В животе у меня что-то оборвалось, когда я увидела баланс - двадцать семь долларов, все, что осталось после того, как я потратила последние деньги на прогулке с Кларой перед тем, как устроиться на работу к Габриэлю. Значит, отец решил, что они мне больше не нужны, раз Габриэль меня обеспечивает. Меня пронзило горячее чувство обиды, потому что я знала, что Габриэль должен был платить за работу, которую я выполняла, но это была явно не я. Моя обида не на него, а на отца, который не мог заставить себя больше давать мне даже процент от этой суммы.

Я поджала губы и отошла от камеры Лего, увидев, что Дэнни, похоже, почти закончил. Это всего лишь игрушка, сказала я себе. Она предназначена для детей постарше или взрослых, но все равно это игрушка, и она мне не нужна. Но подобно тому, как я поняла, что мое недовольство тем, что отец никогда не брал меня с собой на подобные прогулки, не имело ничего общего с материальными предметами, которые я хотела, и со временем, это не имело никакого отношения к невозможности купить самой вещь, а имело отношение к тому, как счастливо мой отец умыл руки от любой ответственности передо мной.

Конечно, до тех пор, пока он не сможет заработать больше денег, продав меня в другом браке. Тогда я снова стану ценной.

Я сглотнула обиду, не желая, чтобы Сесилия или Дэнни заметили ее на моем лице. Вместо этого я собрала их, и мы пошли к кассе с покупками Дэнни - бэтмобилем, Ти-Рексом и набором для посещения центра из «Парка Юрского периода» и кораблем из «Звездных войн». Сесилия нашла набор домика Белоснежки со всеми гномами и добавила его в стопку, а я провела черной кредитной картой, и мы собрали еще пакеты.

Я написала Джейсону, спросив, сможет ли он встретиться со мной, чтобы забрать покупки, пока мы идем на обед. Он ответил почти сразу, сообщив, что сможет, и мы вышли на улицу, чтобы подождать, пока он подъедет и заберет сумки, после чего я посмотрела на Сесилию и Дэнни.

— Что вы двое хотите на обед? — Спросила я, и почти сразу же последовали противоречивые ответы.

— Итальянскую кухню, — сказала Сесилия, в то время как Дэнни с энтузиазмом проголосовал за бургеры.

— А как насчет очень модной бургерной? — Спросила я Сесилию. — Возможно, у них даже есть один с итальянским вкусом. Но у них много разных блюд. Мы ходили туда с Кларой недавно.

Недавно, это почти год назад. Теперь же казалось, что прошла целая жизнь. Это была другая Белла, которая надела сарафан и туфли на высоких каблуках, флиртовала с симпатичным официантом, принесшим нам бургеры, и шутила, что хотела бы оставить ему свой номер телефона. Девушка за миллион миль от меня, перегретой в свитере и тяжелых ботинках, чувствующей тошноту каждый раз, когда мужчина смотрит в мою сторону.

— Прикольные бургеры, это неплохо, — соглашается Сесилия. — А мороженое у них есть?

— Обязательно, — обещаю я ей, и мы снова отправляемся в путь, пока я ищу в телефоне схему проезда к ресторану.

Сесилия, как я и ожидала, сразу же очарована интерьером ресторана. Здесь все в стиле ретро пятидесятых годов: черно-белая клетчатая плитка, красные кожаные кабинки и табуреты мятного цвета у барной стойки, расположенной в дальней части ресторана. Все меню оформлены схожим образом, и Сесилия оживилась, когда хозяйка отвела нас к одной из кабинок.

— Мне бы сразу понравилось, если бы ты показала мне фотографию, — восторженно говорит она, и я смеюсь, садясь напротив них двоих.

— Я подумала, что сюрприз будет забавным. — Я подталкиваю к ней одно из меню, и мы втроем начинаем его просматривать. Сесилия приходит в полный восторг от длинного списка вкусов молочных коктейлей. Я обещаю ей и Дэнни по одному, если они съедят свои бургеры.

Дэнни в итоге хочет бургер «Элвис» с арахисовым маслом, и его не переубедить, сколько бы раз я ни говорила ему, что ему это, скорее всего, не понравится. Сесилия выбирает бургер с бальзамическим майонезом, карамелизованным луком, козьим сыром и рукколой - пожалуй, самый изысканный выбор в меню, что меня ничуть не удивляет, а я беру гавайский бургер и вишневую колу. Я заказываю корзину картофеля фри с пармезаном и трюфелями и наблюдаю, как они вдвоем жадно поглощают его, Дэнни макает его в кетчуп, а Сесилия называет его варваром, так как она придерживается лимонного айоли, который прилагается к нему.

Наблюдая за ними, я не могу не думать о том, как сильно эта работа изменила мое отношение к детям всего за несколько коротких недель. Раньше это всегда представлялось мне как обязанность, необходимая часть жизни, которую я должна была прожить, а не то, чего я могла хотеть или не хотеть. Я никогда не задумывалась о своих чувствах, потому что мне казалось слишком ужасной возможностью понять, что я их не хочу, и быть прикованной к ним в любом случае. Но теперь я вижу, что мне не о чем беспокоиться. На самом деле, если я не смогу избежать будущего, которое запланировал для меня отец, и мне придется согласиться выйти замуж за его избранника, по крайней мере...

