Она смахивает слезу, которая скатывается из ее затуманенных глаз.

— Я продолжал писать из-за тебя. Я написал, «Эта книга будет преследовать вас», потому что думал, что она тебе понравится. Я включил все элементы из моих предыдущих книг, которые, по твоим словам, тебе понравились больше всего. И эта книга стала моим бестселлером. Благодаря ей мои предыдущие книги стали бестселлерами. А потом, когда я подумал, что я несостоявшийся писатель, когда я сокрушался, что никогда больше не смогу написать ни слова, появилась ты. Свет в моей тьме. Наконец-то я встретился со своим самым большим поклонником лично, и, слушая, как ты восхищаешься моими словами, наблюдая, как возбуждение загорается в твоих глазах, что-то щелкнуло в моем сознании. Плотину прорвало. Слова полились снова. И все из-за тебя. И в ту секунду, когда я заговорил с тобой, в тот момент, когда наши взгляды встретились, я понял, что все произошло из-за тебя. Все, что произошло, каждый шаг, который я сделал, был путешествием, чтобы найти тебя. Вторую половину моей души. Недостающий кусочек моей головоломки, который я искал всю свою жизнь. Я знаю, что влюблялся быстрее и сильнее, чем ты. Возможно, ты меня еще не любишь. Или, если любишь, возможно, не хочешь этого признавать. Но я обещаю тебе, что с радостью посвящу каждый день своей жизни тому, чтобы доказать тебе свою состоятельность. И даже если я не услышу этих трех слов из твоих уст до тех пор, пока не окажусь на смертном одре, я умру счастливым человеком.

Между нами на несколько мгновений воцаряется тишина, Браяр позволяет моим словам перевариться, пока она пытается придумать свои собственные. Она бесполезно вытирает слезу только для того, чтобы за ней последовала следующая.

— Я тебя не заслуживаю.

И хотя это не те три слова, которые я хочу услышать, их достаточно, чтобы моя грудь сжалась от надежды, что, когда-нибудь я их услышу.

— Ты заслуживаешь всего, что я могу тебе дать, и даже больше.

Она притягивает меня к себе, чтобы поцеловать, и я проникаю языком в ее рот, наслаждаясь ее сладким вкусом и стоном, вырывающимся из ее горла.

В этом мире есть только одна женщина - еще один человек - за которого я бы отдал жизнь, и это Браяр. Я сделаю все, чтобы она была в безопасности, чтобы держать ее в своих объятиях так долго, как смогу. Все, что угодно.

Мой палец зацепляется за кружевной лифчик, приподнимающий ее великолепные сиськи.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты купила это для меня.

— Конечно, нет. Хочешь знать, сколько ему лет?

Улыбка играет на моих губах, когда моя рука тянется к ярлычку.

— И все же, ты все еще не сняла бирку.

Она отрывает ярлычок и отбрасывает его в сторону.

— То, что я его еще не носила, еще не значит, что я купила его недавно. Уж точно не для тебя.

— Верно. Ты бы ничего не сделала для меня.

Ее улыбка исчезает, редкий момент уязвимости появляется на ее лице.

— Я бы многое сделала для тебя, — шепчет она.

Черт. Мое сердце замирает. Я наматываю прядь ее мягких волос на палец, наклоняясь, чтобы коснуться губами ее губ. Пальцы скользят вниз, чтобы провести по ее ключицам. По ее шее.

— Ты бы убила ради меня, муза?

Сделает ли она все то, что я уже доказал, что готов сделать для нее?

Ее грудь поднимается и опускается быстрее, дыхание становится поверхностным.

— Если тебе нужно, чтобы я ... да.

Мои глаза закрываются. Браяр любит меня. Даже если она не может заставить себя сказать это вслух, ее ответ говорит мне все, что мне нужно знать о ее истинных чувствах ко мне.

— Если только это люди, — добавляет она. — Если ты просишь меня убить кошку, можешь сразу отваливать.

— Конечно, они были бы людьми. Я не монстр. — Я расстегиваю узел на ее лифчике, чашечки падают в стороны, обнажая ее пухлые груди. Я баюкаю их обе, восхищаясь тем, как тяжело они ложатся на мои ладони, прежде чем свести их вместе. — Я хочу засунуть свой член между ними.

— Я же сказала, что мы можем принять любую позу, какую ты захочешь, — ворчит она.

Я ухмыляюсь, как подросток, собирающийся впервые трахнуть женщину.

— И я очень надеюсь, что ты сдержишь свои обещания.

Мои губы обхватывают ее сосок, прежде чем она успевает сказать еще хоть слово. Она ахает и выгибается навстречу моему рту, вынуждая меня брать ее глубже. Она всегда жаждет меня. Для большего. Ненасытная.

Браяр дергает меня за волосы, боль пронзает кожу головы, и я наслаждаюсь тем, как это привязывает меня к ней, к этому моменту. Я терся своей эрекцией о ее бедро, уже насухо трахая ее от того, как страстно я хочу скользнуть в нее.

Ее сосок выскакивает у меня изо рта, ее грудь колышется, когда я перехожу к другому. Она вскрикивает, когда я посасываю ее острый сосок достаточно сильно, чтобы остался синяк.

— Я хочу, чтобы ты была вся в синяках и кончила, когда я закончу с тобой. Напоминания обо всем, что я собираюсь сделать с тобой сегодня вечером. Обо всем, что я могу заставить тебя почувствовать. Об экстазе, который только я могу тебе дать.

Она всхлипывает, и ее голос переходит в тихий шепот:

— Пожалуйста.

Она редко открыто просит, о чем-либо.

