ГЛАВА 19

ГЛАВА 19

– Это твоя работа хорошо оплачивается? – спросил Лука, сворачивая с I-90, что означало, что я был менее чем в 10 минутах езды от дома с Корделией.

– Да, – за эти годы я едва ли нуждался ни в центе из этих денег, учитывая, что Корделия обеспечила меня крышей над головой и платила за еду. Я был не настолько глуп, чтобы сообщать Луке о том, что на моем счету в банке уже лежала половина состояния. – Хорошая работа.

– Прислуживаешь богатой девушке?

– Конечно, – экономка заботилась об уборке, стирке и покупке большинстве продуктов. Однако это тоже была информация, которой я не хотел делиться добровольно.

– Почему?

Я пожал плечами и бросил пакет со льдом на заднее сиденье. Он утратил свой охлаждающий эффект несколько часов назад, оставив моё лицо горячим и пульсирующим.

– Да ладно, в чем плюсы? Расскажи мне. Потому что ты решил стать гребаным дворецким вместо того, чтобы убраться из страны. Для меня ты выглядишь самым большим идиотом в мире – и мы оба знаем, что в твоей тупой башке всё ещё есть полностью функционирующие мозги. По крайней мере, на данный момент.

Меня не особенно заботило, что мой кузен думает обо мне или о моем выборе, но он был единственным человеком, который понимал, почему я должен был уйти. Не просто выйти из октагона, но уйти. Если бы только он понимал, что так ему тоже было бы лучше.

– Она хорошая, Лука. Она по-настоящему хороший человек. Это совсем не похоже на то, с чем мы выросли, – я сжал челюсти. – Это как проснуться от ночного кошмара. Ты не осознаешь, что застрял в аду, пока не сядешь в своей постели и не увидишь, что мир на самом деле тих и безопасен.

– Да, нет, я думаю, ты несешь чушь, – он усмехнулся и покачал головой. – Реальный мир – это ад. Ты просто убегаешь в идеальную маленькую мечту. Помогает то, что у нее есть грудь и красивые ноги, так что быть её комнатной собачкой не кажется таким уж плохим. Пора проснуться и посмотреть правде в глаза, чувак.

Он был неправ, но он провел 30 лет, питаясь этой реальностью. Одна дурацкая метафора не могла избавить его от дурного отношения нашей семьи. Хотя в одном он был прав. Я должен был проснуться. Я втянул Корделию в свой кошмар. Она заслуживала лучшего.

– Так вот почему ты сказал своему отцу, где я? Потому что я не воспользовался шансом уехать из страны и решил остаться с женщиной?

– Я наговорил ему кучу дерьма, Витя.

– Ты единственный, кто знал.

– Он даже не знает, что я знал. Если бы знал, то поднес бы мою голову на блюде, – Лука побарабанил пальцами по рулю. – Пару лет назад твоя девушка купила дом по соседству со своим. Оформила на твоё имя.

Потребовалась секунда, прежде чем его слова дошли до меня.

– О, чёрт возьми. Это публичная запись.

– Она облажалась.

– Да. Чёрт, – болтовня Корделии о границах собственности на пруду с кои приобрела гораздо больше смысла. Я понятия не имел о законности владения собственностью и не придавал этому особого значения. Если бы она хотела пруд с кои, она бы это сделала. За исключением того, что я – Виктор Ельчин – на самом деле владел своим домом и его задним двором. – Она купила мне гребаный дом на мой день рождения.

Шесть лет использования чайных чашек внезапно показались мне очень глупыми.

– Прости, братан.

– Если ты когда-нибудь скажешь ей, что Петя нашел меня именно так, я сниму с тебя скальп.

– Несмотря на то, что ты можешь подумать, я не заинтересован в том, чтобы разрушать твою жизнь.

– Тогда скажи мне, как выпутаться из этого. Чего хочет твой отец? – спросил я, наблюдая, как гаснут уличные фонари. Утро было серым и туманным, восход солнца был скрыт толстым слоем облаков.

– Я не знаю, над чем он работает, но думаю, это как-то связано с Парижем.

– Парижем?

– Примерно через два месяца в Париже запланирован бойцовский вечер. Ты в заявке.

– Против кого?

Лука молчал, останавливая машину через дорогу от дома Корделии.

– Лука, с кем я буду драться?

– Сильвер.

– Чёрт возьми, – я провел рукой по лицу и вздрогнул от собственного грубого прикосновения, порезы на лбу и щеке снова открылись. Мои пальцы были в крови. Хотя немного крови было бы наименьшей из моих забот. Я дважды дрался с Эмануэлем Сильвером, и оба раза он нокаутировал меня. Если он нанесет мне ещё один такой удар в голову, мне конец. – Это билет в один конец? Я вернусь в мешке для трупов, с кишками, замененными наркотиками?

– Нет, если ты выиграешь.

– Отлично. Спасибо.

– Иди домой. Поспи немного.

Единственная причина, по которой я не стал настаивать больше, заключалась в том, что я не хотел терять здесь ни секунды. Возможно, мне следовало просто пойти к себе домой, в свою спальню. Однако мои инстинкты привели меня к Корделии.

В доме было тихо, и наверху только слабый свет ночника Корделии пробивался из-под двери. Наверное, было бы милосерднее дать ей поспать, но мне нужно было проверить, как она. Мне нужно было видеть её лицо и знать, что с ней всё в порядке. Если бы я просто вошел, скорее всего, это повергло бы её в панику, поэтому я осторожно постучал костяшками пальцев по двери несколько раз.

