Я отвернулась. И кислород хлынул обратно в комнату, когда Виктор повернулся спиной.

– У него есть постоянная работа, – прошептала я, задыхаясь.

– Если мы говорим о найме людей, у меня есть несколько реальных пожеланий, – наконец вмешалась Моника, и я никогда ещё не была так благодарна ей за практический подход. Я соглашалась со всеми новыми сотрудниками, которых она предлагала до конца встречи, и, вероятно, согласилась на несколько больше просьб, чем следовало, но мои мысли были далеко от меня.

На этот раз я усомнилась, что даже лекарства от СДВГ могли подхватить их или замедлить развитие.

Виктор никогда ни к кому не проявлял ни капли интереса. Амани…Он признавал её только на моих встречах. Они не говорили друг другу больше трех предложений за раз. На самом деле он не мог интересоваться Амани, не так ли?

Было бы гораздо легче убедить себя, что он просто проявляет вежливость, если бы Виктор когда-нибудь был вежливым. Дел ворвалась в нашу жизнь, и мне приходилось постоянно напоминать ему, чтобы он поубавил враждебности.

Амани была хорошенькой. У неё была светло-коричневая кожа с теплым оливковым оттенком, а волосы выкрашены в серебристо-серый цвет. Кроме того, у неё было примерно столько же пирсинга, сколько у Виктора татуировок, так что, вероятно, это означало, что их вкусы совпадали.

Остаток дня я провела, уставившись в тарелку с куриной пастой. Я не могла съесть ни кусочка. Странный приступ тошноты гнездился в нижней части моей груди, разъедая внутренности и оставляя горький привкус на языке. Может быть, меня тошнило.