Глава 36

Аврора

Когда я просыпаюсь, мое тело ощущается разбитым, слабым и голодным, рядом пищат аппараты.

После того, как я потеряла сознание, я продолжала просыпаться и засыпать, пока врачи скорой помощи перевозили меня в местную больницу. Я не завтракала, и из-за сотрясения мозга и стресса от последующих событий мой организм не смог с этим справиться.

Жасмин пыталась поехать со мной, но я отказалась. В моем полубессознательном состоянии я сказала ей сыграть за меня, так как я не могу. Это было единственное, что, как я знала, могло заставить ее остаться. Мне не нужно было, чтобы она приходила сюда и ждала, пока мне поставят капельницу и дадут отдохнуть.

Утром они отправят меня домой, так что ничего серьезного.

Я заставляю себя открыть глаза, и сначала мое внимание привлекает размытое изображение моего отца, сидящего рядом со мной. Его голова лежит на кровати у моих ног, его черные волосы, тронутые сединой, – знакомое и успокаивающее зрелище.

— Папа, — мой голос срывается, он дрожит после сна.

Он вскидывает голову и смотрит на меня, его голубые глаза наполняются эмоциями, когда он проводит рукой по бороде.

— Аврора, — вздыхает он с облегчением.

— Я в порядке, пап. Просто сотрясение мозга. Я приду в себя примерно через неделю, — успокаиваю я его.

— Аврора, ты хоть представляешь, до какого сердечного приступа меня довел этот телефонный звонок? Особенно в такой день? Известие о том, что мою малышку срочно доставили в больницу, потому что она упала в обморок после удара головой, – это не то, к чему я отнесусь легкомысленно.

— Я знаю, мне очень жаль. Очевидно, я не хотела, чтобы все так обернулось, и я расстроена, что причинила боль стольким людям, — говорю я, переплетая пальцы на коленях.

Папа кладет свои руки на мои встревоженные, успокаивая их.

— Кексик, не надо. Это был несчастный случай. Ты ничего не смогла бы сделать, чтобы предотвратить это. Дерьмо случается. Так говорят современные дети, верно?

Я хихикаю, потому что если и есть что-то, что мой папа может сделать, так это рассмешить меня.

— Я не расстроен из-за тебя. Я расстроен, что это случилось с тобой, вот и все, Аврора, — объясняет он, отчего тяжесть у меня в груди становится немного легче. Мой папа снимает очки и засовывает их в карман костюма. — Я хочу, чтобы ты кое-что знала, и, думаю, тогда ты все наконец поймешь.

Мое тело замирает в состоянии повышенной готовности к тому, что вот-вот сорвется с его губ.

— Что? — спрашиваю я, садясь прямее.

— Твоя мать гордится тем, какой ты человек, какой женщиной ты стала. И я говорю это в настоящем времени, потому что знаю, что это правда. Она каждый день смотрит на тебя сверху с улыбкой шире, чем это на самом деле возможно, из-за того, кто ты есть. Не то, что ты можешь сделать на поле, на своих тестах или на деньги на своем банковском счете, которых не так уж и много, — дразнит он, пытаясь разрядить эмоциональную баню, которую он только что мне устроил. — Тебе не нужно ничего ей доказывать. Я знаю, ты хочешь уважать ее мечты, и это очень мило, но если для этого потребуются все твои силы, стоит ли это того? Потому что так ты потеряешь все те части себя, которые твоя мама так любит.

Я не осознаю, что слезы текут по моему лицу, пока они не падают с подбородка на грудь.

— Я так сильно хочу попасть туда, потому что она так и не смогла. И не только поэтому, я хочу этого ради себя. Я хочу испытывать гордость, играя за свою страну, острые ощущения от игры против лучших игроков мира и оправдать всю эту тяжелую работу. И ради себя, понимаешь. Я люблю то, что делаю, так же сильно, как и она.

— Я знаю это, Кексик, но ты будешь в порядке, если не попадешь в команду? Что будет потом? — он задает вопрос на миллион.

Я поджимаю губы, глядя вниз на свои руки.

Буду ли я в порядке?

Когда-то я бы подумала, что ни за что на свете. Волейбол – это моя жизнь, но за последние несколько месяцев я поняла, что у меня есть и другие занятия, которые привлекают меня не меньше, чем волейбол, и что я могу проводить время, занимаясь любимым делом, за пределами своего основного занятия. Рисовать, проводить время с Кэмероном и моими друзьями, тренировать. Это наполнило меня радостью, зная, что нет никаких ожиданий, ничего не нужно делать, кроме как наслаждаться тем, что приносит мне счастье.

Волейбол делает меня счастливой, но с тех пор, как я оказала на себя такое давление, чтобы почтить память своей мамы, он тоже стал для меня стрессом. Нелегко избавиться от потребности быть лучшей, но это цель, над которой нужно работать. Я знаю, что могу сделать это при поддержке своих близких.

Я делаю глубокий вдох, затем снова поднимаю голову, уверенная в себе, когда встречаюсь взглядом с отцом.

— Я не буду лгать и говорить, что это не сделает мне больно, потому что будет ровно наоборот. Но для меня это не станет концом света, просто концом путешествия. И я бы задумалась о новом, которое хочу начать, — признаюсь я, закусывая губу, чтобы сдержать волнение.

