Глава 3

Беккет

– Девушка задержалась ровно настолько, чтобы успеть потанцевать с тобой, а потом ушла? – Джулиан потер виски и закрыл глаза. Я сто раз говорил ему, что он был бы менее подвержен мигреням, если бы не настаивал на угловом кабинете, в который проникает много света, но Боже упаси, у него не самый большой кабинет на этаже. – Что это за ход? Она вообще разговаривала с Дойлом?

– Нет, – ответил я. – Как бы то ни было, я не думаю, что это был её план. Я думаю, она просто запаниковала.

– Она должна была запаниковать после получения прав на зонирование для M Elements.

Учитывая, какой нервной была Блонди сразу после того, как сказала Саллоу засунуть своё мнение о мороженом себе в задницу, я сомневался, что она выдержала бы дискуссию о том, почему бюджетный план отеля Montgomery ещё не утвержден. Этот разговор с Уильямом Дойлом просто случайно попал в мой список дел на период после слияния.

– Сейчас это не в моих приоритетах.

– Я пока не слышал о каких–либо новых публичных появлениях. Возможно, тебе придется просто послать ей розы. Та девушка из “Roxy” была одержима этими розами в корзине. Очевидно, сейчас это стало модным.

Я усмехнулся попытке моего брата найти романтическое решение. Я не видел, чтобы у Джулиана были романтические отношения с тех пор, как умерла его жена. Но это было пятнадцать лет назад, и он превратился из скорбящего вдовца в человека, который даже не утруждал себя запоминанием имён своих «спутниц», которые никогда не задерживались дольше месяца.

– Не волнуйся, – сказал я, хотя был не намного большим романтиком. – Я позаботился о том, чтобы у меня была лазейка на случай, если она снова уйдет в подполье.

– Хорошо. Я не позволю этому ускользнуть у нас из рук, Бэк. Трахни этого гребаного Грегори Монтгомери.

– Хм, я бы предпочел этого не делать.

Отец Корделии оформил свою компанию столькими юридическими документами, и всё для того, чтобы гарантировать, что она будет принадлежать семье Монтгомери ещё долго после его смерти. Этот эгоцентричный ублюдок скорее выбросит миллиарды долларов в окно, чем позволит кому–либо за пределами своей семьи управлять его компанией.

– А вот Дел... – эти полные, гранатово–красные губы заставили меня представить себе множество способов, которыми можно было бы поиметь наследие Монтгомери.

Я встал с кресла перед столом Джулиана и подошел к окну. Отсюда была видна крыша первого в истории отеля Монтгомери, но, несмотря на то, что семья Монтгомери – теперь сокращенная до Корделии – жила здесь, их основной бизнес в настоящее время велся в Нью–Йорке. Штаб–квартира Axent Group, однако, находилась в Бостоне с тех пор, как мой дед основал эту компанию.

С их именем было связано все величие старых денег, включая прапрабабушку Корделии, некую британскую герцогиню, пережившую "Титаник". Axent быстро росла на протяжении 70 лет, потому что мы вышли далеко за рамки роскошных отелей, но даже 5–звездочный Axent Grand не обладал таким престижем, как старый отель Монтгомери. Слияние компаний позволило бы объединить классическую и современную роскошь в глобальном масштабе. Все в выигрыше.

– Я всё хотел спросить, не хочешь ли ты мамино кольцо, – сказал Джулиан.

– Чёрт возьми, нет, – я рассмеялся. – Если только ты не хочешь, чтобы слияние провалилось. Эта штука проклята.

Хотя покупка кольца блуждала в моем мысленном списке дел. С таким же успехом можно было бы быстро решить этот вопрос.

То, что старик позаботился о том, чтобы никто не мог забрать отели из рук Корделии, не означало, что никто не мог взять Корделию за руку. Как только я стану частью семьи Монтгомери, я стану частью бизнеса. Дальше всё пойдет гладко. Мне просто нужно будет привести её к алтарю, пока она не испортила всю компанию.

После того, как я рассказал Джулиану о результатах вчерашнего вечера, остаток моего дня прошел как в тумане из встреч и переговоров. Лето обычно было спокойным, поскольку туристический сезон был в самом разгаре, и любые дальнейшие стратегии будут обсуждаться в сентябре, как только будут собраны данные. Изо дня в день это просто означало, что я выходил из офиса около семи вместо девяти.

Я купил спортзал через дорогу несколько лет назад. В основном для удобства. Я даже не рассматривал возможность держать его открытым для публики, но я никогда не был из тех, кто оставляет всё как есть. Vortex превратился в солидный сайд–проект. Даже сейчас он был наполнен звуками ударов кожи о кожу, шлепаньем перчаток о боксерские груши.

– О, отвали, – простонал Айзек и заставил себя принять сидячее положение. Он потер перчаткой свою грудь в том месте, куда угодила моя нога после того, как он облажался в своей защите.

– Ты ведь не сдаешься, правда? – спросил я, когда он не встал.

– В отличие от некоторых других профессий, моя требует движения, выходящего за рамки набора нескольких электронных писем. Так что я хотел бы сохранить свои ребра в целости, большое спасибо, – он позволил мне поднять себя на ноги, несмотря на свирепый взгляд. – Это было жестоко. Кто плюнул в твоё пиво?

Клянусь Богом, чем больше ударов я наносил, тем сильнее прорывался его шотландский акцент. Как будто я выбивал из него почти 20 лет жизни в Штатах.

