– Никакого давления, – рассмеялась я. Мне нравилась эта его игривая сторона. Расчетливый, рациональный Бэк успокаивал в отличие от стаи колибри в моей груди, но эта расслабленная версия была похожа на проблеск чего–то, чего он не позволял увидеть миру. – У тебя действительно очень красивая кожа.

– Спасибо.

Я окунула пальцы в гладкую поверхность крема для лица, проверяя консистенцию крошечного количества кончиками пальцев, прежде чем приблизиться к его лицу.

– Поехали, – прошептала я, прежде чем поднести руку к его лицу. Я размазала крем по его переносице и вдоль изгиба под глазами, его дыхание было ровным, пока я задерживала своё. Моё лицо оказалось в нескольких дюймах над его, когда я тщательно очертила линию роста его волос. Я остановилась, когда моя рука скользнула вниз по его острым скулам. – Что мне делать с щетиной?

– Можешь намазать немного, – сказал он, понизив голос. – Она достаточно короткая.

Я снова окунула пальцы в крем, надеясь, что набрала нужное количество, чтобы не испортить его щетину, но эти сомнения исчезли, как только я снова коснулась его лица, и он тихо промычал. Мои внутренности сжались от одного этого звука. И мой разум немедленно вызвал в воображении картины того, как эта жесткая щетина будет касаться других частей моего тела. Как бы я прикоснулась к нему, чтобы снова услышать этот звук. Боже, мне нужно было взять себя в руки. Потому что, исходя из опыта, реальность не соответствовала образам в моей голове.

– Всё готово, – я прочистила внезапно забившееся горло и откинулась назад. Его кожа уже впитала большую часть увлажняющего крема, оставив после себя тонкий блеск, который только подчеркивал неправильную структуру его костей.

– Твоя очередь.

Я боком забралась на диван, чтобы он мог просто повернуться ко мне, а не наклоняться. Если бы ему пришлось наклоняться, он бы, вероятно, рухнул прямо на меня. Если подумать, может, мне стоило рискнуть. Нет. Я здесь только ради постели, благодарна за кров, не более.

– Ты счастливый обладатель глубокой тканевой детоксикации, – он ухмыльнулся, прочитав надпись на обратной стороне тюбика, который только что вытащил. Пакет с подарком упал на пол, и Бэк приподнялся. Он снял крышку с тюбика для детоксикации, и на его ладонь выплеснулось пятно зеленой слизи.

– О, определенно нет. Похоже, это скорее отравит мою кожу, чем выведет токсины.

– Иди сюда, – он усмехнулся и выдавил ещё немного бойкой слизи цвета Шрека из тюбика.

– Я так не дума, – я физически отпрянула, когда на поверхность начали подниматься темно–зеленые пятна.

– Иди сюда, женщина, – сказал он, всё ещё ухмыляясь, только на этот раз отбросил тюбик в сторону и схватил меня за колено. Одним быстрым движением он притянул меня к себе, мои ноги неловко перекинулись через его колени, и дыхание с хрипом вырвалось из моих легких. У нас и раньше было много физических контактов, но этот единственный толчок, этот единственный намек на то, сколько мускульной силы он скрывал под своими костюмами, вызвал волну жара у меня на щеках. – Закрой для меня глаза.

– Ты такой требовательный, – пробормотала я. – Где твои манеры?

– Закрой глаза, пожалуйста.

Я улыбнулась и позволила своим глазам закрыться. Я вздрогнула, когда первая капля холодного геля коснулась моей щеки, но, несмотря на то, как это выглядело, на самом деле пахло потрясающе, дождем и цветами. Бэк использовал только один палец, обводя впадины и изгибы моего лица. Я могла бы делать это часами. Однако к четвертому разу, когда кончик его пальца обвел мой подбородок, я уже слишком хорошо осознавала, что где–то на заднем плане тикают часы.

– Как я выгляжу? – спросила я.

Бэк убрал руку, и я тут же пожалела, что спросила.

– Милая, хотел бы я сказать тебе, что от тебя захватывает дух, но ты выглядишь так, словно уткнулась лицом в тарелку с песто.

Мои глаза распахнулись, и я рассмеялась, потому что он так сильно поморщился, увидев остатки зеленой слизи, которую вытирал полотенцем.

– Нам следует поработать над твоими навыками делать комплименты.

– Хорошо, вот так?

Прежде чем я успела запротестовать, его руки оказались на моей талии, и он притянул меня к себе на колени. Я издала громкий визг, который никак не смогла удержать. Я едва успела схватиться за его рубашку обеими руками, чтобы не упасть, пока он расставлял мои ноги по обе стороны от себя, как будто я ничего не весила.

– Посмотри на меня, – сказал он, как только я устроилась, затем добавил. – Пожалуйста.

– Что ты делаешь? – я встретилась взглядом с его угольно–черными глазами, хотя из–за резкой сосредоточенности в них мне захотелось отвести взгляд. Я не думала, что на меня когда–либо смотрели так пристально.

