Глава 12

Роясь в сумке в поисках ключей от машины, я сталкиваюсь с кем-то. Не поднимая головы, чтобы посмотреть кто это, я бормочу извинения и иду дальше.

— Ничего страшного.

Знакомый мужской голос заставляет меня обернуться, но только на долю секунды, я снова избегаю зрительного контакта.

Это офицер Тим Роланд. В этот раз он в форме и выглядит еще красивее, чем когда видела его в первый раз.

— Ты в порядке? — окликает он.

— Да, спасибо, — отвечаю я и ускоряю шаг, пот стекает по моей спине.

Хорошо, что я ухожу. Последний, кому мне стоит показываться на глаза — это офицер полиции. Если бы я не ушла тогда, я бы, вероятно, сделала это, когда он вошел в ресторан.

Сев в машину, я выдыхаю воздух, который и не подозревала, что задерживала, и опускаюсь на теплое кожаное сиденье.

Веду машину осторожно, хотя мне до смерти хочется вжать педаль газа до упора.

Я приближаюсь к красному сигналу светофора напротив баптистской церкви Белого Креста, когда бросаю взгляд в зеркало заднего вида, и у меня сжимается сердце.

Полицейская машина преследует меня. Инстинкт подсказывает мне, что это офицер Роланд.

Что, если он ведет расследование? Что, если это причина, по которой он завязал со мной на днях разговор? Что, если, столкнувшись с ним, я насторожила его своим поведением?

После того, как загорается зеленый, он мигает фарами, и я съезжаю на обочину.

Он полицейский, и я обязана подчиниться.

Ощущая тошноту, я прислушиваюсь к стуку его ботинок по асфальту, считаю каждый шаг. Он останавливается около моей машины.

Может быть, дело в пустяке. Возможно, я не заметила, что у меня не работает задняя фара.

«Перестань обманывать себя», — насмехается тихий голосок в моей голове.

Я делаю несколько глубоких вдохов, заставляя себя сохранять спокойствие.

Подойдя к моей машине, он кладет руку в перчатке на крышу. Это действительно офицер Роланд.

Пот сочится из каждой поры на моем теле.

— Похоже, тебе это нужно.

Он лезет в карман и протягивает мне белоснежный носовой платок.

— Спасибо, — произношу я еда ли не шепотом.

Я осторожно провожу по лицу платком, стараясь не размазать густой макияж, который я ношу для маскировки.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — спрашивает он снова.

— Я сделала что-то не так, офицер? — спрашиваю я и тут же задаюсь вопросом, не совершила ли ошибку, задав этот вопрос. — То есть... да, я в порядке.

Мои губы растягиваются в фальшивой улыбке.

— Рад слышать, — он складывает руки на груди. — А теперь скажи мне, почему ты думаешь, что сделала что-то не так?

Когда я не отвечаю, потому что не могу подобрать нужных слов, он прочищает горло и продолжает.

— Ты не сделала ничего плохого. Зои, верно? Ты выглядела неважно в ресторане. Я подумал, тебе может понадобиться помощь.

— Да, я Зои. М-м-м... тебе не о чем беспокоиться. Я в порядке.

Он подносит лицо к окну моей машины и внимательно изучает меня своими внимательными глазами.

— Почему я тебе не верю? — он снова выпрямляется. — Ты все еще неважно выглядишь.

«Это потому, что я на грани обморока», — хочу сказать я, но держу рот на замке.

— Ты прав. Я сегодня неважно себя чувствую. У меня ужасная мигрень.

— Тогда, возможно, тебе не стоит садиться за руль. Мигрень может быть болезненной.

Он усмехается.

— Я вполне в состоянии вести машину, — быстро отвечаю я.

— Как далеко ты живешь?

Плохой вопрос. Я не хочу, чтобы он знал, где я живу. Я уверена, что он уже слышал о вдове из хижины, но, вероятно, он еще не знает, что это я.

— Недалеко, — издаю нервный смешок. — Я уже почти дома.

— Хорошо, я поеду за тобой. Хочу убедиться, что ты доберешься в целости и сохранности.

— Пожалуйста, не утруждайся. Я уверена, что у тебя есть более важные дела.

— У меня перерыв. Вообще-то, я с нетерпением ждал возможности выпить чашечку кофе в «Лимоне», но я предпочитаю помогать людям, когда могу.

Я сжимаю руки на коленях, не зная, что еще ему сказать. Я не могу произнести то, что действительно хочу сказать, потому что он офицер полиции, а я женщина в розыске.

— Это очень любезно с твоей стороны. Спасибо.

У меня нет выбора, кроме как принять предложение, но я взволнованна. Я почти задыхаюсь, наблюдая, как он возвращается к своей машине.

Это плохо, вот-вот произойдет беда, но я не могу ее предотвратить.

Он едет позади меня, как и обещал.

Я планировала поехать к миссис Фостер, чтобы забрать Кларка, но, возможно, это уже не лучшая мысль. Я не хочу, чтобы офицер Роланд знал, что у меня есть сын.

Боясь ехать к своему дому, я веду машину медленно. Но, в конце концов, расстояние между мной и моим арендованным домом сокращается. Вскоре мы оба сворачиваем на грунтовую дорогу, ведущую к домику.

Я остро ощущаю все: высокие деревья по обе стороны от машины, пыльный песок под колесами, горячий воздух, от которого одежда липнет к коже.

Я останавливаюсь перед домом и выхожу из машины. Полицейский делает то же самое.

