Я не представляю, сколько времени должно пройти, чтобы я смогла с этим справиться. Мне хочется предложить другое соглашение, такое, чтобы мы продолжали спать вместе, чтобы он показывал мне все, что выходит за рамки сегодняшней ночи. Но я знаю, что лучше не предлагать этого - ради нас обоих.

Язык Габриэля скользит по моей нижней губе, и я открываю ему рот, позволяя его языку переплетаться с моим, пока я тянусь к пуговицам его рубашки. Он стонет мне в губы, и я тихонько вздыхаю, ощущая его грудь под своими пальцами. Я расстегиваю каждую пуговицу, пока он целует меня, пока его рубашка не распахивается, и я могу наклониться, прижимая ладони к его груди и царапая ногтями его живот.

Звук, который он издает, проникает в меня, заставляя все во мне сжиматься от потребности, и я разрываю поцелуй, сползая на пол. Глаза Габриэля расширяются, и он хватается рукой за край дивана.

— Белла...

— Я хочу попробовать. — Это самое сложное для меня, сложнее, чем идея секса, но, если это наша последняя ночь вместе, я хочу узнать, каково Габриэлю в моем рту. Я хочу заставить его почувствовать то же удовольствие, которое он доставляет мне, каждый раз, когда опускается на меня. Я хочу, чтобы он стонал, умолял, путался руками в моих волосах, и я хочу узнать, каков он на вкус.

Я двигаюсь между его ног, скользя руками по внутренней стороне бедер, и чувствую, как вздрагивают его мышцы.

— Если ты кончишь вот так, — бормочу я, глядя на него из-под ресниц, когда тянусь к его ремню, — ты сможешь снова стать твердым? Чтобы мы могли заняться сексом сегодня?

Габриэль застонал, его голова откинулась на спинку дивана.

— Белла, — пробормотал он, потянувшись вниз, чтобы провести пальцами по моим волосам, — наверное, нет конца тому количеству раз за ночь, когда ты можешь меня возбудить.

По мне пробегает дрожь удовлетворения, и я сдвигаю его молнию вниз, а мои пальцы проскальзывают внутрь его трусов-боксеров. Габриэль вдыхает, когда кончики моих пальцев касаются твердого, горячего члена, и тихо стонет, когда я освобождаю его, обхватывая рукой ствол.

Он уже твердый как камень, на кончике выступила сперма, он жаждет и готов принять меня. Он убирает руку с моих волос, обеими руками упирается в край дивана, стараясь не толкнуть меня. Чтобы позволить мне двигаться в своем собственном темпе.

Я скольжу рукой вверх по его длине, проводя большим пальцем по кончику, так, как, как я узнала, ему нравится. В ответ я вздрагиваю, и он напрягается, его член пульсирует в моем кулаке, когда я снова глажу его. Я чувствую, как напрягается его бедро под другой моей рукой, как учащается его дыхание.

— Боже, ты такая красивая, — пробормотал он. — Стоя на коленях, вот так, для меня.

Я хочу, чтобы он был у меня во рту. Пульс сильно бьется в моем горле, и я наклоняюсь, готовая обхватить его губами. Но тут на меня обрушивается внезапная волна воспоминаний: меня толкают на колени, незнакомый член трется о мою щеку, и я отшатываюсь назад, отпуская его, словно он меня обжег.

— Я… — Мое горло словно сжимается. — Прости. — Я отталкиваюсь назад, сажусь на диване и дрожу. Чувство вины захлестывает меня, когда я вижу возбужденного и тяжело дышащего Габриэля, который смотрит на меня, когда я говорю ему, что не могу смириться с тем, чтобы опуститься на него, после всего, что он сделал, чтобы доставить мне удовольствие.

Он качает головой, словно возвращаясь в настоящее, и тут же тянется вниз, чтобы убрать свой член, с некоторым усилием, так как он очень твердый.

— Белла. — Он наклоняется вперед, останавливаясь, чтобы не коснуться меня, и я снова думаю, что влюбляюсь в него еще больше. Неважно, что я не должна чувствовать этого, что у нас ничего не будет после сегодняшнего вечера, я всегда буду любить этого мужчину, я думаю. По крайней мере, в этом Клара была права. Невозможно делать то, что мы делали вместе, и ничего не чувствовать.

— Нам не нужно ничего делать сегодня вечером, — мягко говорит Габриэль. — Ты не должна ехать быстрее, чем хочешь.

Я тяжело сглатываю и думаю о том, чтобы вернуться в свою комнату. Прекратить это здесь, на данный момент. Я чувствую, как меня захлестывает волна разочарования, и качаю головой.

— Я все еще хочу этого, — шепчу я. — Только не этого...

Я жду, когда разочарование отразится на его лице. В конце концов, все должно было закончиться после того, как он лишит меня девственности. Он будет разочарован, если я так и не спущусь на него, не так ли? Но на лице Габриэля нет никаких признаков этого. Вместо этого он наклоняется вперед, нежно обхватывает мою щеку одной рукой, а его рот плотно прижимается к моему.

— Пойдем со мной, — прошептал он мне в губы и взял меня за руку, помогая подняться с дивана и ведя к лестнице.

Сердце замирает в груди, когда мы входим в его комнату. Конечно, я бывала здесь и раньше, даже спала в его постели, но в этот момент я чувствую себя по-другому. Когда я думала о том, что мы могли бы делать вместе в его постели, это казалось абстрактным, неопределенным. Но это реально и непосредственно. Это происходит прямо сейчас.

