Я прочно встала на середину лодки и теперь внимательно слежу за Хьюексом, пока он теряет свой завтрак за бортом.

Вивиан и Сарисса что-то шепчут друг другу, пока мы приближаемся к городу, и я подавляю ревность, которая поднимается, когда они смеются.

Я всегда мечтала о родном брате или двоюродном брате, но я единственный ребенок в семье. Мама происходила из богатой семьи, но её родители отреклись от неё, когда она влюбилась в мужчину, который, как она позже узнала, был женат. Когда он бросил нас, она отказалась доставить им удовольствие сказать: Мы же тебе говорили». Вместо этого она работала на трёх работах только для того, чтобы её сбил пьяный водитель, когда она переходила улицу после ночной смены в закусочной. Мне было девятнадцать.

— О чём ты думаешь?

Я смотрю на Тагиза, его слова всё ещё крутятся в моей голове.

«Я посмотрел в твои глаза и всё, о чём я мог думать, было: «Наконец-то я нашел её».

Если это правда, то почему он не хочет меня и только меня?

«Бьюсь об заклад, мама задавалась тем же вопросом».

От этой мысли у меня заболело в груди. Я просто повторяю её историю?

Я поворачиваюсь к Сариссе и Вивиан, чьи светлые головы так близко друг к другу, что почти соприкасаются, когда они читают информацию, которую им дала Алексис.

— Я немного завидую, — признаюсь я. — Я всегда хотела, чтобы у меня были братья и сестры. Я бы всё отдала, чтобы иметь семью на этой планете. Или кого-то, с кем дружила на Земле.

Тагиз изучает меня.

— А как насчёт других человеческих самок?

Я улыбаюсь.

— Они великолепны, не пойми меня неправильно. Невада спасла мне жизнь, а Айви дала мне силы пережить это одинокое время в клетке без неё. Но… я застряла в кради целителей, в то время как все остальные действительно изменяют ситуацию. Иногда трудно не чувствовать себя немного обделенной.

Тагиз прищуривается, глядя на меня, и я улыбаюсь.

— Всё нормально. Это придёт со временем.

— Поэтому ты настаиваешь на всём этом? Перебраться через Большую воду и покинуть безопасный лагерь после совершённого нападения?

Я сердито смотрю на него, но на этот раз он не пытается убедить меня остаться. Он кажется искренне заинтересован в ответе.

— Я всегда была человеком, который терпеть не мог видеть страдающих людей. Иногда мне казалось, что я была той, кто физически причинял боль, когда была ребенком. Мне удалось взять над этим контроль, когда я училась, но я всё ещё стремлюсь помочь. Я считаю, что мне дали дар. Я всегда спокойна под давлением. Я не теряюсь. И я могу работать в режиме многозадачности лучше, чем большинство людей. Все эти навыки очень востребованы в сестринском деле, особенно в уходе за травмами. Я не могу оставить людей страдать, когда знаю, что могу помочь, Тагиз. Иначе это буду уже не я.

Тагиз наклоняется вперед, заправляя прядь волос мне за ухо.

— Я понимаю. Просить тебя не помогать — всё равно, что попросить меня не драться. Ты чувствуешь, что это твоё призвание.

Я киваю, и он откидывается назад, изучая меня.

— А как насчет этого путешествия?

Я ищу на его лице осуждение или раздражение, но он по-прежнему выглядит искренне любопытным.

— Я также не из тех людей, которые счастливы, просто сидя позади остальных. Я хочу, чтобы эти твари заплатили. Я хочу, чтобы гриваты заплатили за наше похищение, я хочу, чтобы дохоллы заплатили за то, что нас купили, и за то, что сломали мне ребра, и я хочу, чтобы зинты заплатили за то, что с ними работали. — Я пожимаю плечами. — Я не привыкла чувствовать себя таким образом. Будто я искренне хочу увидеть, как кто-то будет страдать. И, может быть, когда дело дойдет до этого, я не смогу быть свидетелем этого. Но пока, я думаю, я должна принять это решение для себя и выбрать то, с чем, как я чувствую, я смогу справиться. Разве я не права?

Вопрос скорее риторический, чем что-либо еще, но Тагиз кивает. Это то, что я люблю в нем. Когда я с ним, он уделяет мне сто процентов своего внимания. Он никогда не даёт легкомысленных ответов и не отмахивается от меня. Если я задаю ему вопрос, пусть даже самый простой, он всегда внимательно обдумывает ответ.

— Да, — наконец говорит он и, к моему удивлению, обнимает меня за плечи и притягивает к себе. — Я понимаю.

Я поддаюсь своим инстинктам и прижимаюсь ближе, вдыхая его тёплый мужской аромат. Через несколько минут мы почти у берега, и Ялекс отдаёт приказы, пока мы швартуемся.

Мы оставляем его с лодкой, а я оборачиваюсь, осматривая город.

Я, конечно, всё уже слышала о нём. На самом деле, я заставила Вивиан, Айви и Чарли рассказать мне все подробности, которые они могли…несколько раз.

Но все же я была как-то не готова увидеть настоящий город.

— Удивительно, да? — Вивиан улыбнулась мне.

— Не то слово. Я провела в лагере так много времени, что виды, звуки и запахи этого места кажутся сумасшествием.

И всё же, мне кажется, что я могу стоять здесь, на этом причале, часами. Просто смотреть.

