Глава 11

Я падаю духом, слушая Ташу на другом конце линии.

— Прости, Зои. Я обещала, что ты можешь взять пару выходных, если хочешь, но сейчас не самое лучшее время. Ты мне очень нужна в ближайшие два дня. Сэнди идет на похороны за городом, а у нас будут праздновать два дня рождения. Еще ты можешь понадобиться на кухне.

Я отправила ей смс вчера вечером перед сном, сообщив, что мне нужно два выходных завтра и послезавтра. Она не отвечала до утра.

— Зои, ты там? Все хорошо?

— Да.

Я бросаю взгляд на Кларка, играющего в лего на кухонном столе. Миссис Фостер купила ему его.

— Я плохо себя чувствую. Я надеялась, что вы справитесь без меня.

— Мне очень жаль. Я хочу дать тебе выходные, но дел невпроворот. Я обещаю тебе, что как только все успокоится, ты сможешь взять отдых на пару недель.

У меня два варианта. Я могу отказаться выходить на работу и, вероятно, потерять ее, или я могу пойти и надеяться, что никто меня не узнает. Несмотря на то, что я выгляжу теперь иначе, моя паранойя продолжает меня преследовать.

— Не знаю.

Я смотрю на часы на стене. Я хочу помочь Таше, но до ужаса боюсь выходить из дома.

— Ты можешь хотя бы прийти сегодня на два или три часа? Пожалуйста, Зои. Ты мне нужна. У нас не хватает рук.

Я плотно зажмуриваю глаза и сжимаю руку вокруг телефона. Таша всегда была добра ко мне, и я чувствую себя ужасно даже от одной мысли, что могу ее подвести. И мне нужны деньги, особенно чаевые.

Может быть, все будет хорошо. Шансы на то, что меня кто-либо узнает, минимальны.

— Ладно, — вздыхаю я. — Я выйду. Буду через час.

— Большое тебе спасибо, — говорит Таша, и мы завершаем разговор.

Следом я звоню миссис Фостер.

Я звонила ей пару минут назад, чтобы сообщить, что у меня выходной, и я хочу провести его с Кларком. Она казалась расстроенной, так как привыкла видеть его почти каждый день. Когда я говорю ей, что мои планы изменились, и Кларк приедет к ней, она не может скрыть радость.

Закончив разговор, говорю Кларку, что мне нужно на работу. Он хмурит личико.

— Но ты обещала сегодня остаться со мной. Мы собирались печь печенье.

— Прости, детка, я нужна Таше. И тебе всегда так весело с миссис Фостер. Я уверена, она будет очень рада тебя видеть.

Кларк лишь пожимает плечами, и я начинаю собирать его в дорогу.

— Ты должна загладить свою вину, — говорит он, пока мы едем.

Удивительно, как дети повторяют слова, которые мы часто произносим. Не знаю, сколько раз я говорила ему, что заглажу свою вину, сколько раз я его разочаровывала.

— Да, — рада, что он снова разговаривает со мной. — Как мне это сделать?

— Мороженным, -— говорит он, и я качаю головой.

— Ты съел слишком много мороженого за последние несколько дней.

— Но, мамочка, ты у меня в долгу.

Мне хочется рассмеяться, потому что забавно слышать, как он говорит как взрослый, но я слишком напряжена.

— Как насчет чего-нибудь другого? Я могу купить тебе новую книгу или пазл.

— Я подумаю.

На этот раз мне удается улыбнуться, несмотря на душевную боль.

Когда мы подъезжаем к дому миссис Фостер, она уже ждет Кларка на крыльце. Я передаю своего сына, и она обнимает его. Кларк, наконец, повеселел и теперь с нетерпением ждет возможности провести день со своей приемной бабушкой.

— Зои, — окликает меня миссис Фостер, когда я возвращаюсь к машине.

— Да?

Я готовлюсь к тому, что произойдет. Каждый раз, когда кто-то называет мое имя, я всегда ожидаю чего-то плохого.

— Мне нравится твой новый цвет волос, — улыбается она. — Тебе идет.

— Мне не нравится, — перебивает Кларк. — Мне нравятся другие волосы, которые были у нее вчера.

Я пропускаю комментарий мимо ушей, благодарю ее и наблюдаю, как они с Кларком входят в дом рука об руку. Единственное, что радует — это то, что у нас есть миссис Фостер, и она всегда рядом. Я ценю тот факт, что мне не нужно беспокоиться о найме няни, которая может начать совать нос в наши дела.

По дороге в «Лимон» я так задумываюсь, что чуть не проезжаю на красный свет. Я вовремя спохватываюсь, но все равно мысленно ругаю себя. Я не могу совершать подобные глупые ошибки.

Прежде чем войти в «Лимон», я заставляю себя сделать вид, что плохо себя чувствую, чтобы Таша не подумала, что я солгала. Мне не нужно сильно стараться. В зеркале заднего вида я вижу свой потухший взгляд и темные круги под ним. Бледноватый вид, который мне придал новый цвет волос, также вносит свою лепту.

Внутри ресторана меня охватывает тревога. Я чувствую, что все наблюдают за мной, видят меня насквозь, знают, кто я такая.

