ГЛАВА 40

ЭМЕРИК

 —  Игорь знал, что я лично отправлюсь на "Дарью", и поэтому в Тартаре не осталось ни одной бомбы, — говорю я ей, пока мои намыленные руки скользят по ее гладкой коже и смывают следы того, что ей пришлось сделать сегодня.

  После долгих минут мытья вода в душевом сливе только-только стала прозрачной. Я не хочу заставлять ее оставаться в хижине дольше, чем это необходимо, но я знал, что нам нужно смыть с нее смесь крови Матиса и Тирнана. Как только она высохнет и будет одета в чистую одежду, я отвезу ее обратно в город. Как только разберусь с Ниаллом и Козловыми, не собираюсь упускать ее из виду до неприличия долго. Это проблема, когда имеешь дело с кем-то, кто знает тебя на личном уровне. Игорь знал, что представляет собой этот отель, и использовал это против меня. Его план отвлечь меня от тебя и заманить в здание, подстроенное для взрыва, почти сработал, потому что я до сих пор отношусь к этому отелю.

  Риона откидывает мокрые волосы с лица. Капельки воды застыли на ее темных ресницах и упали, когда она подняла на меня глаза.

— Неужели все пропало? Отель?

— Его нет, — вздыхаю я. — Они заложили в подвал столько взрывчатки, что нам повезло, что соседние здания тоже не обрушились.

     Я чертовски благодарен и чертовски счастлив, что у меня в заднем кармане есть люди с властью, потому что без их помощи остановить любопытные правительственные агентства, разнюхивающие об этой буре, было бы практически невозможно. Помимо их помощи, придется задействовать многие из тех читов, которые я собирал годами, чтобы убедиться, что об этом сообщили как о взрыве газопровода и не более того. Стоимость защиты моего бизнеса и моих интересов всегда будет стоить каждого пенни. Это цена, которую я с удовольствием переплачу в десять раз.

  Моя левая рука накрывает ее, когда она кладет ладонь на мое сердцебиение. Нетронутый розовый лак, украшавший ее ногти сегодня утром, когда я оставил ее в надежных, как мне казалось, руках, теперь обломан и потрескался. Наряду с огромным количеством синяков, уже появившихся на ее бледной коже, ее испорченные ногти - еще одно доказательство того, как упорно она боролась сегодня.

     Я так горжусь ею, но я использую все имеющиеся в моем распоряжении средства, чтобы она никогда больше не попала в такое положение, когда ей придется сражаться подобным образом. Однажды я уже подвел ее, доверив ей Матиса, и второй раз я эту ошибку не совершу.

— Что ты собираешься делать? —спрашивает она.

  Ярко выраженные круги под ее все еще красными глазами темнеют с каждой секундой. Я хочу только одного - забраться с ней в постель, но мы не можем отдыхать. Во всяком случае, пока. Нам еще нужно кое с чем разобраться, прежде чем мы сможем выспаться, в чем отчаянно нуждаемся. Я и сам уже больше двадцати четырех часов не спал.

— Ты будешь восстанавливать?

— Да.

   Пальцы моей правой руки проводят по пурпурным следам, образовавшимся на ее боку и бедре. Прежде чем мы отцепились друг от друга и покинули подвал, она рассказала мне, что здесь произошло. Чем дольше она рассказывала о том, что Матис и Аннели сделали для Сорена, а потом о том, что случилось с Богданом и Тирнаном, тем крепче прижимала меня к себе. Я сохранял относительное спокойствие только потому, что ее обнаженное тело, обхватившее мое, не давало мне покоя. — Мы восстановим здание и найдем способ оказать честь и выплатить компенсацию семьям тех, кто не успел вовремя покинуть его.

  Полученное предупреждение об отеле спасло мне жизнь вместе с командой людей, которые сопровождали меня туда, но оно также дало мне возможность отдать приказ о немедленной эвакуации. Если бы я не получил это сообщение от своего тайного союзника, в результате взрыва погибло бы не десяток, а более пятисот человек.

     Меня не удивляет, что Игорь Козлов, а затем и Найл Моран были готовы уничтожить столько невинных жизней только ради шанса покончить с моим существованием. Отчаяние и уродливая жадность заставляют их действовать импульсивно, а такой образ мышления может привести только к жертвам.

— Я хочу помочь, — без колебаний предлагает она. — Работа в Тартаре может немного подождать, потому что это важно. Я хочу помочь восстановить отель твоей матери.

— На самом деле это никогда не был ее отель, — поправляю я, крепко сжимая ее руку.

Она отмахивается от меня.

— Он был ее во всех смыслах, и я хочу, чтобы мы сохранили память о ней. Она была твоей мамой и любила тебя. Мы позаботимся о том, чтобы вернуть "Дарье" ее былую славу.

     На меня обрушивается тяжесть эмоций, которым я не могу дать четкого определения, и все, что я могу с ними поделать, - это крепко обнять Риону. Я прижимаю ее теперь уже чистое тело к своему и держусь за дорогую, мать ее, жизнь.

   Она прижимается ко мне так же яростно, и в течение нескольких тихих мгновений мы так и остаемся. Закутанные друг в друга, стоя под теплыми струями воды из водопадной душевой лейки над нами.

     Момент заканчивается с горечью, когда она шепчет мне в грудь:

— Мой папа тоже умер?

Тоже.

    Этого не должно было случиться. Ее руки должны были оставаться чистыми.

