– Чёрт, – пробормотал я.

– Я не оставлю их, – Корделия сердито посмотрела на меня, в её глазах была вся эта бурная решимость.

– Хорошо, – я снял пиджак и опустился на колени, чтобы укутать её. Она шмыгнула носом, брови всё ещё были нахмурены. – Что случилось?

– Я не ребенок.

– Я это знаю.

– Я также не упрямлюсь только для того, чтобы позлить тебя, – она согнула дрожащие пальцы, затем натянула рукава на руки, чтобы закутать их.

– Это я тоже знаю, – я сел перед ней, положив её ноги себе на колени и втирая в них немного жизни. – Я ведь не жалуюсь, не так ли?

Она посмотрела мимо меня на пруд.

– Я знаю, что со мной нелегко проводить много времени. Я действительно стараюсь не быть всё время такой эгоцентричной.

– Прошу прощения?

– Я была очень взволнована рыбой и хотела убедиться, что они счастливы и в безопасности, а я набросилась на тебя и испортила наше свидание, – её голос сорвался. – Мне так жаль.

– О. Нет, перестань. Ты ничего не испортила, – я поднял руки от её ног к щекам, как раз вовремя, чтобы поймать слезу большим пальцем. Она не могла на самом деле поверить во всё это, не так ли? – Мне нравится проводить с тобой время, жизнь моя. На самом деле это невероятно просто. Я с радостью позволю тебе игнорировать меня, чтобы ты могла часами заботиться о сотнях рыбок. Я купил этих рыбок, потому что знал, что они тебя порадуют.

– Но я... – она икнула, когда у неё перехватило горло.

Чёрт. Корделия плакала так, что это было для неё совершенно новой болью. Я и раньше видел, как она плачет, но не из-за меня. Ничего подобного. Её брови дрожали, дыхание с трудом проникало в легкие, и с губ не слетало ни звука.

– Я вытащил тебя из пруда не потому, что думал, что ты слишком эгоцентрична.

– Я же сказала тебе оставить меня в покое. На нашем свидании, – она потянулась к волосам, слишком поздно осознав, что её руки всё ещё связаны.

– И что? Я знаю, что это не имеет ко мне никакого отношения. Я понимаю тебя, Корделия. В течение шести лет я тратил почти каждую минуту каждого дня на то, чтобы узнать тебя, – я высвободил её пальцы из рукавов и, взяв прядь её волос, намотал на указательный палец. Потому что я действительно знал её. Её плечи сразу немного расслабились, когда она начала наматывать волосы на пальцы. – Это значит, что я ставлю перед тобой еду, покупаю тебе тампоны и вытаскиваю тебя из холодного пруда. Потому что ты недостаточно эгоцентрична даже для того, чтобы следить за функциями собственного организма.

Она моргнула, глядя на меня всё ещё стеклянными глазами.

– Моё сердце бьется очень быстро. Это функция организма.

– Просто постарайся сделать несколько глубоких вдохов.

– Нет, дело не в этом, – она покачала головой. – Ты заставляешь моё сердце биться очень быстро, Виктор. Я так сильно люблю тебя, что иногда мне кажется, что моё сердце не справляется с этим. Я не знаю, что сделала, чтобы заслужить тебя в своей жизни.

– Не волнуйся. Это чувство взаимно, – я наклонился для поцелуя, но она сделала глубокий дрожащий вдох, прежде чем наши губы соприкоснулись. – Хочешь сначала выпустить рыбок?

– Хочу, – прошептала она.

– Ладно, дай мне секунду.

Я отодвинулся назад и снял туфли и носки, прежде чем перетащить одеяло для пикника – и Корделию вместе с ним – к кромке воды. На этот раз я забрался в воду, собрав все пластиковые пакеты перед Корделией.

– Спасибо, – она развязала узел на первом пакете. Она была целиком поглощена моим пиджаком, её волосы упали на грязь, а лицо всё ещё было красным от слез – но в слабом фиолетовом вечернем свете она была самым красивым созданием, которое я когда-либо видел. Она вскинула глаза, почувствовав мой взгляд. – Ты тоже.

– Хорошо, – мне потребовалась секунда, чтобы отвести взгляд. Затем я последовал её примеру и стал ждать сигнала.

– 3, 2, 1, – она наклонила пластиковый пакет и выпустила рыбку, а я был слишком занят, наблюдая, как широкая улыбка заменяет все слезы и боль прошлого, чтобы вспомнить о своей собственной рыбке, пока она не крикнула:

– Виктор!

– Сейчас.

Моя рыбка юркнула из пластикового пакета в глубину пруда.

Мне лучше удавалось поспевать за её темпом в течение следующих нескольких рыб, пока все они не начали исследовать свой новый дом.

– Теперь ты можешь поцеловать меня, – сказала Корделия, когда я вышел из пруда с мокрыми штанами, не чувствуя пальцев ног.

– О, можно?

– Я разрешаю, – она ухмыльнулась и захлопала ресницами в своей дурацкой манере, которая каждый раз ударяла меня кулаком прямо в грудь.

– Давай сначала отведем тебя внутрь, чтобы ты согрелась.

– Тебе всё равно придется нести меня обратно, – самодовольно усмехнулась она, надевая носки. – С таким же успехом ты мог бы нести меня и целовать.

– Хорошо, иди сюда, – я подождал, пока она приподнимется, но только для того, чтобы пригнуться. Я перекинул её через плечо, и она взвизгнула. Её руки замахали в воздухе, пытаясь удержаться, но я уже обхватил её за талию и бедра, удерживая в безопасности.

