Глава четвертая

Строберри-Пойнт, февраль 2019

Фиона

После работы над Идой нужно было поторапливаться.

Сегодня начиналась очередная подработка. Всего четыре часа два раза в неделю, и технически я все еще была самозанятой, однако у этой работы имелась перспектива заполучить множества новых клиентов, что значило: я смогу оплатить парочку счетов, может, немного сэкономить. Что бы сказала Мэрилин?

«Дайте девушке правильные туфли — и она сможет покорить весь мир».

Чертовски верно, Мэрилин.

Сегодня был новый старт, новая возможность, и я могла бы оставить прошлое позади. Я была успешной, независимой деловой женщиной. Которая жила в тридцатилетнем трейлере и не платила арендную плату. Но тем не менее.

Изящные красные кедры, чье название было присвоено маленькой общине, выстроились вдоль дороги к городку для престарелых; возвышающиеся стволы и крупные ветви выглядели величественно и насторожено на холодном воздухе.

Я включила отопление Берты, но ноги все равно мерзли.

Сидар-Корт был так нов; его часть все еще являлась строительной площадкой — огороженной и унылой, — огромные бульдозеры вдалеке выкапывали грязь. В будущем построят отдельные одноэтажные коттеджи для престарелых, предоставляя жилье для гораздо приспособленных постояльцев, наряду с круглосуточным магазином, салоном красоты и парикмахерской, стоматологическим и медицинским центрами, и небольшим фитнес-центром с бассейном. Я присматривалась к салону красоты, но, так как до окончания строительства оставался год, никто не мог назвать арендную плату. Я думала так: раз уж я уже работала здесь на полставки, то появится больше шансов заполучить это помещение. Я надеялась. Перерыв не помешал бы. Я начинала работать здесь лишь два раза в неделю, однако с удачей и терпением, два дня могли бы превратиться в три или четыре дня в неделю. Здесь уже проживало более двухсот человек, а к моменту завершения строительства городка в ней будут проживать более семисот пенсионеров.

Основная часть дома для престарелых состояла из большого, квадратного, белоснежного здания, сверкающего в бледном зимнем солнечном свете, как гигантский кусочек сахара. Отсюда было не видно, но на фотографиях в интернете был изображен центральный двор с возвышающимися цветочными клумбами, где жителям, которым нравилось заниматься садоводством, было предложено продолжить хобби в теплое время года. С обочины лишь виднелись удобные дорожки для инвалидных колясок, которые тянулись по заснеженным лужайкам, защищенные ограждениями из прутьев и неприметным защитным забором за рощей деревьев.

Знак указывал на парковку для персонала с краю от главного здания, но так как все ближайшие ко входу места были заняты, пришлось припарковаться в самом дальнем углу, а это значило, что придется пересечь заледеневшую землю, волоча за собой тяжелый косметический чемодан.

Я вытащила его из багажника и покатила ко входу, ступая с осторожностью, чтобы не поскользнуться, отрабатывая улыбку и приветствие. Работа в этом месте позволила бы сэкономить, хотя я не разбогатею с десяти долларов и двадцати трех центов в час.

Администратор подняла голову, когда я подошла, но уже разговаривала с кем-то по телефону и просто помахала передо мной книгой для посетителей.

Я расписалась, затем переобулась из зимних ботинок в миленькие туфельки на низком каблуке и стала ждать, однако, казалось, разговор длился бесконечно. В конце концов, одна из сиделок заметила меня.

— Ты косметолог?

— Да, косметолог. Привет, я Фиона МакКлауд.

— Я Трейси. Добро пожаловать в Сидар-Корт. Это большой дом престарелых, специализирующийся на индивидуальном уходе за пожилыми людьми, страдающими легкой формой деменции или нуждающимися во временном уходе после госпитализации. Так что у нас есть разные люди: те, кто находится у нас всего несколько недель, и те, кто живет с нами длительное время, получая уход на склоне лет.

Я одарила девушку профессиональной улыбкой.

— На данный момент к тебе записались три наших постояльца.

Она говорила бодро. Три клиента не смогут оплатить счета за коммунальные услуги. Я попыталась сохранить позитивное выражение лица.

Трейси ободряюще улыбнулась.

— Уверена, их количество взрастет по мере их привыканья к тебе. Трое дамочек взволнованы тем, что запишутся на комплекс процедур. — Трейси тяжело вздохнула. — У нас просто нет времени красить ногти или укладывать волосы, а парочку женщины очень требовательны.

— Отлично, буду рада помочь. — Я расплылась в лучезарной улыбке. — Я также делаю массаж рук, маникюр и услуги профессионального макияжа.

Я решила не предлагать педикюр постояльцам Сидар-Корта, потому что по своему небогатому опыту знала, что некоторые клиенты путают услуги ортопеда с педикюром. Не хотелось, чтобы снова демонстрировали ноги с грибком, мозолями и бурситом.

— Приятно слышать, — ухмыльнулась она.

