– Черт, – фыркнул он и снова выпрямился. Он убрал ткань с моего рта, и я всего на секунду напрягла челюсть, прежде чем его губы завладели моими. Если я и думала, что моё нижнее белье на вкус как моё собственное возбуждение, то это было ничто по сравнению с его языком, покрытым им. Гортанный стон, вырвавшийся у меня, полностью испортил поцелуй.

– Корделия?

– Хммм?

– Я же сказал тебе заткнуться.

Я кивнула, зажмурив глаза и прижимаясь к нему бедрами, нуждаясь в том, чтобы что-то почувствовать.

Вместо того, чтобы дать мне то, в чем я отчаянно нуждалась, Виктор обхватил меня руками и поднял с беговой дорожки. Я оставалась прижатой к его груди, мои ноги были недостаточно устойчивы, чтобы держаться на ногах.

– Что ты делаешь? – заскулила я.

– Если ты не можешь сделать то, что тебе говорят, ты не можешь кончить.

– Что? – мой голос звучал жалко.

Он скользнул рукой вниз по моей спине, по изгибу моих ягодиц и между ног. Раздвинув меня одним пальцем, он в последний раз медленно погладил меня, отчего я задрожала у него на груди, прежде чем он снова опустил платье.

– Не волнуйся, ты научишься, жизнь моя.

– Ты серьезно? – я уперлась кулаками ему в грудь, но он держал меня железной хваткой. Я могла только вытянуть шею назад, чтобы яростно моргнуть, глядя на него. – Это не...

Он заставил меня замолчать поцелуем – гораздо нежнее, чем раньше, его губы осторожно исследовали мои.

– Как бы то ни было, – прохрипел он, дыхание задержалось в пространстве между нашими лицами. – Ты на вкус даже лучше, чем я себе представлял.

Я вздрогнула от значения этих слов.

– Ты думаешь обо мне, когда прикасаешься к себе? – спросила я, повторяя его вопрос.

– Я всегда думаю о тебе.