– Виктор, – выдохнула она, наконец успокоившись, когда я сделал несколько шагов.

– Целовать, да? – её задница была совсем рядом с моим лицом, и эта крошечная юбка больше ничего не скрывала. Дав ей ровно две секунды, чтобы возразить на мой вопрос, я прижался губами к её прохладной коже.

Напряжение покинуло её тело. Было бы забавно наблюдать, как она обмякла, если бы её бедра не дергались и не сжались вместе. Это точно подсказало мне, куда направились её мысли.

Я снова поцеловал изгиб её попки. Её дыхание сбилось, а мышцы напряглись.

Чёрт возьми.

Если бы я потратил хотя бы две секунды на обдумывание, я бы догадался об этом. Думать о её желаниях и нуждах стало для нее второй натурой – просто это были не те желания и нужды.

– Что ты делаешь? – спросила она, затаив дыхание, когда я скользнул рукой вверх по её бедру, касаясь пальцами крошечных трусиков.

– Свидание ещё не окончено, жизнь моя, – ответил я и переступила порог дома.

– Может, ты уже опустишь меня на пол?

– Нет.

– Нет? Сколько тебе? Пять?

На этот раз я вонзил зубы в её плоть, и всё тело Корделии содрогнулось вокруг меня.

Я не опускал её, пока мы не добрались до её ванной. Её лицо было красным, а волосы растрепаны, и я больше никогда не хочу не прикасаться к её телу.

– Что мы делаем?

– Если ты не хочешь потерять девственность, провоняв рыбой и водой из пруда, – я расстегнул рубашку. – Предлагаю сначала принять душ.

Она замерла, переводя взгляд с открытой двери в свою спальню на душ, на меня, обратно в спальню – снова и снова.

– Мне нужно позвонить Дел.

– Прямо сейчас? – я бросил рубашку в раковину и потянулся к рукам Корделии.

– Я... – её глаза снова забегали.

– Если ты не готова, мы можем подождать.

– Я готова. Я очень готова. Но я не подготовлена. Я должна сделать это сейчас. Если мы сначала примем душ, то не смогу позвонить ей потом, потому что мы собираемся повеселиться в душе, верно? Было бы действительно странно сделать перерыв после этого, чтобы позвонить Дел и затем заняться сексом.

– Дел может подготовить тебя? Тебе нужно что-то обсудить? Какие-то девчачьи штучки?

– Что? – Корделия нахмурила брови. – Нет. Я имею в виду, что у Дел, вероятно, есть презервативы. У меня их нет. Я не готова к этой конкретной функции тела. Так что, если я позвоню ей сейчас, то смогу принести презервативы из её комнаты, а потом мы сможем принять душ.

Я приоткрыл рот, но вместо ответа просто открыл аптечку за зеркалом. Коробка с презервативами была именно там, где я её оставил.

– Что? Когда?

– В тот день, когда ты попросила меня съесть тебя на беговой дорожке. Я не был уверен, как быстро ты решишься, но подумал, что это нам понадобится.

– О, – идеально мелодичный смех вырвался из её груди. – Тебе сегодня так везет.

– Если ты думаешь, что это впечатляет, просто подожди, пока не найдешь смазку в своей тумбочке.

– Ты положил смазку в мою тумбочку? – прежде чем она успела развернуться, чтобы сбегать и проверить, я поймал её за локоть и притянул к себе. Она врезалась мне в грудь с негромким вздохом.

– Можешь посмотреть позже, – пообещал я и стянул пиджак с её плеч. Он упал в раковину вместе с моей рубашкой. – Давай сначала посмотрим, насколько влажной я смогу тебя сделать.

– Ты что, каламбуришь?

– Если это то, что нужно, чтобы привлечь твоё внимание настолько, чтобы раздеть тебя, – я расстегнул молнию на её платье и стянул его, затем быстро расправился и с её трусиками. Я никогда не устану от этого. Её идеальная грудь в форме капель дождя, или изгиб её талии, словно созданный только для моих рук, или эти прекрасные светлые волосы, которые заставляли её кожу сиять на свету. Просто смотреть на неё было святотатством, потому что её тело никоим образом не предназначалось для моих смертных глаз.

– Моя очередь, – выдохнула она и потянулась к моему ремню. Она прикусила губу, пока возилась с кожей, и я больше не мог этого выносить. Я намотал её волосы на руку и потянул. Единственное, что мне было нужно, – это момент, когда она ахнула, и я накрыл её рот своим. На этот раз Корделия поцеловала меня в ответ. Губы, язык и зубы, такие же отчаянные, как у меня.

Остальная моя одежда упала на пол, и я потащил её в душ.

Когда на нас полилась горячая вода, её руки были повсюду на мне. Я замурлыкал в ответ на поцелуй, прильнув к нему. Мы касались друг друга – она касалась меня неделями. Изучала моё тело и все реакции, которые она могла вызвать в нем. И у неё это получалось слишком хорошо. Как будто я всё равно не был готов кончать всякий раз, когда ощущал вкус её сладкой кожи.

Одно прикосновение её пальцев к нижней части моего члена, и я был чертовски близок к взрыву.

– Чёрт, – я сильнее прижался к её руке.

– Пока нет, – она рассмеялась и снова проделала фокус с мизинцем. У меня по спине пробежал электрический разряд.

-Давай оставим это на потом, – я застонал и подтянул её руки к поручню душа. – Держись за это.

– Но я хочу...

– Руки на чертовы поручни, Корделия.