить мне страдания до конца моих мучительных дней на этой земле.

Киери ласково сжимает мою руку, на ее лице написано беспокойство.

— Винсент Келли может со временем устать от тебя, но это не освободит тебя от контракта. Смерть - единственное, что может это сделать.

Сердце заколотилось от ее признания, и слова медленно опустились на землю. Значит, если я надоем Винни, он просто убьет меня? Что будет с моей малышкой Габби? Страх душит мою грудь, и я пытаюсь сглотнуть. Подняв кружку с чаем, я глотаю мятный чай. И со вздохом опускаю кружку.

Я все еще рада, что мне удалось спасти жизнь Глеба - ведь я многократно обязана ему своей жизнью. Но впервые я начинаю задумываться, не совершила ли я ужасную ошибку, не согласившись уехать с Глебом, когда он попросил меня об этом.

Сомнения заставили меня колебаться.

Мой страх заставил меня оттолкнуть его.

И теперь я боюсь, что не только потеряла любовь всей своей жизни, но и попала в ловушку с мужчиной, гораздо более властным и собственническим, чем мог быть Глеб.