Мои ноги несли меня к Баэлю, медленно, осторожно, пока я не оказалась между его раздвинутых ног. Его руки нашли мои бедра, и он притянул меня ближе. Взгляд его темно-синих глаз был голодным, а я не была дурой. Я точно знала, что это значит.

Мне нужно было принять решение, и сделать это нужно было быстро. Я не могла отрицать страстное желание, о котором кричало мое тело — потребность погрузить пальцы в его длинные волосы и пожирать его, потребность забраться к нему на колени и почувствовать все, чего я была лишена слишком чертовски долго.

Но если я позволю себе побаловать себя сегодня вечером, что бы то значило утром?

— Ты показываешь свои мысли на своем хорошеньком личике, грустная девочка, — поддразнил он.

Одной рукой он мягко перекинул бретельку моего платья через плечо и позволил ей свободно свисать.

— Я вижу беспокойство в твоих глазах. — Большим пальцем он разгладил складку, образовавшуюся между моими бровями. — Но я уверяю тебя, то, что ты делаешь со своим телом, не имеет никакого отношения к твоему выбору остаться или уйти. Когда ты приехала, я сказал тебе, что не причиню тебе вреда, и это все еще в силе. Так что скажи мне «нет», и я покину эту комнату и никогда больше не буду говорить об этом между нами.

Мое тело отвергало мысль о том, чтобы сказать ему уйти. Я уже знала, чего хочу, чего жажду, но все еще боялась.

Поэтому я сказала:

— Я хочу знать, каково это — чувствовать все снова. — Я неторопливо провела пальцами по всей длине его руки. — Это делает меня слабой?

Тень пробежала по его глазам, прежде чем он обхватил мое лицо ладонями.

— Никогда, — прошипел он. — Я почувствовал в тебе силу в тот момент, когда ты наткнулась на Перекресток, Мория. Ты никогда не была слабой. — Он покачал головой, в его взгляде вспыхнул гнев. Хотя и не по отношению ко мне. — Тебе было больно, но ты никогда не была слабой.

Я смахнула резь в глазах, заставляя себя не позволить упасть ни единой слезинке. Не прямо сейчас. Только не перед ним.

Отпустив мое лицо, Баэль провел костяшками пальцев по центру моего тела, от горла до пупка, прежде чем лечь навзничь, растянувшись на матрасе. Его ухмылка была озорной и предвкушающей.

— Я в твоей власти, грустная девочка. Сегодня ночью ты принимаешь решения.

Жар разлился у меня в животе, а бедра сжались. Прошло много времени с тех пор, как я испытывала такое сильное желание, и я едва знала, что с ним делать. Все, что я знала наверняка, это то, что сегодня вечером я хотела Баэля Сент-Клера. Я хотела заниматься с ним плохими вещами.

С тем, как его глаза пожирали меня целиком, я чувствовала себя богиней. Это был момент, когда я решила «к черту все». Сегодняшняя ночь принадлежала мне.

Снимаю с плеча вторую бретельку, и единственное, что удерживало ткань, — это моя рука, которая слабо сжимала ее. Я убедилась, что поддерживаю зрительный контакт с Баэлем, когда позволила ему обвиться вокруг моих лодыжек.

Под ним на мне ничего не было, и я полностью обнажилась перед этим ненасытным мужчиной, этим духом, этим вестником Перекрестка. Даже спустя сотни лет то, как его глаза впитывали меня, заставляло меня чувствовать себя первой женщиной, на которую он когда-либо положил глаз, и это было мощно.

Мои груди были тяжелыми и чувствительными под его голодным взглядом, и я так сильно хотела почувствовать, как его губы сомкнутся вокруг моих сосков. Я представила все способы, которыми его язык мог заставить меня стонать.

Я провела ладонями по его твердому животу, наслаждаясь тем, как мерцает свет свечей на его загорелой коже, покрытой множеством татуировок. Они кружились по его мускулам корявым французским почерком и придавали ему дикий вид.

Я наклонила голову, оставляя поцелуй чуть ниже его проколотого пупка, и улыбнулась, когда его бедра дернулись. Я позволила своим рукам блуждать по его узким кожаным штанам, пока не почувствовала, как его твердость напрягается, чтобы освободиться.

Я не теряла времени, вытаскивая его член из штанов, мой рот наполнился слюной. Мое сердце бешено заколотилось, когда я увидела его пронзенный член. Волна удовольствия прокатилась по моему телу, когда я представила, как этот металлический стержень мог бы ощущаться глубоко внутри меня.

Его член пульсировал, когда я обхватила его рукой и сжала. Он был крупнее чем у Остина, это было очевидно сразу, и длиннее тоже. Как он умудрился втиснуться в эти узкие кожаные штаны, оставалось загадкой.

Баэль наблюдал за каждым моим движением с яростной напряженностью, его дыхание участилось немного быстрее, чем раньше. Но он был доволен, что позволил мне это, доволен, что позволил мне взять все под контроль. Поэтому я взяла его в рот, обводя языком его пирсинг. Он застонал, и когда я взглянула на него из-под ресниц, его голова была откинута на матрас.