– Хм, – его грудь задрожала под моими руками. – Когда ты действительно сильно концентрируешься, чтобы убедиться, что твой маркер нанесен как можно ровнее, ты поджимаешь губы, и на подбородке образуется самая симпатичная ямочка. Прямо здесь, – он постучал кончиком пальца по центру моего подбородка. – Ты пытаешься изобразить бесстрастное лицо, но, когда ты хоть немного шокирована чем–то, ты так тяжело сглатываешь, что у тебя перехватывает горло, и я не могу не смотреть на эту великолепную, изящную шею и думать обо всех способах, которыми я могу вызвать такую реакцию, – его палец скользнул вниз по моей шее, пока не остановился в ложбинке между ключицами. – И несмотря на то, как быстро могут кружиться твои мысли и биться твоё сердце, – он прижал ладонь к моей груди, где должен был почувствовать ускоряющееся сердцебиение. – Ты гребаный фейерверк, блондиночка, и у твоего большого, прекрасного мозга нет причин заставлять тебя чувствовать себя маленькой.

– Я хотела бы взять назад своё предыдущее заявление, – сказала я внезапно охрипшим голосом. – Твои навыки делать комплименты превосходят ожидания.

Уголок его рта приподнялся.

– Я получу за это золотую звезду?

– Вот так? – спросила я, повторяя его слова, и положила свою руку поверх той, которую он всё ещё держал у меня на груди. – Если бы я могла описать красоту твоих глаз и перечислить все твои достоинства, грядущая эпоха сказала бы: “Этот поэт лжет; Такие небесные прикосновения никогда не касались земных лиц”.

– Ты действительно делаешь мне комплимент по Шекспиру?

О. Чёрт.

– О Боже. Мне так жаль. Ты великолепен, но это было так слащаво. Очень слащаво, – оттолкнулась от его груди, отчаянно пытаясь увеличить расстояние между нами. О чём я только думала? После его череды личных комплиментов? Шекспир?!

– Стой, стой, стой, эй. Иди сюда, – он притянул меня обратно к себе, обхватив руками мою талию, он прижал меня к себе. Моя грудь трепетала рядом с его сквозь прерывистое дыхание. – Скажи мне ещё раз.

– Ты издеваешься надо мной?

О, здорово, мой голос дрогнул, а глаза начали гореть. Потому что ничто так не кричало о романтической некомпетентности, как процитировать Шекспира, а потом разрыдаться.

– Нет. Прости. Моя просьба прозвучала неправильно. Я действительно не хотел, чтобы ты чувствовала себя плохо. Я был застигнут врасплох, в лучшем случае, тем, что ты вот так легко цитируешь сонеты, – он убрал одну руку с моего живота и кончиками пальцев медленно очертил круг между моими плечами. Моё глупое тело предало меня, содрогнувшись под его мягкой лаской. – Это действительно был Шекспир?

– Да. Сонета 17.

– Могу я, пожалуйста, услышать это ещё раз?

Его голос звучал искренне, но я колебалась, ожидая усмешки, или поднятой брови, или любого другого признака того, что он шутит. Ничего этого не последовало. Я сделала глубокий вдох и позволила беспокойству утихнуть на выдохе.

– Если бы я могла описать красоту твоих глаз, – начала я и позволила своим рукам обхватить его лицо, поглаживая большими пальцами его виски. – И перечислить все твои достоинства, грядущая эпоха сказала бы: “Этот поэт лжет; Такие небесные прикосновения никогда не касались земных лиц”.

Каждое слово успокаивало мои нервы, потому что, даже если цитирование Шекспира было пошлым, каждое слово звучало правдой. Бэк был неописуемо, умопомрачительно красив.

– Спасибо тебе, – прошептал он и наклонил голову, чтобы запечатлеть поцелуй на внутренней стороне моего запястья. Его губы были такими мягкими. Я хотела...

Прежде чем я смогла снова отговорить себя от этого, я наклонилась, у меня перехватило дыхание, когда мой нос коснулся его носа, но как раз в тот момент, когда я подумала, что он сократит расстояние между, Бэк наклонил голову. Подбородок прижат к его груди. Он даже не взглянул на меня.

– О Боже, – я слезла с его колен, и на этот раз он не пытался меня остановить. – Мне так жаль.

– Прости. Чёрт. Дел, подожди, – он протянул руку к моей, но я отдернула её.

Стыд и жар поползли вверх по моей шее, пока всё моё лицо не загорелось.

– Нет, о боже, я чувствую себя такой глупой. Я прочитала знаки совершенно неправильно.

Что я наделала? Я была такой глупой. Я всё разрушила. Нам было так комфортно друг с другом, и я...я просто…Мне нужно было установить некоторую дистанцию между нами. Физическую дистанцию.

– Не расстраивайся. Это была моя вина. Оставайся здесь. Пожалуйста, – он поднялся с дивана, следуя за мной, пока я медленно пятилась назад.

– Нет. Мне нужно смыть маску. Мне так жаль. Я читала обо всей этой ерунде о запрете поцелуев. Я понимаю. Поцелуи – это слишком романтично. Секс есть секс, – я повернулась и бросилась к его спальне. – Не беспокойся об этом! – я старалась говорить беззаботно, но даже я слышала предательские нотки паники в своём голосе.

Он последовал за мной, и хотя он, вероятно, мог бы легко догнать меня, он не пытался встать у меня на пути, когда я проходила через его квартиру. Я закрыла дверь ванной и включила кран, чтобы заглушить звук своего прерывистого дыхания. Хотя я всё ещё слышала, как Бэк простонал “Чёрт!” по другую сторону двери.