– С девчонкой Монтгомери всё зашло не так далеко, как я надеялся.

Не то чтобы я признался в этом Джулиану, иначе он взял бы на себя смелость помочь.

– Бедный маленький Бэк. Ты встретил девушку, которая не спустила с тебя штаны в ту секунду, как увидела тебя? Тебе действительно нужно прилагать какие–то усилия? – он усмехнулся и снял перчатки. Видимо, это вся наша тренировка на сегодня. Мы занимались всего 30 минут. Айзек обычно держался не менее 45 минут, хотя мы всегда планировали час. – Добро пожаловать в царство смертных.

– Как забавно, – я закатил глаза. И это говорит тот, чей член был почти у каждой медсестры в его больнице. Каким–то образом из–за этого акцента они все падали перед ним в обморок.

– О, привет, дорогая. Тебе нужна помощь с этим?

Ради всего святого. Он остановился, чтобы помочь какой–то рыжей девушке в розовой одежде для йоги снять её розовые боксерские перчатки. Вот тебе и царство смертных.

Я оставил его и направился в душ. Выбивание дерьма из Айзека немного смягчило моё разочарование. Я не ожидал, что известная затворница спустит с меня штаны – как выразился Айзек – в первую ночь, когда я её встретил. Однако, учитывая, что она так редко выходила из дома, каждая потерянная минута подрывала мой план надеть кольцо ей на палец ко Дню благодарения. Я дал себе четыре месяца, чтобы очаровать её. К тому времени её наследство, скорее всего, уже не будет оформлено по завещанию, но даже будучи её женихом, я, вероятно, смог бы уберечь компанию от краха без надлежащего руководства.

Одевшись, я подождал Айзека у стойки регистрации, доставая телефон, чтобы сделать что–то, что действительно помогло бы улучшить моё настроение: исправить это.

– Алло, – ответил чистый женский голос, хотя я ожидал, что попаду на голосовую почту.

– Говорит Август Беккет, соедините с Корделией Монтгомери, – у меня всё ещё был номер телефона её отца, и я полагал, что они либо передадут его ей, как новому владельцу, либо передадут на ресепшн.

– О. мистер Беккет, – девушка сделала паузу, на линии повисло молчание, достаточное для того, чтобы я успел проверить свой экран и убедиться, что она не повесила трубку. – В данный момент она недоступна, могу я принять сообщение?

– Прошлой ночью она уронила ожерелье. Я был бы рад возможности вернуть его лично.

Девушка вздохнула.

– Боюсь, мисс Монтгомери против личных встреч. Я с радостью организую, чтобы курьер забрал его, когда вам будет удобно.

– Простите, я не расслышал вашего имени.

– Э–э, я не...Я... – ешё одна пауза. Этой девушке потребовалось много времени, чтобы собраться с мыслями. – Я Пейдж, ассистентка мисс Монтгомери.

– Привет, Пейдж, – сказал я, нацепив свою самую очаровательную улыбку, надеясь, что она почувствует её через динамик. – Я не уверен, веришь ли ты в судьбу, но думаю, что это судьба, что ожерелье Корделии расстегнулось, и я случайно поднял его. Я был бы рад возможности поговорить с ней снова. Не могла бы ты, пожалуйста, замолвить за меня словечко?

Пейдж негромко хихикнула. По крайней мере, моё обаяние подействовало на какую–то глупую ассистентку, даже если Дел не хотела иметь со мной ничего общего. Пока что.

– Я посмотрю, что можно сделать.

– Это всё, о чём я прошу.

– Я свяжусь с вами с её ответом как можно скорее.

– Спасибо, Пейдж. Я ценю это.

– До свидания, мистер Беккет.

Я повесил трубку и увидел дерьмовую ухмылку Айзека, скрестившего руки на груди.

– Правда? Судьба?

– О, привет, дорогая, тебе нужна помощь с этим? – я передразнил его со своим лучшим английским акцентом. – Может быть, позже ты позволишь мне быть твоим тампоном.

– Не та страна, – он цыкнул и вышел за дверь. – Я только что кое–что понял. По сути, ты проститутка.

– В таком случае, ты должен заплатить за мою компанию и за выпивку сегодня вечером.

Он всё равно заплатил бы за выпивку. Он выдохся до истечения наших 60 минут. Если бы он продержался, я бы платил. Всё началось с соревнования, кто сдастся первым, но тот факт, что Vortex находился в двух минутах от моего офиса, но в 45 минутах от Бостонского медцентра, а его работа требовала больше трех смен, означал, что я каждый раз держался дольше Айзека. Я перестал его ругать за это, потому что однажды он выдохся спустя 20 минут. А после узнал, что он провел почти 72 часа без сна. В какой–то момент он казался в порядке, а потом просто отключился. Он был педиатром, поэтому его рабочее лицо не имело себе равных. Если он сдавался через 30 минут, значит он сдался. Никаких вопросов, пока он оплачивал счет в баре.

– Ты приковываешь себя к женщине, не зная, удастся ли тебе когда–нибудь снова заняться сексом. Твой член может стоить 20 миллиардов долларов, но у него есть цена, – проходившая мимо пожилая леди уставилась на нас, но Айзек широко улыбнулся ей, подмигнул и сказал «привет, дорогая», и я, черт возьми, клянусь, её морщинистые щеки покраснели.