Эта мысль принесла мне лишь краткий миг облегчения, после чего все остальное обрушилось на меня с тяжестью тонны кирпичей. Вечно актуальная проблема рождения детей, тот факт, что мне придется позволить кому-то прикасаться к себе в интимной обстановке, и не просто кому-то, а мужчине, которого я не люблю и который, возможно, мне даже не понравится, - мысль, которая уничтожает все мои аппетиты в один миг. А потом еще и все остальное: то, что я начинаю любить этих двоих детей, то, что я понимаю, что у меня разорвется сердце, если мне придется их оставить, а ведь они даже не мои дети. Они принадлежат Габриэлю и его покойной жене, и неважно, как долго я буду заботиться о них или как сильно я их люблю, я всегда буду просто няней. Кем-то, кто в конце концов перестанет быть нужным. Я не их мать, чтобы продолжать заботиться о них, когда они станут подростками и справятся со всеми трудностями переходного возраста, или чтобы обеспечить им уют и любовь дома, когда они вернутся из колледжа, или чтобы увидеть все их важные вехи, когда они вырастут. Я непостоянна, и мне всегда было суждено быть такой.

И я знаю, что буду очень по ним скучать. Но это работа. Я веду себя нелепо. Хорошо, что я счастлива и люблю их, но нельзя так привязываться. К счастью, меня быстро отвлекает тот факт, что Дэнни совершенно не нравится его бургер, и я быстро подзываю сервера и заказываю замену, гораздо более нормальный чизбургер. Дэнни извиняется, выглядя так, будто он на грани слез, и я качаю головой, пододвигая к нему остатки картошки фри.

— Значит ли это, что я не получу молочный коктейль? — Спрашивает он, выглядя расстроенным, и я снова качаю головой.

— Конечно, ты все равно можешь получить молочный коктейль. Ты попробовал что-то новое, и тебе не понравилось. Это не плохо. Просто теперь ты знаешь, — успокаиваю я его, и он сразу же светлеет и уплетает свой новый бургер, как только его приносят. Сесилия очень довольна своим выбором, а я ковыряюсь в своем бургере, съедая столько, сколько успеваю. Я не хочу, чтобы у Сесилии сложилось неверное представление о моих привычках в еде, например, что это как-то связано с весом, и настоящую причину я ей, очевидно, назвать не могу, а врать не хочу. К счастью, она не спрашивает, но на всякий случай я стараюсь есть как можно больше.

Мы заказываем десерт, Сесилия спрашивает, можно ли нам обоим мятный молочный коктейль, и я с готовностью соглашаюсь, а Дэнни берет шоколадный солод. Я отдаю кредитку Габриэля, когда приходит счет, все еще чувствуя легкое головокружение от ответственности за то, что так свободно распоряжаюсь его деньгами, а затем мы снова выходим на солнечный свет, сытые и довольные обедом, и у нас остается несколько часов, чтобы исследовать окрестности.

Сесилия хочет зайти в книжный магазин, и мы так и делаем, а затем отправляемся в зоомагазин, чтобы они с Дэнни могли поглазеть на щенков. Это оказывается не самой лучшей идеей, мне приходится объяснять им, что карт-бланш Габриэля не распространяется на то, чтобы принести домой живое, дышащее животное, и что им придется поговорить с ним об этом, когда мы вернемся домой, и к тому времени, как мы посетили еще несколько магазинов, стало уже достаточно поздно, и пора возвращаться домой.

Джейсон забирает нас, и мы все заваливаемся в машину, измученные и счастливые. Когда мы возвращаемся домой, Габриэль уже в гостиной, и оба ребенка сразу же бегут к нему, пересказывая друг другу события прошедшего дня.

Когда они уже выговорились и показали ему все свои покупки, Габриэль прогоняет их наверх и велит убрать игрушки. Я немного отстраняюсь, на случай если у него есть ко мне вопросы, и он встает с дивана и подходит ко мне как раз вовремя, чтобы я вспомнила, что он, вероятно, хочет вернуть свою карточку.

— Вот, держи. — Я достаю ее из бумажника и протягиваю ему тяжелую карточку из черного металла. — Я старалась быть ответственной, но они были очень взволнованы.

— Я рад, что ты позволила им насладиться прогулкой. Признаю, они оба, наверное, немного избалованы, но я ничего не могу с этим поделать, после... — Габриэль сделал паузу. — Кажется, это им не вредит, так что, пока они остаются милыми, я не против их баловать.

— Они оба были счастливы, — заверяю я его. — Сесилия была просто в восторге от магазина. Она хочет вернуться туда.

— Она не выкупила еще все помещение? — Усмехается Габриэль. — А что ты купила себе?

Мне требуется мгновение, чтобы ответить, настолько я ошеломлена. Я убедила себя, что он просто сказал это из вежливости, что на самом деле он не имел в виду, что я должна купить себе что-нибудь по кредитной карте, что он никогда бы всерьез не сказал няне, что она должна тратить его деньги на себя. Но выражение его лица не дразнящее, не шутливое и не саркастическое, как будто он ожидает, что ответом будет: конечно, я ничего себе не покупала.