Мужчина кивнул, по губам скользнула легкая улыбка.
— Мое племя зовет его «benawi», что значит «Луна в день летнего солнцестояния». «Akikekwi» переводится как Луна во время озеленения, а «babokwi» — Луна во время тепла или холода.
— Какая прелесть! Ваш язык такой живой, богат эпитетами.
— Благодарю, — искренне произнес мужчина. — Не многие белые люди так считают. Приятно, что Вы так думаете.
Я покраснела.
— Я интересуюсь языками. Но не все они так поэтичны, как у Вашего племени.
Его улыбка стала теплее.
— Что ж, «ttakimakwa» переводится как «луна медвежонка», когда рождаются медвежата, что приходится на время между зимы и ранней весны; «takwania» — луна во время твердого наста, то есть снега; «webenawi» — луна во время опадающих листьев, значение вроде как ясно; «abaminekia» — луна во время возвращения в летний лагерь, когда в прежние времена пожилые люди разбивали лагеря на поляне. Мы больше так не делаем. Живем на своей земле уже более девяноста лет. Когда-то мы носились подобно порывистому ветру, однако теперь дела обстоят иначе.
— Это гораздо интереснее, чем скучное солнцестояние, — заулыбалась я. — Расскажите побольше!
Он усмехнулся.
— Вот факт, который придется по душе: мое племя — Мескваки — сражалось на стороне англичан в Войне за независимость.
— Правда?
— Да. Только толку от этого было мало.
— Ярко представляю, особенно после того, как американцы подвели нас, британцев!
— Мой народ они «подводили» в течение следующего столетия и даже больше, — тихо отметил он. — Нам даже не давали полного гражданства до двадцать четвертого.
Я была потрясена, но, возможно, не так сильно, как он думал.
— В Великобритании женщины получили право голоса только в двадцать восьмом, — начала говорить. — А в БП мужчинам платят в два раза больше за ту же работу, что и женщинам. Сейчас имеются женщины, работающие во всех мужских профессиях, однако женщине, работающей на заводе, платят в два раза меньше, чем мужчине, работающему на том же заводе. А если женщина будет настолько неуклюжа, получив травму, то будет получать на семь шиллингов в неделю меньше, чем мужчина с такой же травмой.
Он скромно улыбнулся.
— Мы оба происходим из угнетенного народа.
Я была рада, что сержант не обиделся за то, что я обратилась к излюбленной мною темы касательно оплаты труда и равенства. В конце концов, эта война касалась не только мужчинам — мы все ее переживали.
— Возможно, все станет лучше, когда победим нацистов, — выдохнула я.
— Возможно.
Мужчины курили сигареты, пока мы ждали поезда; Барбара тоже сделала несколько затяжек со Скипом.
— Говорю же, Вудс, ты не промах, — прошептала она. — Скип мог бы быть младшим и более красивым братом Эррола Флинна. Такой симпатяжка!
Девушка подмигнула и захихикала. Я не смогла удержаться от ответной улыбки. Я была так счастлива, что Барбара стала моей подругой.
Наконец прибыл поезд — переполненный, как и следовала ожидать, — и мы втиснулись в вагон. Снова передавали бутылку виски, а поскольку я никогда не пила ничего крепче хереса, отказалась. Барбара была раскрасневшейся и уже подвыпившей. Я наблюдала за тем, как она коснулась руки лейтенанта, похлопала по плечу, затем нагло дернула за прядь коротких светлых волос.
Вероятно, они почувствовали мое беспокойство, и я заметила, что после этого бутылка стала передаваться реже; мы болтали о сельской местности, через которую проезжали: до чего же зеленые участки, до чего же «миленькие» коттеджи и домики, до чего же кукуруза желтая.
— Думаю, мы любим Британию гораздо больше, чем британцы любят нас, — заметил лейтенант, вскинув бровь. — «Запоздали на прошлую войну, опоздали и на эту», верно?
— Вовсе нет, — ответила я. — Мы очень рады, что вы с нами.
— Особенно если у вас есть жвачка, приятель, — хихикнула Барбара. — А еще лучше — капроновые колготки!
— Посмотрим, что смогу сделать, — лейтенант хохотнул.
Мы проболтали всю дорогу до Лондона, и за следующие девяносто минут я почувствовала себя комфортнее, чтобы называть их Скипом и Чарли.
Я была ужасно впечатлена, когда Скип с помощью убалтываний выбил столик в «Кафе Рояль», в шикарном ресторане, где ужин стоил шесть шиллингов шесть пенсов, почти половину моей недельной зарплаты. Меню было на французском языке.
Я чувствовала себя гламурной и взрослой, когда мы ужинали салатом из спаржи и филе морского языка «Хорошая хозяйка» — блюдо на двоих, которое я разделила с Чарли. Барбара и Скип ели «Неаполитанские эскалопы», что оказалось телятиной с соусом из помидоров и базилика. Потом наелись мороженого и почувствовали себя счастливчиками. Не хотелось думать о том, как отелю удалось раздобыть такие деликатесы, которые посетители ели из стаффордширского фарфора с серебряными столовыми приборами. Нам подали настоящий кофе, и мы сделали вид, что не замечаем воронку от бомбы на другой стороне Риджент-стрит, мимо которой прошли по дороге сюда.
Закончив пить, Барбара и я направились в дамскую комнату. Подруга долго наносила помаду, и я уведомила, что подожду снаружи. Ни Скипа, ни Чарли не было видно, поэтому просто ждала, стараясь не попасться на глаза группе американских военных, которые стояли в фойе.
Один из них все-таки подошел, широко улыбаясь, что не соответствовало его холодным, жестким глазам.
— Выглядишь как милая девка с хорошими белыми зубками. Уверен, ты не сопроводишь какого-нить там негроида6.
Мой пульс участился, а мороз пробежал по коже. В БП было не так много темнокожих, однако я познакомилась с восхитительным офицером-ямайцем, с которым несколько раз общалась. Я и раньше слышала слово на букву «н», но никогда с таким непринужденным презрением, с такой злобой. Также слышала, что американские собратья не очень хорошо относятся к темнокожим солдатам. Я оскорбилась во многих отношениях, не знала, что и ответить, и была слишком зла, чтобы испугаться.
Но, хвала Богу, Скип и Чарли пришли вовремя.
— Почему бы вам не смыться, парни, — спокойно попросил Скип.
Солдат оглядел его с ног до головы, на лице появилась усмешка.
— Не стоит кипятиться. Просто подтрунивал над малышкой. Не знал, что она недоступна. Девка конечно слаще сахарка.
Чарли сделал шаг вперед и заговорил спокойным грозным тоном, от которого волосы встали дыбом:
— Настала пора удалиться.
— Не вопрос, Тонто, — рассмеялся мужчина и побрел к своим друзьям.
На мгновение я подумала, что Чарли последует за ним, но Скип взял его за руку и решительно сказал:
— Спокойно, сержант. С нами дамы, о которых нужно позаботиться.
Чарли сжал кулаки, и я решила было, что мужчина проигнорирует Скипа, однако он глубоко вздохнул и тряхнул головой, как бы отгоняя неприятную мысль.
— Есть, сэр, — отчеканил сквозь стиснутые зубы.
Позади меня появилась Барбара.
— Орава слюнтяев, — ругнулась подруга, сжав мою ладонь. — Мы не позволим им испортить вечер. Отправляемся в «Ритц».
Мы старались проникнуться атмосферой вечеринки, но я всегда буду помнить выражение лица Чарли.