Я не втягивала его в рот полностью. Нет, я только дразнила его. Я нежно пососала его кончик губами, облизывая нижнюю часть его пульсирующей головки, зная, что это сведет его с ума. Его кожа была мягкой и бархатистой, и я не смогла удержаться, чтобы не провести головкой по губам, как помадой. Он застонал, когда я сделала это, выругавшись себе под нос.

Остину никогда не нравилось, что я делаю это для него. Он сказал мне, что для женщины унизительно становиться на колени. В то время я думала, что это просто одна из его рыцарских причуд, но теперь это заставило меня задуматься, не был ли он просто ханжой. Либо так, либо его проблемы были намного глубже, чем я когда-либо замечала.

Казалось, у Баэля не было никаких сомнений по поводу моего рта или языка. Я могла сказать, что он хотел проникнуть глубже, но я не позволила ему. В конце концов, он действительно сказал, что сегодня вечером я главная.

Выпустив его изо рта, я медленно поползла вверх по его телу, останавливаясь, чтобы нанести несколько медленных поцелуев на его кожу, задерживаясь на каждом проколотом соске и перекатывая их между губами. Его руки были сжаты по бокам, как будто он изо всех сил сдерживался, чтобы не запустить пальцы в мои волосы. Не то чтобы я возражала.

Я устроилась на его бедрах, чувствуя, как его длина прижимается ко мне. Было трудно не тереться об него и не получать собственное удовольствие в этот момент. Вместо этого я подняла его в сидячее положение, а затем медленно обхватила ногами его бедра, пока действительно не оказалась у него на коленях.

Он поцеловал меня, и я позволила ему это. Я чувствовала исходящее от него напряжение, сдержанность. Его руки скользнули вниз по моей спине, оставляя после себя покалывающее тепло.

Мои бедра начали колебаться, скользя по его члену и исторгая глубокий, гортанный стон с его губ в мой рот. Я улыбнулась ему, зарываясь пальцами в волосы у него на затылке и крепко сжимая их.

Теперь мы двигались быстрее, мы оба стонали от трения между нами. Мое тело уже было податливым и готовым для него. Баэль отпустил мои губы и отстранился, глядя мне в глаза с чем-то похожим на искреннее недоверие в своих.

— Ты такая чертовски красивая, — сказал он, снова переводя взгляд на мой рот, как будто не мог ничего с собой поделать. — Я мог бы смотреть на тебя часами и каждое мгновение находить что-то новое, что очаровывало бы меня.

Наклонившись вперед, он провел языком по моей нижней губе, заставляя мои бедра покачнуться в ответ.

Мне нужно было, чтобы он был внутри меня. Мне нужно было это прямо сейчас, и я не могла больше сдерживаться.

Приподняв мои бедра, я почувствовала, как Баэль обхватил мою задницу и приподнял меня, пока я вводила его член в себя. Медленно он усадил меня на себя, и я не торопясь опустилась, закатив глаза, когда он широко растянул меня. Лоб Баэля коснулся моего, и его глаза были закрыты, когда он задрожал, снова сдерживая себя изо всех сил.

Я уже много лет не была такой полной. После того, как я села и почувствовала этот проколотый кончик глубоко внутри себя, я начала двигаться. Я двигалась на нем вверх и вниз, медленно, нежно. Его дыхание на моей шее было прерывистым, и пот выступил бисеринками на нашей коже там, где мы были прижаты друг к другу.

Его руки снова были в моих волосах, когда я ускорилась, извиваясь на его коленях немного сильнее, чем раньше, нуждаясь в том, чтобы почувствовать давление. Его бедра начали двигаться вверх, говоря мне, что он быстро проигрывает битву со сдержанностью, но мне было все равно. Это было слишком приятно, чтобы беспокоиться, и я хотела быстрее.

Баэль, должно быть, понял, потому что за считанные секунды перевернул меня на спину еще глубже на матрасе, вообще не выходя из меня. Он, не теряя времени, вошел глубоко, прежде чем прижаться ко мне тазовой костью. Волны удовольствия прокатились по мне, и это было глубже и основательнее, чем я когда-либо испытывала.

Его длинные светлые волосы коснулись моей груди, когда он толкнулся сильнее, не сводя с меня глаз. Он тихо ругался при каждом толчке, и иногда все его тело дрожало, как будто он вот-вот воспламенится.

То, как он смотрел поверх меня, было воплощением красоты. Его мускулы перекатывались под загорелой кожей, а татуировки, казалось, плавно двигались, когда свет свечей отражался от каждой четкой линии и изгиба. Выражение его лица было почти диким, глаза горели потребностью и ненасытной похотью.

Как бы сильно мне ни нравилась та его сторона, которая любила его загадки и фокусы, я не могла отрицать тот факт, что еще много лет буду видеть именно этот образ в своих снах. Каким-то образом я знала, что этот человек будет преследовать меня.

За окном фургона прогремел гром, и начал усиливаться ветер, слегка раскачивая его. Та летняя гроза настигла нас, и каждый раз, когда он входил в меня, дождь лил все сильнее.

С приливом энергии я запустила пальцы в его длинные волосы и дернула назад, вызвав у Баэля стон, похожий на рычание. Он мрачно улыбнулся, и я толкнула его в грудь. Он подтянул меня к себе, пока я снова не оказалась верхом на его бедрах, его сильные руки крепко обхватили меня, прижимая нас друг к другу.