— Спасибо большое, что пришла.

Таша собирается обнять меня, но делает шаг назад. У меня такое чувство, будто она думает, что мы подруги. Она относится ко мне не как к сотруднице.

— Ты нужна нам до часа дня. Ты согласна?

— Конечно.

Я бросаю взгляд на часы. Сейчас десять утра. Это будут самые длинные три часа в моей жизни.

Я немедленно приступаю к работе, но на этот раз выкладываюсь не полностью. Я хочу и стараюсь, но у меня нет сил.

Тихий голосок в моей голове отказывается умолкать, предупреждая, что меня вот-вот разоблачат. В какой-то момент этот голос становится таким громким, что я останавливаюсь посреди ресторана с полным подносом в руке.

— С тобой все в порядке? — спрашивает одна из официанток, проходя мимо.

Я тут же прихожу в себя.

Словно в трансе, я принимаю заказы и подаю блюда, все это время стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

— Это не то, что я заказывал, — мальчик лет семи с густыми волосами, торчащими во все стороны, смотрит на меня с отвращением. — Я хотел картофельные дольки, а не дурацкую картошку фри.

Я с трудом сглатываю и опускаю взгляд на свой блокнот, который лежит у меня на подносе. Он прав. Я принесла ему неправильный заказ.

Женщина, вероятно являющаяся его матерью, толкает тарелку в мою сторону.

Таша проходит мимо, поглядывая на нас.

Я не могу позволить себе совершать ошибки. Я не могу рисковать своей работой.

— Простите.

Я беру тарелку с картофелем фри.

По крайней мере, я правильно принесла заказ женщины: жареный хек с зеленым салатом. Я ставлю перед ней еду.

— Что я должна делать? — спрашивает она. — Вы хотите, чтобы я начала есть без моего сына? К тому времени, когда принесут его еду, а это может быть не скоро, я закончу есть. А если я буду ждать, моя еда остынет.

Я устало вздыхаю, наполняя легкие ароматным кофе.

— Я прослежу, чтобы все было сделано быстро. Еще раз прошу прощения.

Я возвращаюсь на кухню.

— Держись, Зои, — из-за моей спины появляется Таша. — Еще несколько часов, и все закончится.

В ее голосе слышится понимание, но я чувствую себя ужасно.

— Мне жаль, — провожу ладонью по щеке. — Я просто не очень хорошо себя чувствую... Мигрень.

— У Рафаэля есть экседрин. Он, наверное, не будет возражать, если ты его позаимствуешь, — говорит она.

Тревожный взгляд, который она бросает на меня, заставляет меня ненавидеть себя.

— Я уже пила. Не помогло.

— Прости, что мне пришлось вызвать тебя. Но, как ты видишь, тут дурдом.

Она права. В ресторане шумно: столовое серебро звенит о тарелки на столах, булькают наполняемые стаканы с водой, а голоса смешиваются со звуками музыки по радио.

Я с сожалением улыбаюсь.

— Не волнуйся. Я в порядке.

Таша сжимает мое плечо и возвращается к работе.

Когда я подаю мальчику его золотисто-коричневые картофельные дольки, он не говорит спасибо.

Когда они, наконец, доедают и собираются уходить, женщина прямо сообщает мне, что чаевых я не получу.

— Еда была нормальной, но вот над обслуживанием нужно работать.

Таша слышит разговор и подходит, чтобы извиниться перед женщиной. Та наотрез отказывается принимать извинения и хватает сына за руку. Мы наблюдаем, как они спешно покидают ресторан.

— Я не знаю, почему она подняла такой шум, — в голосе Таши слышится раздражение. — Как будто мы пытались отравить ее сына.

Каждый раз, когда я слышу слово «яд», у меня начинает сжиматься горло.

— Прости, что я облажалась, — говорю я.

Я нарушила свое собственное правило. Не лажать на работе. Сегодня я подвела себя и ее.

— Прекрати, — Таша легонько шлепает меня по руке. — Ошибки случаются, и эта была вовсе не такой уж большой.

До конца своей смены я слежу за тем, чтобы все делать правильно. Я приношу правильные блюда и отдаю верное количество сдачи. Я стараюсь никого не злить.

За час до окончания моей смены один из посетителей жестом подзывает меня к столику. Это пожилой мужчина в твидовом пиджаке, с волосами, зачесанными сбоку на бок, чтобы прикрыть лысину.

— Милая, ты не могла бы прибавить громкость?

Он указывает на телевизор, висящий на стене.

Я с улыбкой киваю и поворачиваюсь, чтобы найти пульт.

Но когда я поднимаю взгляд на телевизор, я замираю. Мое лицо в углу экрана. Вместо того, чтобы сделать то, о чем просил мужчина, я направляюсь в крошечную комнату для персонала и срываю фартук. У меня дрожат руки и так кружится голова, что мне нужно выйти на свежий воздух, пока я не упала в обморок.

Когда я собираюсь выйти из комнаты, почти сталкиваюсь с Ташей.

— Мне жаль, — выдавливаю я. — Мне нужно... Мне нужно идти. Мне действительно жаль, Таша.

Прежде чем она успевает ответить, я направляюсь к двери.