— Нет, — отвечаю я, упираясь подбородком в макушку ее головы.

— Найл еще не умер. Оба отца находятся под моей опекой в подвале Тартара, и Богдан доставляется туда в данный момент.

 Это было сообщение, состоявшее всего из одного слова, но я всегда буду ему бесконечно благодарен, потому что оно спасло моих людей от гибели и позволило мне вернуться домой к ней.

     Ловушка.

     Он рисковал всем, отправив мне тот единственный слог, и за это я навсегда в долгу перед ним.

     Уже после того, как мы скрылись в бронированных внедорожниках и отправились на другой конец города, чтобы встретиться с Новой и его командой в клубе, я получил второе сообщение. Оно было не менее важным и стало ключом к тому, чтобы окончательно положить конец войне между нашими семьями. Мы достаточно долго кружили друг вокруг друга, и я был и остаюсь чертовски уставшим от этих чертовых игр.

     Ирландская жена.

   Если до сих пор было неясно, кто стоит за этими сообщениями, то эмодзи четырехлистного клевера в конце второго сообщения сделало это очевидным. Все мужчины, ехавшие со мной в машине, уставились на меня, когда я начала смеяться. Симметрия того, что все началось с его помощи и закончилось ею, была для меня истеричной, потому что одним сообщением был вбит последний гвоздь в гроб наследия Найла Морана. И одним из его самых доверенных людей, не меньше.

     Место оказалось верным, когда мы с Новой и нашими командами подготовленных людей нагрянули в захудалый ирландский паб и застали там Ниала и Игоря, преждевременно поднявших тост за свою победу надо мной. То, как побледнело лицо пухлого ирландца и как в его глазах промелькнула реальность его гибели, заставило зверя, живущего во мне, мурлыкать.

     Игорь, ехидный и самодовольный до самого конца, только ухмыльнулся мне, как только его усмирили, и спросил:

— Где эта твоя шлюха, Бейнс?

  Мой кулак, повторно ударивший его по лицу, заставил его замолчать, но семя, которое он посадил, пустило корни.

     Она не знает, но в ту ночь, когда я удалил ее внутриматочную спираль, я также имплантировал в нее кое-что. Следящее устройство. Ночь, когда я не смог найти ее на сборе средств у Холлоуэя, превратила шепчущий импульс о том, чтобы установить чип в ее шею, в настоятельную необходимость. Я больше никогда не попаду в ситуацию, когда не буду знать, где она находится. Это был непреложный факт.

     Напутственные слова Игоря и то, что красная точка в приложении слежения вела к хижине, мало меня успокоили. Я понял, что что-то не так. Только когда я вынес ее из подвала, я почувствовал, что наконец-то могу вздохнуть.

     Риона застывает в моих объятиях.

— Богдан еще жив?

— Едва ли.

Цербер изрядно потрепал лицо этого ублюдка. Я видел, чтобы перемолотый гамбургер выглядел лучше, чем это изуродованное месиво.

— Я вызвал доброго доктора, чтобы он помог ему дышать.

 Ее подбородок прижимается к моей груди, и она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Зачем ты это сделал?

— Ему еще рано умирать. Только после того, как я проведу с ним время. Со всеми ними.

  Я вытираю большими пальцами капли воды, собравшиеся под ее глазами. Она может быть обеспокоена тем, что я говорю, и сторониться моих прикосновений, и я не стану ее винить. Ведь я фактически признаю, что собираюсь разорвать человека, которого она считает своим отцом, на мелкие кусочки, но Риона не вздрагивает. Не дрогнула. Она такая чертовски сильная и смирилась с тем, что это нужно сделать.

— Дважды они пытались отнять тебя у меня. Единственный способ для любого из них получить сладкую милость смерти - это моя рука. На меньшее я не соглашусь.

     Игорь Козлов был стерт с лица земли уже давно. Это должно было произойти еще два десятилетия назад.

     В ее глазах вспыхивает зеленое пламя.

— Сделай так, чтобы было больно.

— Я обещаю, принцесса.

Цербер охранял ее, а Йейтс стоял у запертой двери моего кабинета, и я оставил спящую жену на черном кожаном диване в кабинете, а сам отправился в бетонную комнату в подвале клуба. На заднем сиденье внедорожника Риона отключилась, положив голову мне на колени, когда мы ехали сюда. Я хочу отвезти ее домой и забраться в постель рядом с ней, но забота об этом гораздо важнее.

     Жизнь, которую я хочу обеспечить Рионе, не может быть такой, пока эти люди еще дышат. Угроза, которую они представляют для нее и нашей будущей семьи, больше не может существовать.

    Брезент скребет по чистому бетонному полу, когда я протаскиваю свой подарок Найлу через металлическую дверь, которую Нова держит открытой для меня.

  Последствия сегодняшнего дня для моего друга и второго командира четко прописаны на его каменном лице. Сегодня погиб еще один человек, на подготовку которого он потратил сотни часов. Матис предал нас, а затем был убит. Потеря Кэмдена до сих пор тяжело давит на татуированные плечи здоровяка, но узнать, что молодой солдат был убит Матисом... от этого удара придется долго оправляться. Нова, как и я, много раз доверял свою жизнь и доверие Матису, и узнать, что он не доверял нам настолько, чтобы рассказать о том, что происходит с Сореном, - тяжелая пилюля для Новы.