Глава 1

Рябь играет на поверхности воды, пока я стою у края крытого бассейна. В моей груди стучит тяжелый, отчаянный пульс. Сердце на грани того, чтобы вырваться наружу.

Скажи ей. Скажи, что ты не сможешь этого сделать.

Практически каждый сотрудник в «Светлых Горизонтах» знает мое прошлое. Почему они решили, что будет разумно заставить меня посещать занятия по плаванию? Это не имеет никакого смысла.

Давай. Скажи ей сейчас же! Мой разум кричит, но перспектива выдержать пристальный взгляд отвратительной миссис Баллео заставляет меня молчать. Мне придется сидеть рядом с девочками, которые отказываются пользоваться тампонами – миссис Баллео считает их трудными. Это точно обеспечит мне место в ее черном списке на оставшуюся часть семестра. Эта женщина, кажется, была чемпионкой по плаванию в свое время и установила множество рекордов, но здесь ее единственное достижение – куча запуганных до смерти подростков.

В «Светлых Горизонтах» учителя должны поддерживать тех, кто пережил травму. Такова задача этого места – помогать нам справляться с демонами нашего прошлого.

Похоже, миссис Баллео об этом не знает. Мы должны истечь кровью в ее драгоценном бассейне или утонуть, чтобы она согласилась нас отпустить. Совершенно не важно, что я даже не касалась воды на протяжении многих лет.

С той ночи.

Далекое эхо криков прерывает мои мысли. Я вздрагиваю, когда темный образ вкрадывается в мои воспоминания.

— Би.

Шепот моей матери проникает сквозь далекий шум, я оглядываюсь в поисках источника. Взгляд скользит по бассейну, в котором мои невыносимые одноклассники орут и плещутся как дети. На другом конце я ищу ее лицо. Серебристые глаза и бледную кожу. Изгиб ее спины, из-за которого она казалась скорее чудовищем, чем матерью. Но ее нет. Ни среди учеников на скамейке, ни среди тех, кто столпился у раздевалки и смеется. И нет ее рядом с гневно смотрящей на всех миссис Баллео в ее огромной футболке и бермудах.

— Пчелка.

Глубоко вздохнув, я зажмуриваю глаза, однако попытка отрицать ее присутствие подавляется другим настойчивым шепотом.

— Не игнорируй меня.

Ты не настоящий, возражает мой разум, в то время как назойливая волна страха медленно поднимается по задней части моей шеи. Не настоящий.

— Посмотри на воду.

Глаза плотно закрыты, я трясу головой. Не делай этого. Пожалуйста.

На протяжении многих лет мне приходилось терпеть видения своей матери в ее ужасно искалеченном состоянии. В них она тащит меня под воду. Душит меня. Я слышу едва уловимое искажение в ее голосе, там, где когда-то злоба управляла ею. Чувствую, как ее ногти впиваются в кости моей руки, как той ночью.

Три глубоких вдоха, и я открываю глаза, обнаруживая, что рябь на воде утихла. Поверхность стала подобна мирному зеркалу, несущему в себе тревогу. Где-то вдалеке одноклассники продолжают весело плескаться. В комнате наступает тревожная тишина.

Пока моя мама снова не заговорила.

— Моя маленькая пчелка.

Ее голос, который на этот раз звучит громче, привлекает мое внимание обратно к зеркальной поверхности. Ледяной страх пронзает мои кости. Мои руки и ноги ведут меня к краю бассейна, и я заглядываю в воду.

Капля крови превращается в шелковистые ленты, рассеиваясь, словно чернила. Вьющиеся красные завитки расширяются, окрашивая воду в глубокий малиновый цвет, который скрывает дно. А передо мной появляется новый оттенок алого, принимая форму лица, всплывающего из воды. Это не лицо моей матери.

Его лицо.

Человек Тень.

Ярко-красная рука вытягивается и хватает меня за запястье, острые как бритва ногти впиваются в мою плоть и кости.

Порыв задержанного воздуха срывается с моих губ, после чего крик эхом распространяется вокруг меня.

Рука резко дергает меня к воде, и я падаю на колени, ощущая, как шершавый цемент царапает мою кожу.

— Нет! Нет!

В тот момент, когда моя рука ударяется об пол, вода брызгает мне в лицо и тянущая боль в запястье внезапно утихает.

Отползая от края, я прижимаю руку к себе, дыхание судорожно вырывается из меня. Я уставилась на чистую воду, где не было ни следа кровавой руки, ни моей матери. Только мое сбитое с толку отражение смотрит на меня в ответ.

Я поднимаю взгляд и вижу такие же озадаченные лица моих одноклассников, замечая, что вокруг стало неестественно тихо, но слышен шепот тех, кто, несомненно, предполагает, что я окончательно сошла с ума. Даже в школе, специально предназначенной для таких, как я, они все равно тыкают в меня и глазеют.

Миссис Баллео, стоя в нескольких шагах, с нахмуренными бровями, недовольно смотрит на меня. В ее бездушных строгих глазах нет ни капли сочувствия. Тем временем каждая мышца в моем теле выходит из-под контроля. Конечности дрожат, словно хрупкие ветви в урагане полного недоумения.

