Поэтому я сделал глубокий вдох и заставил себя произнести эти слова.

— Моя мать умерла, рожая меня... и мою сестру-близнеца.

Глаза Галины расширились.

— Я думала, что драконов женского пола не осталось.

— Их нет. Ребёнок был слабым и уродливым — результат болезни крови, которая унесла всех наших женщин.

Её взгляд дрогнул.

— Мой брат сказал, что вы вините в этом вампиров.

— Это всего лишь теория, девочка. Правда в том, что мы просто не знаем. Проклятие возникло тысячу лет назад, когда люди всё ещё верили, что купание может открыть тело злым духам. Возможно, мы никогда не узнаем, что стало причиной этого, точно так же, как демон Разрот, зачавший мою сестру и меня, был озадачен тем, как моя мать вообще зачала женщину.

Глаза Галины расширились при моем упоминании о Разроте.

— Мой дядя всегда говорил, что нельзя доверять демоническому роду.

— Он не одинок в этом, — племена демонов имели репутацию грязных бойцов, предпочитавших подкрадываться к врагам и убивать их сзади, а не открыто встречаться с противником на поле битвы, где они наверняка проиграли бы бессмертному. Они прибегали к подобным уловкам так часто, что некоторые утверждали, что термин «удар в спину» возник у них и в конечном итоге попал в мир людей.

— Но драконы доверяют им? — спросила она.

— Есть благородные племена, — я печально улыбнулся. — И у нас, драконов, не так много союзников. Когда умерла моя мать, мои отцы остались одни. И с разбитым сердцем.

Сочувствие наполнило её взгляд.

— И это может убить дракона.

Я кивнул.

— Разрот предложил взять меня к себе, но драконья традиция требует, чтобы сироты воспитывались в замке Бейтир, при дворе короля Кормака. Он настоящий древний, возможно, самое древнее живое существо в мире. Он давно нашёл свою пару, Найла, но у них нет самки. Потеря наших женщин повергла короля в своего рода безумие. Он редко принимает человеческий облик, и его дракон… Ну, есть на что посмотреть. Когда он впадал в один из своих приступов ярости, весь замок сотрясался.

— Не место для ребёнка, — тихо сказала Галина.

Я потёр рукой рот, вспоминая.

— Я не знаю, как он обнаружил это — может быть, глупая удача, — но Найл обнаружил, что Кормак становился спокойнее, когда я был рядом. Так что я вступил в Суверенную Стражу ещё мальчишкой.

Она побледнела.

— Они заставили тебя общаться с нестабильным королём? В шестнадцать лет?

— Это было другое время, девочка. Шестнадцатилетний парень тогда был взрослым. И мне не нужно было много делать. Просто посидеть в тронном зале несколько часов в день.

— Это, должно быть, было скучно.

— Да. Полагаю, именно там я научился молчать. Но есть кое-что, что можно сказать в пользу наблюдения. Придворные и эмиссары приезжали отовсюду. Представители Перворождённых рас. Другие волшебные существа. Кто-то всегда ждал, чтобы поговорить с Найлом или королём. Если ты будешь терпелива и позволишь людям говорить достаточно долго, они расскажут тебе всё, что ты когда-либо хотел бы знать о них. Даже их секреты.

— А потом ты встретил Фергуса.

Я даже не пытался сдержать улыбку.

— Нам было по двадцать пять. С тех пор я не знал ни минуты тишины.

Её смех был полным и сочным.

— Раньше я думала, что ты страшный, потому что ты был таким тихим. Теперь я понимаю, что у тебя просто никогда не будет возможности высказаться.

Я усмехнулся вместе с ней.

— Фергус — это сила природы, но он спас меня во многих отношениях. У меня никогда не было семьи. Никогда не знал своих родителей, — я выдержал её взгляд. — Я верю, что ты знаешь, как это может повлиять на человека.

Её улыбка погасла, а затем Галина опустила взгляд на свои колени.

— Да. У меня был мой отец, но я всегда была для него лишь разочарованием.

— А как насчёт других твоих родственников? Ты упомянула брата.

Она поморщилась.

— Александр — сложный мужчина. Есть ещё мой дядя Григорий, но он, наверное, ненавидит меня больше, чем мои отец и брат вместе взятые.

— Из-за чего? — гнев поднялся горячий и быстрый при мысли о том, что её собственные родственники плохо обращаются с ней.

Её грудь приподнялась, когда она вздохнула.

— Все вампиры чтят Кровь, но Григорий поклоняется ей. Он воспринимает любой признак слабости как угрозу трону. Всё, что касается меня, оскорбляет его, — она отметила пункты на своих пальцах. — Моя неспособность перемещаться, мои ужасные боевые навыки, моё отвращение к крови…

— Ты не любишь кровь? — я никогда о таком не слышал. Жажда крови вампиров была легендарной.

Галина покраснела и отвела взгляд.

— Я не знаю почему. Мне просто она никогда не нравилась, — нахмуренный взгляд омрачил её обычно гладкий лоб. — Хотя, мне понравилось, когда я питалась от Фергуса.

Мой член мгновенно затвердел.

— Да, он упоминал об этом.

— О-он упоминал? — она снова повернулась ко мне.

И у меня перехватило дыхание.

Потому что её взгляд был сосредоточен на моей шее.

И теперь её глаза светились ослепительной, неземной синевой.