Когда я вышла из ванной, фланелевая пижама, которую он подарил мне несколько недель назад, лежала аккуратно сложенной на кровати. Я быстро натянула её, затем принялась за его постель. Очевидно, Табита и Дефне были совершенно неправы. Бросаться на Бэка было не лучшим выходом. Он сказал мне, что не придерживается моногамии. Он сказал мне, что его интерес ко мне был сексуальным.

Я использовала все подушки и одеяла, которые смогла найти, чтобы соорудить самую высокую стену из подушек, которую кто–либо когда–либо видел. По крайней мере, на его двуспальной кровати всё ещё оставалось достаточно места для нас обоих, чтобы растянуться по обе стороны – даже если бы мы спали на голом матрасе без каких–либо подушек или одеял.

Бэк был дружелюбным, а не романтичным с тех пор, как я отказала ему на позднем завтраке. Сексуальным, конечно, но не романтичным. Я осмелилась сделать ему комплимент, а потом была захвачена моментом. Боже, я была такой глупой. О чём я только думала?

Я даже не могла встречаться с ним. Через несколько недель я начну работать в Трумэне, и эта моя версия перестанет существовать.

Я плюхнулась на кровать и уставилась в потолок. Я никогда ни с кем не была так непринужденно близка. Что вообще нас связывало? Друзья с привилегиями? Термин показался странным, учитывая, что мы с Бэком на самом деле не начинали как друзья. Приятели по траху? Маловероятно, поскольку между нами было явное отсутствие траха. Летняя интрижка? Звучало слишком романтично.

Приятели по летней учебе с льготами?

Секс–репетиторство?

Связь?