Рыбаки затаскивают сети с рыбой вместе с несколькими другими существами, одно из которых имеет золотую чешую и огромные зубы и выглядит как нечто среднее между осьминогом и акулой. Я вздрагиваю, обращая внимание на оживленную мощёную улицу перед нами.

Тагиз, Жозет и Хьюекс, кажется, знают, куда идут, окружая нас, пока мы идём все вместе. Здания стоят так близко друг к другу, что напоминают мне фотографии Амстердама, которые я раньше видела. Хотя многие из них кажутся ветхими и изношенными, некоторые из них многоэтажные.

Я останавливаюсь и смотрю на коллекцию ярких цветочных ящиков на балконе. Женщина с серой кожей и ярко-оранжевыми волосами поливает цветы и приподнимает одну бровь, когда наши взгляды встречаются.

Я улыбаюсь ей и отвожу взгляд. Отлично, теперь я странная уродка, пялящаяся на людей, которые просто занимаются своими делами.

Тагиз берёт меня за локоть, и я чуть не натыкаюсь на парня, несущего клетку с животными, похожими на цыплят. Он должен быть восьми или девяти футов ростом, и его длинные руки обхватывают огромную клетку, заставляя её выглядеть мелкой.

— Зои, — голос Тагиза стал насмешливым, когда я споткнулась. — Смотри на дорогу.

Я улыбаюсь ему.

— Я ничего не могу с собой поделать. Вы уже были здесь раньше. Я же, почти не путешествовала даже по Земле. — Я только один раз была в Канаде с мамой, прежде чем она умерла. — Как в кино попала.

Темные глаза Тагиза изучают моё лицо.

— Я не знаю, что такое кино, но я… рад, что тебе нравится.

Он прижимает меня к себе и действует как мой щит, удерживая меня на правильном пути и не давая ни с кем столкнуться.

Я чувствую запах жареных орехов, и продавец окликает нас, когда мы проходим мимо, потрясая передо мной сумкой. Тагиз бросает взгляд на моё лицо и жестом показывает Хьюексу, чтобы тот встал поближе, пока он передаёт продавцу пару монет, прежде чем принести сумку нам сумку.

— Ммм, — говорит Вивиан, когда мы передаем сумку друг другу. — Они острые и сладкие одновременно.

Пока мы делаем вид, что бродим по улицам Европы, воины осматривают всех, кто подходит слишком близко.

— Ну ладно. — Сарисса кивает, пока мы убеждаем воинов позволить нам осмотреть стол с блестящими серебряными ножами. — Я всё ещё не в восторге от всей этой истории с похищением инопланетянами, но я рада, что, по крайней мере, однажды смогу рассказать своим внукам об этом месте.

Вивиан толкает её локтем.

— Говорила же тебе, — говорит она, и они оба смеются. Я улыбаюсь, но сейчас моё внимание сосредоточено на четырёх браксианцах, идущих к нам. Они полностью одеты в черное с золотом и кажутся более… ухоженными, чем браксианцы, которых мы видим каждый день.

— Мы получили известие, что вы прибыли, — говорит один из них Тагизу. — Нам приказано отвести вас к королю.

Оох.

Я ничего не знаю об Ариксе — кроме того, что, когда Драгикс чуть не умер, а Чарли разваливалась на глазах, целителям Арикса удалось спасти ему жизнь. Они использовали что-то, что они называли ягодами кавы, и глаза Мони загорелись, когда ей рассказали о них.

Мне не терпится узнать о них побольше.

Единственный раз, когда я видела Арикса, был, когда мы были в кради целителей после битвы. Вивиан и Драгикс выздоравливали, и Арикс предложил свой город, где мы сможем найти помощь, чтобы починить наш корабль. Единственная проблема: мы ничего не знаем об этом парне. Он правил своей территорией на этой планете всё это время, и всё же браксианцы только недавно услышали о нём, когда впервые перебрались через воду.

Кроме того, то, как он смотрел на Вивиан, давало понять, что он не будет помогать нам по доброте душевной.

Охранники всё ещё ждут ответа, и я не могу не разглядывать их угольно-черные мундиры с блестящими ярко-золотыми пуговицами, начищенные сапоги и мечи на бёдрах, рукояти которых блестят на солнце. Они совсем не похожи на браксианцев с нашей стороны воды.

Один из них с любопытством осматривает всех нас взглядом, а затем они переговариваются между собой, прежде чем вести нас дальше по улице и направо.

Я задыхаюсь. Если я думала, что док и улицы, ведущие сюда, были захватывающими, то по сравнению с замком, они ничего не значат. Когда я впервые услышала об этом месте, я заставила других женщин рассказать мне всё, описывая его снова и снова. Но ничто не могло подготовить меня к сверкающему обсидиановому замку, огромные шпили которого устремлялись в небо вдаль.

Его вид привёл меня в трепет, и я снова вспоминаю, как мало я знаю об Агроне. Я думала, что она была так же неразвита, как и на нашей стороне воды. Но если этот средневековый город находится всего в нескольких часах пути на лодке, может ли быть ещё больший город на другом континенте?

Охранники терпеливо ждали нас, пока мы смотрели вниз с холма на замок. Мы следуем за ними по длинной улице и через несколько минут входим в широкие черные двери.

Здесь намного прохладнее. Сарисса осматривает огромный вестибюль, а затем практически прижимается носом к одной из стен, изучая серебряные нити, проходящие сквозь черный камень.