– Дел? – сонно прохрипела она.

– Нет, – ответила я и приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь.

– Ты вернулся.

Чёрт возьми, эта легкая хрипотца в её голосе была милой. Даже когда я видел её по утрам, она обычно была немного более бодрой – и вдруг я возненавидел себя за то, что меня не было рядом в ту самую секунду, когда она открывала глаза, чтобы услышать этот сонный голос.

– Я дам тебе поспать. Я просто хотел проверить, как ты.

– Нет, подожди, – её простыни зашуршали, и мгновение спустя включилась прикроватная лампа. Всё тело Корделии дернулось в ту секунду, когда она увидела моё лицо. Да. Некрасиво. Особенно со свежими порезами, которые снова открылись. – О боже.

– Это выглядит хуже, чем есть на самом деле. Я в порядке.

– У тебя идет кровь, – она выпуталась из простыней, оставшись в одной из своих крошечных пижам. Это были простые атласные штучки, замаскированные под крошечные топики с крошечными бретельками на плечах и крошечные шорты в придачу.

Мой взгляд был прикован к её длинным, гладким ногам, когда Корделия схватила меня за запястье и потащила в ванную, что дало мне прекрасный вид на её задницу в этих крошечных шортиках.

Мне нужно было взять себя в руки.

Всё мое тело было накачано адреналином и болью. Тот бой закончился слишком быстро, и всё это накопившееся напряжение требовало разрядки. Если не с помощью моих кулаков…

– Садись, – приказала Корделия и указала на край своей ванны. Я сделал, как она сказала, и был вознагражден ещё одним великолепным видом, когда она наклонилась, чтобы достать из-под раковины свою корзинку с первой помощью. Эти тонкие шорты были слишком тесны на её заднице, когда она вот так наклонялась.

Мне пришлось поправить спортивные штаны. В любом случае, они оставляли мало места для воображения, но, чёрт возьми.

– Не двигайся, – Корделия начала осторожно вытирать мне лицо, и я почти ничего не почувствовал, сосредоточившись на том, чтобы дышать ровно. – Что случилось? – её рука, державшая окровавленную марлю, дрожала.

– Я участвовал в бою.

– Что? С кем?

– Не так. Я был в драке. Чёрт возьми, это показывали по телевизору, – мой резкий тон не имел ничего общего с её вопросом, а имел прямое отношение к тому факту, что я хранил секрет, а теперь она расхаживала передо мной в этих лоскутках ткани – и у меня было слишком хреново с головой, чтобы сформировать связную мысль.

– Я думала, ты ушел, – прошептала Корделия, подняв руку.

– Так было раньше.

– Это то, ради чего ты тренировался всё это время. Ты сказал, что не делаешь ничего опасного. Ты солгал мне, – её голос дрогнул, в глазах появился опасный блеск. Чёрт.

– Я не хотел, чтобы ты волновалась. Я в порядке. Я осторожен.

Возможно, мне следовало рассказать ей о Париже. О вполне реальном шансе, что Эмануэль Сильвер нанесет мне удар по голове, который, наконец, потряс бы мой мозг настолько, чтобы я отключился.

– Виктор, у тебя могут быть секреты от меня, но ты не можешь лгать мне о своей безопасности.

– Мы можем не говорить об этом прямо сейчас? – я моргнул, глядя на неё, и опухший глаз превратил половину её лица в калейдоскоп розового и светлого.

– Отлично, на сегодня ты свободен, – она приложила свежий кусочек марли к порезу на моей щеке, я зашипел и отпрянул от резкого запаха спирта.

– Ты сделала это нарочно.

– Да, – прощебетала она. – Прости, но мне не жаль.

– Пошла ты, – буркнул я и тут же пожалел бы о своих словах, если бы она не захихикала.

– Не сегодня вечером, – она прижала ещё один кусочек ваты к моей разбитой губе, резкого запаха спирта и жжения было почти достаточно, чтобы вырубить меня.

Ради всего святого. Ей это нравилось.

– Перестань быть стервой, – фыркнул я.

– Перестань обращаться со мной так, будто я нуждаюсь в деликатном обращении, – она захлопала ресницами и прижала ещё один кусок пропитанной спиртом марли прямо к порезу у меня на лбу.

На этот раз я не вздрогнул. Я не сводил с неё глаз.

Мы смотрели друг на друга, воздух между нами потрескивал от невысказанных истин. Это было слишком сильное напряжение. В моих венах. В сурово сжатой челюсти. В комнате. И это должно было куда-то вылиться, иначе мы бы взорвались, даже не успев начать.

– Встань на колени, Корделия.

– Что?

– На колени.

Она прищурилась, глядя на меня, и в ее глазах вспыхнул гнев, но она опустилась на колени прямо передо мной. Делая в точности то, что ей было сказано. Чёрт возьми, если это не было самым сексуальным зрелищем, которое я когда-либо видел.

– Если это твое представление о...

– Заткнись и убери руки за спину, – её ноздри раздулись, но она снова сделала, как ей сказали. Я высвободил свою растущую эрекцию из штанов и наблюдал, как дрожат ее губы, когда она обводит его взглядом. Я сжал член в кулаке, несколько капель преякуляции уже были там для её языка. – Открой для меня свой дерзкий маленький ротик.