Вместо того чтобы подойти ко мне, он захлопывает дверцу своей машины и встает рядом с ней. Приложив палец к губам, он смотрит на хижину.

— Это здесь ты живешь? — спрашивает он тоном, который ничего не выдает.

— Ага. Это мой дом.

— Довольно разрушенный дом.

Он осматривает его сверху донизу. Снаружи краска облупилась, а часть стены в пятнах от воды. Некоторые другие дефекты он замечает не сразу. Это симпатичный домик, но он нуждается в ремонте.

— Внешность может быть обманчива. Внутри не так уж и плохо.

Только если я приглашу его войти, он увидит обвалившуюся плитку в ванной, выцветшие стены и отсутствующие плинтусы. За последние месяцы я многое сделала, чтобы дом стал более комфортным для проживания, но что действительно важно, так это то, что он предоставляет уединение и цена подходящая. За это мы благодарны.

При других обстоятельствах я бы, наверное, пригласила его войти, чтобы приготовить ему кофе, который он не выпил во время обеденного перерыва, но это означало бы напрашиваться на неприятности.

У меня в сумочке звонит телефон. Должно быть Таша хочет знать, как я себя чувствую.

Чувство вины пронзает меня, когда я думаю о том, как я поступила с ней, оставив ее в одну, когда она больше всего нуждалась во мне.

Что она сделает, если узнает, что я месяцами лгала ей о том, кто я на самом деле? Она, вероятно, уволит меня, если уже этого не сделала.

Офицер Роланд пытается завязать беседу, но вскоре понимает, что я не в настроении для общения, поэтому прощается со мной кивком и садится обратно в свою машину.

Прежде чем он уедет, я прихожу в себя и благодарю его за помощь.

— Нет проблем.

Он высовывает голову из окна.

— Моя работа — служить и защищать.

Я улыбаюсь и иду к дому, но он окликает меня. Когда я поворачиваюсь к нему, он улыбается.

— Мне нравится твой новый цвет волос.

Я непроизвольно касаюсь волос. Я совершенно забыла, что когда он видел меня в последний раз, я выглядела по-другому. И все же он сразу узнал меня. Это не может быть хорошим знаком.

Я вдыхаю жизнь обратно в свое онемевшее тело и заставляю себя вести с ним нормально. В конце концов, люди постоянно меняют свою внешность.

— Спасибо.

Я машу ему рукой, когда он уезжает.

Молюсь, чтобы он не вернулся проведать меня.

Оказавшись в доме, я перезваниваю Таше и извиняюсь.

— Зои, ты поступила некрасиво.

— Мне очень жаль.

— Я понимаю, что ты неважно себя чувствуешь, но чтобы вот так сбежать? Ты могла просто отдохнуть в офисе.

Я прижимаю ладонь ко лбу. Головная боль, о которой я солгала, постепенно становится реальной.

— Я не могла остаться. Мне жаль.

— С тобой что-то происходит, — говорит она. — Ты хочешь мне что-либо рассказать?

— Нет, — вырывается у меня. — Ерунда. Я в порядке. Со мной все будет в порядке.

— Ты можешь доверять мне, Зои. Я надеюсь, ты это знаешь.

У нее доброе сердце, но я не могу ей доверять. На данный момент я не могу доверять никому. Мне отчаянно хочется довериться кому-нибудь, но то, чего я хочу, и то, что я должна делать, находятся в противоречии.

Я ни при каких обстоятельствах не могу позволить своей легенде разрушиться.

После непродолжительного молчания она продолжает речь.

— Может, это и не мое дело, но когда ты сказала, что у тебя мигрень, мне показалось, что ты солгала. Похоже, происходит нечто большее, что-то, во что вовлечены чувства.

Я должна рассказать ей что-нибудь, за что она могла бы ухватиться, чтобы она не продолжила копать.

— Быть матерью-одиночкой иногда непросто, — говорю я.

Это настолько близко к истине, насколько я готова к этому. Я не могу сказать ей, что быть матерью-одиночкой и находиться в бегах еще тяжелее.

— Я знаю, — делает она паузу, потом вздыхает. — Знаешь, что, давай, возьми несколько дней отпуска. Мы справимся.

Я глотаю ком, застрявший в горле.

— Спасибо.

Когда мы завершаем разговор, я бегу на кухню и наливаю себе стакан воды. У меня пересохло во рту.

Я должна заехать за Кларком, но мне небезопасно снова садиться за руль, и я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии.

Мне нужно побыть одной, подумать.

Вместо того, чтобы сидеть без дела, я сажусь перед телевизором и перелистываю каналы. Рано или поздно об убийстве Бретта снова расскажут. Проходит сорок минут, прежде чем об этом сообщает один из новостных каналов.

По словам репортеров, в полицейское управление в Форт-Хейвене поступают звонки от людей, которые утверждают, что видели меня. Они не вдаются в подробности, поэтому я не могу сказать, звонили из Уиллоу-Крик или из другого города.

«Дыши, просто дыши».

Многие люди готовы солгать за вознаграждение в 20 000 долларов.

Так как мне не нужно идти на работу в следующие несколько дней, я не буду выходить на улицу.

Отчаянно пытаясь вывести свое тело из оцепенения до возвращения Кларка, я набираю ванну. Наполняю ее холодной водой и погружаюсь в нее с головой.

Что, если я просто исчезну из этого мира до того, как меня найдут полицейские или Коул?

Но как я могу так поступить с Кларком?