— Мисс Веспертин, возможно, вам стоит показать руку медсестре, — наконец сказала миссис Баллео. Опустив взгляд, я вижу, как ручейки крови струятся по моей коже, начиная от глубоких полумесяцев под ногтями моих пальцев.

Унижение жжет мне щеки. Я встаю на ноги и спешу в раздевалку, опустив голову, чтобы не встречаться взглядом с одноклассниками.

Как только я оказываюсь вне их поля зрения, я бросаюсь к раковинам и смываю кровь. Под кончиками моих пальцев на ладонях проходят глубокие, болезненные углубления. Я вздрагиваю, но не от боли, а от тревожного осознания, что я нанесла их сама себе. Снова.

Потому что это не первый раз, когда я вижу Человека Тень.

В ночь, когда моя мать покончила с собой, я клянусь, что видела его – темную, смутную фигуру, чье лицо я не могла разглядеть. Я пряталась от него под кроватью, и несмотря на заверения отца, что в квартире той ночью не было других мужчин, у меня развился почти парализующий страх перед этой безликой фигурой. Источником моих кошмаров.

Мой психотерапевт утверждает, что он воплощение трагедии, которую я не могу пережить. Монстр, которого я создала в своей голове. Потому что увидеть перерезанные запястья собственной матери, было, по ее словам, слишком трудно для понимания четырнадцатилетней девочки.

Я все прекрасно понимала. И я знаю, что видела.

Кажется, попыток моей матери утопить меня в ту ночь было недостаточно – спустя годы я все еще вижу ее глаза, полные ярости, и чувствую вкус ее злобы на языке. Но что больше всего меня раздражает, так это неспособность остановить эти видения, как только они начинаются. И, что все отказываются признавать возможность того, что что-то другое в конечном итоге отняло ее жизнь.

Дело в том, что я помню каждую деталь той ночи, вплоть до момента, когда я потеряла сознание. Хриплый ужас, когда вода проникала в мои легкие, и жгучую боль, когда она ворвалась в мой нос с удушающим кашлем. Помню так же ярко, как если бы это только что случилось со мной.

Но я никак не могу вспомнить ни одной черты лица Человека Тени.

Мне удалось очистить рану так, что из двух порезов лишь немного капала кровь. Хоть я не считаю, что они требуют осмотра, я последую совету миссис Баллео и посещу медсестру. Ни за что не вернусь к тому бассейну.

Надев шорты из своего шкафчика, я втискиваю ноги в кроссовки и направляюсь в медпункт. По пути я вижу своего учителя английской литературы, мистера Кейда, сидящего одного за столом в учительской и читающего книгу. Бабочки затрепетали в моем животе. Я замедлила шаг и начала рассматривать мышцы, проступающие сквозь его рубашку, резкие контуры его челюсти, сосредоточенность на его лице. Я не могла не изучать эти черты, пока он читал лекцию в классе.

Несколько недель назад этот мужчина неожиданно появился, и буквально свел почти всех с ума. Его жесткая привлекательность вызвала настоящий переполох среди учеников – и я в их числе, к сожалению. С тех пор он стал главной темой всех игр «Выйти замуж, убить или переспать», в которые играют студенты. Большинство из них конечно же выбирают последний вариант.

Несмотря на то, что он в большинстве своем замкнут, мистер Кейд тот самый раздражающе привлекательный учитель, о котором девочки шепчутся, как только он входит в класс. Тот, из-за которого сложно сосредоточиться на уроке, потому что все, о чем девушка может думать, это – как чертовски сексуально он выглядел бы без этих плотно облегающих его идеально вылепленное тело рубашек. Он мог бы читать список покупок, а мы бы все сидели, околдованные его глубоким, мужественным голосом.

Он опускает книгу и оборачивается в мою сторону, и тогда я понимаю, что остановилась посреди коридора и таращусь на него, как сумасшедшая.

С чувством сильного смущения, разлетающегося искрами по моим щекам, я продолжаю свой путь по коридору.

Обычно тихий главный офис переполнен персоналом и тремя полицейскими. Пока я прохожу мимо кабинета директрисы Галлахер, один из офицеров начал рассматривать меня снизу вверх. На его губах заиграла жуткая ухмылка, из-за чего я почувствовала желание дотронуться до кисты у уголка глаза. Это врожденная киста, которую, когда я была маленькой, моя мать не могла позволить себе удалить. Сейчас уж тем более. Я редко думаю о ней, только если кто-то слишком долго на нее смотрит, я вспоминаю об этом явном недостатке.

— Мы проводим полную проверку всех наших сотрудников, — говорит Галлахер из своего кабинета. — Специфика нашего студенческого сообщества предполагает более высокие требования к квалификации преподавателей, чем в государственных школах.

Эта фраза пробуждает во мне интерес, но там, откуда я родом, говорят, что любопытная кошка – мертвая кошка, поэтому я опускаю голову и захожу в медпункт.

Медсестра Дарла поднимается из-за своего стола с теплой улыбкой.

— Привет, Медовая Пчелка, как дела? — она указывает на один из стульев.

— Я… поцарапала себя на уроке, — я плюхаюсь на стул и слова вырываются у меня бессвязным бормотанием.