Рот моего отца приоткрылся, брови приподнялись.

— А ну колись. Что это за идея такая, из-за которой ты так волнуешься?

Я смеюсь над тем, что он употребил слово «колись». Я качаю головой и продолжаю:

— Я хочу открыть и управлять учреждением для детей с ограниченными возможностями и тренировать их в различных видах спорта. Конечно, мне пришлось бы нанять других спортсменов, потому что не думаю, что смогла бы забить трехочковый в кольцо или попасть футбольным мячом по воротам. Я пока не уверена во всех деталях. Может, это могло бы привести к играм домашней лиги, даже к Паралимпийским играм? Кто знает. И даже если я попаду в команду, я все равно хочу двигаться в этом направлении.

— Аврора, это замечательно. Я так горжусь тобой. Даже если ты этого не сделаешь, я горжусь твоим сердцем. Ты всегда была такой чертовски любящей, доброй и чуткой. Я рад, что ты хочешь поделиться этим, чтобы помочь другим, и твоя мама тоже. Ей бы понравилась эта идея.

Я улыбаюсь, впервые за сегодня по-настоящему, и слеза скатывается по моей щеке.

— Спасибо, папа. Ты всегда был моим самым большим сторонником, и не думаю, что достаточно благодарила тебя за это.

— Ты же знаешь, что можешь приходить и стирать мою одежду, когда тебе будет скучно. Я слышал, что в наши дни это новый способ сказать «спасибо», — шутит он, и в его глазах появляются счастливые морщинки.

— Я люблю тебя, но, думаю, буду придерживаться традиционных способов сказать «спасибо», — смеюсь я, но смех обрывается, как только я слышу шум за дверью моей палаты.

— Где она? — кричит знакомый низкий голос.

Он здесь.

— Сэр, кто вы? Мы не можем разглашать эту информацию людям, которые не являются ее семьей, — раздраженно отвечает медсестра.

— Я ее парень, — отвечает он, заставляя мое сердце расшириться. Я ее парень, в настоящем времени. Это хороший знак, но не хочу слишком обнадеживать себя.

— Мы никак не сможем это подтвердить, поэтому вам придется уйти.

— Черт бы меня побрал. У девушки, которую я люблю, был самый тяжелый гребаный день, и если вы думаете, что я собираюсь быть где угодно, только не рядом с ней, то вы чертовски ошибаетесь, — кричит он, повышая голос от гнева.

Я слышала его таким сердитым только однажды, и это было, когда на меня напали.

Мой папа встает и быстро выходит из моей палаты. Несколько мгновений спустя я слышу:

— Эй, все в порядке, Барб. Он может войти.

Я слышу скрип его ботинок по линолеуму, и через несколько секунд он врывается в комнату, а мой отец следует за ним.

Наши взгляды мгновенно встречаются, отчего у меня перехватывает дыхание, потому что, хотя прошло всего несколько часов, меня охватывает облегчение.

Он действительно здесь.

На его лице так много смешанных эмоций, но я слишком устала, чтобы расшифровывать их.

Мой отец хлопает его по плечу и что-то шепчет ему, прежде чем шлепнуть Кэма по руке, а затем обнять, как это делают все мужчины. Это заставляет меня улыбнуться, в груди потеплело при виде этого, потому что я рада, что им комфортно друг с другом и у них такие отношения.

Мой папа кричит через плечо:

— Я люблю тебя, Кексик. Нейт едет из бара. Я подожду его здесь, — он направляется к двери, когда я говорю ему, что тоже люблю его, и затем мы остаемся вдвоем.

Кэмерон подходит ко мне, садясь на табурет рядом с моей кроватью, его рука мгновенно находит мою с торчащими в ней иглами. Он слегка проводит по ним пальцем, его брови нахмурены, как будто ему больно.

— Ты в порядке? — мягко спрашивает он, глядя на меня так, словно я могу разбиться вдребезги в любую секунду.

— Почему ты здесь? — я проигнорировала его вопрос, желая узнать самое важное.

Кэмерон глубоко вздыхает, проводя пальцем по моей ладони.

— Как только я вошел в аэропорт, то сразу же вышел. Ничто не наполнит мою жизнь так, как это делаешь ты. Я не мог оставить тебя, только не вот так.

Мой сладкий мужчина. Мое сердце бешено колотится в груди, а в животе порхают бабочки.

— Но как же твоя работа? Не разрушай ради меня свои мечты.

Кэм подносит мою руку к своим губам, покрывая ее нежными поцелуями. Затем он поднимает на меня взгляд, наполненный такой нежностью, что у меня наворачиваются слезы. Никто никогда не смотрел на меня так.

— Я честно рассказал им, что происходит. Они вошли в положение и сказали мне не приезжать и разобраться со всеми делами здесь. Вместо этого мы проведем онлайн-встречу на этой неделе, — объясняет он. — Ни одна из моих мечт не имеет смысла без тебя. Ты и есть мечта, Рори.

Слезы быстро текут из моих глаз, я сжимаю его руку, позволяя его словам поглотить меня, наполняя любовью и чувством удовлетворения.

— Не плачь, любимая. Я здесь, — шепчет он, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать меня в лоб. Он отстраняется, его глаза ищут мои. — Что случилось? Ты в порядке? На обратном пути из аэропорта мне позвонила Жасмин, которая напугала меня до чертиков.