Мужчина кивнул, по губам скользнула легкая улыбка.

— Мое племя зовет его «benawi», что значит «Луна в день летнего солнцестояния». «Akikekwi» переводится как Луна во время озеленения, а «babokwi» — Луна во время тепла или холода.

— Какая прелесть! Ваш язык такой живой, богат эпитетами.

— Благодарю, — искренне произнес мужчина. — Не многие белые люди так считают. Приятно, что Вы так думаете.

Я покраснела.

— Я интересуюсь языками. Но не все они так поэтичны, как у Вашего племени.

Его улыбка стала теплее.

— Что ж, «ttakimakwa» переводится как «луна медвежонка», когда рождаются медвежата, что приходится на время между зимы и ранней весны; «takwania» — луна во время твердого наста, то есть снега; «webenawi» — луна во время опадающих листьев, значение вроде как ясно; «abaminekia» — луна во время возвращения в летний лагерь, когда в прежние времена пожилые люди разбивали лагеря на поляне. Мы больше так не делаем. Живем на своей земле уже более девяноста лет. Когда-то мы носились подобно порывистому ветру, однако теперь дела обстоят иначе.

— Это гораздо интереснее, чем скучное солнцестояние, — заулыбалась я. — Расскажите побольше!

Он усмехнулся.

— Вот факт, который придется по душе: мое племя — Мескваки — сражалось на стороне англичан в Войне за независимость.

— Правда?

— Да. Только толку от этого было мало.

— Ярко представляю, особенно после того, как американцы подвели нас, британцев!

— Мой народ они «подводили» в течение следующего столетия и даже больше, — тихо отметил он. — Нам даже не давали полного гражданства до двадцать четвертого.

Я была потрясена, но, возможно, не так сильно, как он думал.

— В Великобритании женщины получили право голоса только в двадцать восьмом, — начала говорить. — А в БП мужчинам платят в два раза больше за ту же работу, что и женщинам. Сейчас имеются женщины, работающие во всех мужских профессиях, однако женщине, работающей на заводе, платят в два раза меньше, чем мужчине, работающему на том же заводе. А если женщина будет настолько неуклюжа, получив травму, то будет получать на семь шиллингов в неделю меньше, чем мужчина с такой же травмой.

Он скромно улыбнулся.

— Мы оба происходим из угнетенного народа.

Я была рада, что сержант не обиделся за то, что я обратилась к излюбленной мною темы касательно оплаты труда и равенства. В конце концов, эта война касалась не только мужчинам — мы все ее переживали.

— Возможно, все станет лучше, когда победим нацистов, — выдохнула я.

— Возможно.

Мужчины курили сигареты, пока мы ждали поезда; Барбара тоже сделала несколько затяжек со Скипом.

— Говорю же, Вудс, ты не промах, — прошептала она. — Скип мог бы быть младшим и более красивым братом Эррола Флинна. Такой симпатяжка!

Девушка подмигнула и захихикала. Я не смогла удержаться от ответной улыбки. Я была так счастлива, что Барбара стала моей подругой.

Наконец прибыл поезд — переполненный, как и следовала ожидать, — и мы втиснулись в вагон. Снова передавали бутылку виски, а поскольку я никогда не пила ничего крепче хереса, отказалась. Барбара была раскрасневшейся и уже подвыпившей. Я наблюдала за тем, как она коснулась руки лейтенанта, похлопала по плечу, затем нагло дернула за прядь коротких светлых волос.

Вероятно, они почувствовали мое беспокойство, и я заметила, что после этого бутылка стала передаваться реже; мы болтали о сельской местности, через которую проезжали: до чего же зеленые участки, до чего же «миленькие» коттеджи и домики, до чего же кукуруза желтая.

— Думаю, мы любим Британию гораздо больше, чем британцы любят нас, — заметил лейтенант, вскинув бровь. — «Запоздали на прошлую войну, опоздали и на эту», верно?

— Вовсе нет, — ответила я. — Мы очень рады, что вы с нами.

— Особенно если у вас есть жвачка, приятель, — хихикнула Барбара. — А еще лучше — капроновые колготки!

— Посмотрим, что смогу сделать, — лейтенант хохотнул.

Мы проболтали всю дорогу до Лондона, и за следующие девяносто минут я почувствовала себя комфортнее, чтобы называть их Скипом и Чарли.

Я была ужасно впечатлена, когда Скип с помощью убалтываний выбил столик в «Кафе Рояль», в шикарном ресторане, где ужин стоил шесть шиллингов шесть пенсов, почти половину моей недельной зарплаты. Меню было на французском языке.

Я чувствовала себя гламурной и взрослой, когда мы ужинали салатом из спаржи и филе морского языка «Хорошая хозяйка» — блюдо на двоих, которое я разделила с Чарли. Барбара и Скип ели «Неаполитанские эскалопы», что оказалось телятиной с соусом из помидоров и базилика. Потом наелись мороженого и почувствовали себя счастливчиками. Не хотелось думать о том, как отелю удалось раздобыть такие деликатесы, которые посетители ели из стаффордширского фарфора с серебряными столовыми приборами. Нам подали настоящий кофе, и мы сделали вид, что не замечаем воронку от бомбы на другой стороне Риджент-стрит, мимо которой прошли по дороге сюда.

Закончив пить, Барбара и я направились в дамскую комнату. Подруга долго наносила помаду, и я уведомила, что подожду снаружи. Ни Скипа, ни Чарли не было видно, поэтому просто ждала, стараясь не попасться на глаза группе американских военных, которые стояли в фойе.

Один из них все-таки подошел, широко улыбаясь, что не соответствовало его холодным, жестким глазам.

— Выглядишь как милая девка с хорошими белыми зубками. Уверен, ты не сопроводишь какого-нить там негроида⁶.

Мой пульс участился, а мороз пробежал по коже. В БП было не так много темнокожих, однако я познакомилась с восхитительным офицером-ямайцем, с которым несколько раз общалась. Я и раньше слышала слово на букву «н», но никогда с таким непринужденным презрением, с такой злобой. Также слышала, что американские собратья не очень хорошо относятся к темнокожим солдатам. Я оскорбилась во многих отношениях, не знала, что и ответить, и была слишком зла, чтобы испугаться.

Но, хвала Богу, Скип и Чарли пришли вовремя.

— Почему бы вам не смыться, парни, — спокойно попросил Скип.

Солдат оглядел его с ног до головы, на лице появилась усмешка.

— Не стоит кипятиться. Просто подтрунивал над малышкой. Не знал, что она недоступна. Девка конечно слаще сахарка.

Чарли сделал шаг вперед и заговорил спокойным грозным тоном, от которого волосы встали дыбом:

— Настала пора удалиться.

— Не вопрос, Тонто, — рассмеялся мужчина и побрел к своим друзьям.

На мгновение я подумала, что Чарли последует за ним, но Скип взял его за руку и решительно сказал:

— Спокойно, сержант. С нами дамы, о которых нужно позаботиться.

Чарли сжал кулаки, и я решила было, что мужчина проигнорирует Скипа, однако он глубоко вздохнул и тряхнул головой, как бы отгоняя неприятную мысль.

— Есть, сэр, — отчеканил сквозь стиснутые зубы.

Позади меня появилась Барбара.

— Орава слюнтяев, — ругнулась подруга, сжав мою ладонь. — Мы не позволим им испортить вечер. Отправляемся в «Ритц».

Мы старались проникнуться атмосферой вечеринки, но я всегда буду помнить выражение лица Чарли.