— Слышал. — Это все, что он сказал.

— Эм… — начала я, понимая, что это, вероятно, покажется грубым, но черпая в темноте смелость, все равно сказала: — Насколько я слышала, у тебя было много сладкого.

— Нет. У меня было много обычного.

— Я знаю пару девушек, с которыми ты…

— Ни одна из них не пахла дыней, не имела вкуса вишни и не стоила затраченных усилий, — прямо сказал он.

Я ошарашено моргнула в темноте.

— Хочешь сказать, что я стою затраченных усилий?

— Да, — мгновенно ответил он.

Я снова ошеломленно моргнула, чувствуя себя странно. Странно-хорошо, странно-плохо, странно-пугающе, странно-рычаще (последнее относилось к моему эмоциональному ротвейлеру).

— Откуда ты знаешь, что я стою затраченных усилий? — спросила я.

— Я знаю.

— Откуда? — не отступала я.

— Просто знаю.

— Откуда? — Так просто он от меня не отделается.

— Когда большую часть своей жизни ешь дерьмо, вкалываешь в поте лица и истекаешь кровью ради всего, что можешь получить, ты узнаешь сладость, когда ее пробуешь.

О, боже.

Я не знала, что на это ответить, поэтому вообще ничего не сказала и промолчала.

— Ты закончила говорить? — спросил он через несколько минут.

Я кивнула.

Его рука скользнула с моей талии вверх по спине и к голове. Он прижал мое лицо к своей шее и не отпускал.

Я лежала так некоторое время.

Когда решила, что он спит, переместила руку с того места, где она прижималась к его груди, и обняла его за талию.

В этот момент его объятия сжались. Вэнс сдернул резинку с моего пучка, и мои волосы рассыпались по его руке. Он провел по ним пальцами, затем я почувствовала, как он накручивает прядь где-то в районе моих лопаток.

Видимо, он все же не спал.

Ну, да неважно.

Я закрыла глаза и расслабилась.

Вэнс продолжал играть с моими волосами.

Прежде чем я осознала, прежде чем даже подумала, что такое возможно, я уснула.