То, что должно было быть незначительным прикосновением, ощущалось как один из самых интимных моментов в моей жизни.

— Ну, возможно, это ложь. — Быстрая улыбка то появлялась, то исчезала. — Мы твердолобые и упрямые, но мы просим о помощи, если это означает спасение других. И я думаю, что ты такая же. У тебя есть люди, которые на тебя полагаются. Позволь мне помочь.

Я вздрогнула от его предложения, не ожидая, что разговор пойдет в этом направлении.

— Тебе не нужно быть героем для всех.

— Хорошо. — Он пожал плечами. — Я буду твоим.

То, как он произнес эти последние слова, поразило меня в самое сердце. Я глубоко вздохнула, пытаясь понять, что происходит. Самый разочаровывающий мужчина, которого я когда-либо встречала, в течение многих лет был занозой в моем боку, хотя и сексуальной занозой. А теперь он быстро становился тем, в чем я даже не подозревала, что нуждаюсь.

— Я не могу принять милостыню, — решила я. — Мне очень жаль.

Он изучал меня какое-то время. Судя по тому, как плотно сжались его губы, а глаза, скрытые очками, казались прищуренными, он не собирался сдаваться без боя.

— Тогда считай это займом с нулевым процентом и пятидесятилетним сроком погашения.

Я ни за что не попросила бы его одолжить мне девять тысяч, которые мне были нужны, когда даже банки не доверяли мне, что я смогу их вернуть. К тому же я уже довела до максимума свои кредитные карты. И мне не могли одобрить еще одну.

— Послушай, я уже отказала Энцо, когда он предложил помощь, и тебе говорю то же самое.

— Ты намного упрямее, чем я думал, — сказал Райан, все еще касаясь моей лодыжки. — Но если тебе действительно все равно, буду я встречаться с Калистой или нет, то она не возьмет деньги за свою услугу. Так почему бы им не достаться тебе? Ты помогаешь мне. Считай, что это деловая сделка, — надавил он. Упоминание о Калисте задело меня, словно я плюхнулась животом в бассейн и это обожгло.

— Не обсуждается. — Я повертела пальцем в воздухе, показывая, что готова двигаться дальше, и он хмыкнул. — Моя очередь задавать вопрос. — Мне нужно было поговорить о чем-то другом. О чем угодно, только не о моей денежной проблеме или его проблеме. Я не могла смириться с мыслью, что он будет проводить время наедине с Калистой.

— Хорошо. Валяй. — Он положил смятую обертку рядом со своей джинсовой штаниной, но так и не перестал касаться моей лодыжки. Это… отвлекало, если не сказать больше.

— Ты сказал, что у тебя не было серьезных отношений. Почему?

— Ты помнишь, что я рассказывал об этом прошлой ночью?

— Я помню все, что было прошлой ночью, — призналась я.

— Ну… — он отдернул руку от моей ноги, как будто только что понял, что делал. — Вероятно, одной из причин была война. — Он схватился за загорелую кожу своей шеи. — Страх быть обманутым, пока я служу. А также страх, что этого не произойдет, и я женюсь на той, кого никогда не смогу полюбить.

— Ну, это очень много причин. — Я удивленно моргнула. — Почему ты считаешь, что никогда не сможешь полюбить кого-то?

— Я не знаю. — Он замолчал, выглядя смущенным.

Но ты ведь знаешь, не так ли? Просто он не хотел делиться.

— В свои двадцать с небольшим я был слишком молод. Слишком сосредоточился на попытках стать похожим на одного из тех героев, о которых я читал в комиксах. — Он опустил руку на колени. — А потом, в тридцать, я как будто забыл, что есть жизнь кроме флота.

— О. — Я не знала, что сказать дальше, а он не дал мне шанса.

— Моя очередь. Хммм… — он ухмыльнулся, прежде чем спросить: — Когда-нибудь прыгала с самолета?

Я закатила глаза, понимая, что он знает ответ на этот вопрос.

— Если это твой способ предложить мне прыгнуть с парашютом в нашем следующем маленьком приключении… я не соглашусь. Скалолазание — это достаточно экстремально.