Габриэль поворачивается ко мне лицом, и я понимаю, что его рубашка все еще расстегнута, а ремень расстегнут. Торопясь подняться со мной наверх, он не удосужился ничего поправить, кроме самых необходимых вещей. От этого осознания на меня накатывает поток тепла, и я делаю шаг вперед, проводя кончиками пальцев по его груди. Мягкие волосы приятны на ощупь, и я иду медленно, желая затянуться. Я хочу всего, и хочу все запомнить.

Он наклоняется и проводит пальцами по моим волосам, а одна его рука ложится на мою талию, притягивая меня ближе.

— Не стоит торопиться, — пробормотал он, словно услышав мои мысли. — И мы можем остановиться в любое время, когда ты захочешь, Белла. Мне все равно, когда. Если я буду в тебе, и ты захочешь остановиться, мы остановимся. Хорошо?

Я прикусила губу и кивнула. Руки Габриэля опускаются к моим бедрам, медленно поднимая платье.

— Мне нравится оно, — пробормотал он. — Цвет тебе очень идет.

Я начинаю говорить, что как-нибудь надену его снова, но потом вспоминаю, что после сегодняшнего вечера больше не будет. Если я и надену это платье, то только потому, что хочу этого, а не для того, чтобы возбудить его. Но я отгоняю эту мысль, как только она приходит, сосредотачиваясь на этом моменте, на настоящем. На сегодняшнем вечере и всем том, чем я хочу, чтобы он был.

Габриэль сдвигает мое платье вверх, и у него перехватывает дыхание от того, что он видит под ним.

— Ты это спланировала? — Бормочет он, откидывая платье на спинку соседнего стула и позволяя своему взгляду скользнуть по черному кружевному лифчику и трусикам, это все, что на мне сейчас надето.

Я качаю головой.

— Не совсем, — признаю я. — Я думала... может быть. Наверное, я просто решила, что должна быть готова.

— Я не жалуюсь. — Улыбка дразнит уголки рта Габриэля, когда он скользит ладонями под моими грудями, обхватывая их через кружево и проводя большими пальцами по соскам. Я задыхаюсь, и он резко нагибается, подхватывая меня на руки и неся к кровати.

Я издаю небольшой писк удивления, и не успеваю опомниться, как он укладывает меня обратно на подушки на гладком покрывале. Он стягивает с себя рубашку, позволяя ей упасть на пол, и я облизываю губы, глядя на все эти гладкие, точеные мышцы.

— Сними и брюки, — шепчу я, и Габриэль ухмыляется.

— Хорошо, — уступает он. — Но после этого я оставлю все остальное, пока ты не будешь готова ко мне.

При мысли о том, что это может повлечь за собой, меня охватывает румянец. Я смотрю, как Габриэль расстегивает молнию и спускает штаны с бедер, оставляя его в одних только темно-синих трусах-боксерах, а его член недвусмысленно выпирает из ткани.

Он заползает на кровать, чтобы присоединиться ко мне, наклоняется надо мной, убирает прядь волос с моего лица и наклоняется, чтобы поцеловать меня. Поцелуй мягкий и медленный, его губы касаются моих, и он медленно углубляет его, дразня мои соски кончиками пальцев, пока они не становятся твердыми на фоне черного кружева. Его рука проходит по моей спине, нащупывая застежку бюстгальтера, и он глубоко вдыхает, освобождая ее.

— Я столько раз думал о том, чтобы увидеть тебя голой, — простонал он, отбрасывая лифчик, и его руки тут же скользнули по моей груди. — Ты чертовски великолепна, Белла. Такая красивая...

Мы едва начали, а я уже чувствую себя как в огне, дыхание учащенное и тяжелое, теплая боль поселилась между бедер. Я так сильно хочу его, и я позволяю своим ногам раздвинуться, когда Габриэль становится между ними на колени и опускает свой рот сначала на одну грудь, а затем на другую, проводя языком по моим соскам.

Когда я задыхаюсь и выгибаюсь на нем, прижатая к нему так сильно, что уже готова умолять, он рукой отодвигает мои трусики в сторону.

— Боже, ты такая чертовски мокрая, — простонал он, просовывая в меня два пальца. — И такая чертовски тугая. Мне нужно, чтобы ты кончила для меня хотя бы раз, Белла, иначе я никогда не смогу ввести в тебя свой член.

Он застонал, когда я обхватила его пальцами, задыхаясь от одного только звука этих грязных слов, и мое возбуждение стало еще выше.

— Тебе нравится, когда я говорю тебе грязные слова, не так ли? — Пробормотал он, медленно вводя пальцы внутрь меня, пока удовольствие нарастало. — Тебе нравится слышать, как хорошо ты ощущаешься на моих пальцах, вся мокрая и тугая. Как мне не терпится узнать, как ты ощущаешься на моем члене.

Я киваю, задыхаясь, и выгибаюсь навстречу его прикосновениям. Я уже далеко не боюсь, не осталось ничего, кроме предвкушения того, что будет дальше, развалиться на части от удовольствия и знать, что Габриэль будет рядом, чтобы подхватить меня. Его большой палец перекатывается по моему клитору, другая рука ложится на грудь, и я, задыхаясь сжимая простыни, откидывая голову назад на подушки.