Трейси была высокой и стройной с роскошными светлыми волосами, собранными в простой хвост. Девушка была симпатичной, однако на правой щеке красовалось большое родимое пятно, что тут же привлекло взгляд. Я могла бы научить ее пользоваться косметикой, чтобы скрыть пятно. Но, возможно, ей было начхать, и, похоже, оно ее не беспокоило. Хотела бы я быть такой же уверенной в себе.

— Как я уже сказала, — продолжила Трейси, быстро шагая по коридору, — сегодня ты встретишься с тремя клиентами. У всех них легкая деменция — не волнуйся, мы не беремся за тяжелые случаи, — однако, если они покажутся растерянными, просто продолжай говорить. Старайся не спорить, даже если они скажут, что на улице летний вечерок — отвлеки, смени тему; если почувствуешь, что не справляешься, нажми красную кнопку вызова. Каждый постоялиц носит такой на шее. Кнопка также есть у каждой двери. Ясно?

Я кивнула, все больше нервничая. Трейси обнадеживающе улыбнулась.

— Ты справишься. Они просто люди — временами странноватые, но разве не все мы такие? Сразу к делу: Мардж хочет, чтобы волосы накрутили на бигуди — ну знаешь, завитые спиралью локоны в тугой шапочке по всей голове.

— Разумеется, не проблема. — Хотя я попытаюсь убедить ее выбрать что-то посовременнее.

— Отлично! Перл хотела бы сделать маникюр — она любит розовый и коралловый. Не переживай, если женщина не заговорит или не посмотрит в глаза. Ей требуется немного времени, чтобы привыкнуть к новым лицам.

— Окей.

— А еще Долли. Она недавняя постоялица и старше всех — в этом году ей исполнится девяносто восемь лет. — Я ждала продолжения, однако Трейси лишь покачала головой. — Думаю, с Долли тебе нужно самой познакомиться.

Стало любопытно, что это значит. Трейси быстро ввела меня в курс дела:

— Долли, наверное, поведает о том, что она британка, происходит из королевской семьи и была трижды замужем, но на самом деле она старая дева из Милуоки, — пожала плечами Трейси. — У женщины лёгкое слабоумие, но не волнуйся. Она безобидна.

Трейси повела меня дальше по широкому, освещенному солнцем коридору, украшенному пейзажной живописью и цветочными картинами в мягких тонах. Ковер светло-коричневого цвета приглушал звук шагов. Тут не было уныло, как в некоторых домах престарелых, — напротив, царила безмятежность. Вдалеке слышались красивая игра на пианино, и звуки людей со слабым слухом, которые разговаривали слишком громко.

Трейси остановилась возле восьмой комнаты и постучала в дверь.

— Долли, сейчас у Вас встреча с косметологом.

Произнося это, Трейси толкнула дверь, затем ахнула, отступила назад, прижимая меня к дверному косяку.

Мои глаза расширились, когда я заглянула через плечо Трейси.

Крошечная, морщинистая женщина с полупрозрачной, как папиросная бумага, кожей, тонкими белесыми волосами и глазами блеклого неопределенного цвета, сидела на пуфике, обнаженная, как сойка, ее сморщенные, сдувшиеся груди обвисли почти до талии. Кожа на руках была дряблой и затемнена печеночными пятнами.

— Это Дороти Портер. Она предпочитает, чтобы ее называли Долли, — сказала Трейси, пытаясь скрыть изумление.

— Да, предпочитаю, деточка, и поскольку я пока не впала в маразм, то буду говорить за себя.

Долли властно помахала рукой, скользнув по мне проницательным взглядом.

— Ты, должно быть, косметолог. Проходи, не отлынивай, сеанс как раз подходит к концу.

Я была так потрясена, что не заметила пожилого мужчину с мольбертом и блокнотом для рисования.

— Норман — художник, — продолжала Долли, абсолютно невозмутимо, когда Трейси бросила на нее сердитый взгляд. — Я напоминаю ему о пропорциях женской фигуры. У него давненько было.

— Семнадцать лет, — одобрительно хмыкнул Норман. — И я забыл свои проклятые очки!

— Долли, в самом деле! — фыркнула Трейси с мягким упреком. — Что касается Вас, Норман... Думаю, Вам лучше вернуться в свою комнату. У Долли назначена встреча.

Старик любезно кивнул, поспешно захлопнул блокнот и шатко поднялся, потянувшись за стоящими рядом ходунками.

— Завтра в то же время, Долли? — с надеждой спросил он.

— Я сверюсь с дневником, — ответила Долли.

Пока Норман, шаркая по комнате, выходил из комнаты, не сводя глаз со своих махровых тапочек, которые, казалось, приклеились друг к другу липучками, Трейси помогала Долли облачиться в шелковый халат и умело держала ее, пока они, шатаясь, шли к набитому до отказа креслу.

— Вам действительно следует пользоваться ходунками, — тихонько укоряла Трейси.

— Мерзкие штуковины! — воскликнула Долли. — Где достоинство в том, чтобы ковылять, как эти стариканы?

— Они удержат Вас от падения, — терпеливо объясняла Трейси, и возникло впечатление, что этот спор велся много раз. — Можете ведь бедро сломать.

— Бывало и похуже, — мрачно пробормотала Долли.