— Справедливо, — улыбнулся он.

— И это считается твоим вопросом.

Моя очередь. Для следующего вопроса мне нужно было быть на ногах. Он будет неудобным. Я выбралась из кузова его внедорожника и подождала, пока он сделает то же самое.

— Почему у меня такое чувство, что я не буду фанатом этого следующего вопроса? — спросил он, как только его ботинки коснулись земли.

Я приблизилась к нему и потянулась за его солнцезащитными очками, чтобы видеть его глаза. Он не стал мешать мне снять их, только посмотрел на меня обеспокоено.

Ну что ж, сейчас или никогда.

— Я просто хочу кое-что узнать. И это не потому, что у меня все еще есть к нему чувства… — Это для того, чтобы я не чувствовала себя виноватой за то, что тогда у меня были чувства к кому-то другому. Судя по серьезному выражению его лица, он знал, что будет дальше. — Энтони, он изменил мне, не так ли?

Райан провел рукой по своим темным волосам, взъерошивая их, и повернулся ко мне в профиль, переведя взгляд на детскую площадку вдалеке. Мы находились рядом с пустым футбольным полем. Абсолютно уединенное место.

— Ты уверена, что хочешь это знать?

— По мне, так это уже ответ, — прошептала я, а затем протянула ему руку с солнечными очками, предлагая их обратно.

Он взял их и повернулся ко мне лицом, его губы сложились в жесткую линию на стоическом лице.

— Да, он это сделал.

Я никогда не изменяла. Ну, если только фантазии о брате Энтони то тут, то там не считались. А может, и считались. Может быть, именно поэтому я почувствовала такое облегчение, узнав, что Энтони никогда не любил меня по-настоящему. Да и как он мог любить, если спал с кем попало?

— Ты знал, что он мне изменяет, но закрывал на это глаза, потому что он твой брат? Защищал его? — это будет единственная болезненная часть — выяснить, был ли Райан соучастником мудацких похождений Энтони с другими женщинами.

Райан сжал челюсти, снова надевая очки-авиаторы. Мы недолго рассматривали друг друга, при этом несколько раз невольно нервно вздохнув.

— Я точно знаю только об одном случае. И только потому, что однажды навещал его на выходных, когда у него была игра в Тампе, и дверь его отеля вместо него открыла женщина, — поделился он. — После того я ударил брата по лицу, предупредил его, что если он не расскажет тебе о своем романе, то это сделаю я. — Он отвернулся от меня, и я схватила его за руку, побуждая продолжить разговор, сердце у меня заколотилось. — Он поступил трусливо и порвал с тобой, вместо того чтобы признаться. А я позволил всем обвинить меня в разрыве, потому что не хотел, чтобы ты испытала еще большую боль.

Я отпустила его руку и зажала ноготь большого пальца между зубами, мои мысли были в полном беспорядке. Человек, готовый на все ради своего брата, вместо этого выбрал мои чувства? Позволил людям ненавидеть его, чтобы защитить меня? Я не знала, что сказать.

— Ты в порядке? — спросил он хриплым тоном.

Я сглотнула и вытащила палец изо рта, чтобы ответить ему.

— Спасибо за правду. — Я кивнула. — И за то, что ударил его, — добавила я то ли плача, то ли смеясь.

Райан потянулся ко мне, держа за одну руку, и слегка сжал.

— Ты всегда заслуживала лучшего. Ты ведь знаешь это, правда?

Я почувствовала, как по щеке пробежала слеза, и быстро смахнула ее. Я не хотела плакать. Не перед Райаном. И не из-за его брата-засранца, Энтони. Я сделала все возможное, чтобы смириться и сменить тему.

— Ну что ж. Как насчет того, чтобы больше не задавать вопросов сегодня?

— Только один. — Он удивил меня тем, что погладил по щеке тыльной стороной ладони. — Что скажешь, если мы поедем на полигон и немного потренируемся в стрельбе по мишеням? — Он улыбнулся. — Не уверен насчет тебя, но мне чертовски хочется пострелять во что-нибудь.