— Мне нравится слушать, как ты умоляешь, муза.

Браяр вздрагивает от моего дыхания, ласкающего раковину ее уха. Я сжимаю ее мочку зубами, наслаждаясь тем, как она извивается подо мной.

— Не привыкай к этому.

Боже, она никогда не перестает вызывать у меня улыбку.

— Когда я с тобой, на этой планете нет человека счастливее.

Она улыбается, посасывая мою шею и вырывая низкий стон из моего горла, прежде чем я покрываю поцелуями ее тело.

— Как и я - самая счастливая женщина.

Я прижимаю ее ближе, прежде чем запустить палец в ее стринги.

— Я хочу разорвать их. Но я также хочу снова увидеть их на тебе.

— Жаль, что это единственный раз, когда я чувствую себя великодушной.

— К тому времени, как я закончу с тобой, ты будешь чувствовать себя очень великодушно.

Она ахает, когда я резко стягиваю стринги с ее ног, широко раздвигая их и любуясь. Я нежно глажу ее клитор, не отрывая взгляда от ее лица. Ее глаза закрываются, дыхание прерывается, спина слегка выгибается на матрасе.

Я наклоняюсь, чтобы проглотить ее стоны, прокладывая дорожку поцелуев вдоль линии подбородка и вниз по шее к ключице, не в силах насытиться ею. Нуждаясь в моем рте и руках на каждом дюйме.

Мой рот возвращается к ее груди, вбирая в себя сосок. Я чередую посасывание и облизывание языком чувствительного местечка, наслаждаясь ею, пока она, наконец, не издает стон и не отталкивает мою голову. На моем пути расцветает засос, и я твердо намерен надругаться над другим таким же образом.

— Ты сводишь меня с ума, — выдавливает она.

— Ты далеко не сумасшедшая, моя маленькая грешница.

Она наклоняет мою голову туда, где ей хочется, чтобы я был. Мне нравится, что она верит, что все контролирует она, даже несмотря на то, что это мой язык улавливает каждый стон, вздох и дрожь ее тела.

Я спускаюсь поцелуями к ее холмику, прокладывая дорожку вокруг ее киски и к бедрам. Напряжение уже пронзило каждую конечность ее тела, когда она жаждет разрядки.

— Не мучай меня больше.

Я провожу рукой по ее груди, скользя вниз по ее гладкой, нежной коже.

— Твое тело принадлежит мне. Я буду делать с ним, что пожелаю и когда пожелаю.

Она фыркает через нос, как бык.

— Ты самый невыносимый мужчина, которого я когда-либо встречала.

— Я думаю, ты имеешь в виду возбуждающий.

Прежде чем она успевает возразить, я прячу голову у нее между ног.

Мой рот на ее киске почти так же восхитителен, как и мой член внутри нее. Одно движение моего языка заставляет все ее тело извиваться. Ее сладкий вкус наполняет мой рот, когда я глажу этот комочек нервов, заставляя удовольствие нарастать в ее конечностях, пока я не покрываю нежными поцелуями ее клитор и губы.

Она хнычет от разочарования, дергая меня за волосы, чтобы вернуть мой язык к ее киске. Но я продолжаю мучить ее поцелуями, не давая ей удовлетворения, которого она ищет. Пока.

Точно так же, как мне нужно будет быть терпеливым, чтобы завоевать ее доверие, ее сердце, ей нужно будет быть терпеливой, чтобы заслужить свой оргазм.

Мой язык нежно кружит вокруг ее клитора, обводя чувствительный бугорок, но никогда не вступая в прямой контакт. Ее руки сжимаются в кулаки, и она ударяет ими по матрасу, издавая дикий визг разочарования. Я не могу удержаться от смешка у нее между ног.

— Это не смешно! — бушует она. — Подожди, пока я прикоснусь к тебе губами и заставлю пожалеть об этом.

— Чудесно, — бормочу я, мое дыхание касается ее набухшего клитора. — Это мне нравится.

— Ты сукин сын...

Оскорбление застревает у нее в горле, когда я обхватываю губами ее клитор и посасываю.

— Ах! — вскрикивает она, выгибая спину. Ее киска прижимается к моему рту. Я хватаю ее за попку, втягивая ее глубже в свой рот, и сосу ее клитор так же сильно, как сосал ее набухшие соски.

— Черт! Не останавливайся. Пожалуйста.

Услышав мольбу, слетающую с ее губ, я подчиняюсь ей, мой рот продолжает атаку на ее прелестную маленькую киску.

Ее влага вытекает, и мой палец проскальзывает внутрь. Она стонет, когда я поворачиваю его, чтобы коснуться этого сладкого местечка.

Я медленно засовываю в нее палец, пока она вцепляется мне в волосы, отчего у меня щиплет глаза. Она могла бы разрезать меня на куски, застрелить меня, и я бы все равно не остановился, пока не заставил бы ее кончить.

— Ты собираешься кончить мне на палец, Муза?

— Да. — У нее перехватило дыхание, она на грани всепоглощающего удовольствия.

Мой палец толкается быстро и сильно, пока я продолжаю сосать ее клитор, набухший бугорок пульсирует у меня во рту, пока я довожу ее до оргазма, жесткого и быстрого, не позволяя ей избежать его, даже если бы она попыталась.

— Черт! Сейнт! — Ее ногти впиваются в простыню, отрывая ее от матраса. Ее бедра покачиваются вокруг моей головы, в то время как все остальное тело извивается, разрываясь между наслаждением, которое доставляет ей мой рот, и стремлением избежать ошеломляющего экстаза от этого.