Прошлое...

Прошлое...

— Простите, что? — я вытираю вспотевшие ладони о штаны под столом. — Что это значит?

С момента пожара прошли чуть больше сорока восьми часов, и сегодня рано утром мне позвонили и попросили прийти в местный участок. Я не нервничал... до этого момента.

Детектив Трехо складывает руки домиком и кладет их на стол. Он учился в школе вместе с моим отцом, и они оставались друзьями на протяжении многих лет, поэтому я знаю, что эта потеря сильно ударила по нему. К несчастью для меня, это означает, что он имеет личный интерес в этом деле.

— Сынок, — медленно произносит он, как будто я полный идиот, — когда люди погибают в пожаре, есть определенные вещи, которые мы ожидаем обнаружить при осмотре тела. Например, у твоего отца в горле и легких была сажа. Кроме того, его нашли скорчившимся на полу в спальне, он лежал лицом к двери, что указывает на то, что он пытался спастись, когда умирал.

Выражение моего лица сменяется на страдальческое: — Почему он не выпрыгнул в окно? — я потираю лоб, заставляя себя дышать, — мне очень жаль. Я не... это просто...

Он поднимает руку: — Все в порядке. Гнев — это часть скорби. Отвечая на твой вопрос, скорее всего потому, что к тому времени, как он проснулся, дом уже был охвачен пламенем, из-за чего было невозможно найти путь к спасению, — он хмурится, — в отчете о вскрытии обнаружены следы безрецептурного снотворного. Недостаточно, чтобы причинить вред, но больше, чем рекомендовано. В сочетании с пожаром это привело к тому, что он был сильно дезориентирован.

Тяжело дыша, я смотрю в потолок.

— Он упомянул во время ужина, что у него стресс из-за работы и проблемы со сном. Тогда я не придал этому значения, но, если бы я это сделал, возможно, он все еще был бы здесь.

Он поднимает руку: — Твой отец не хотел бы, чтобы ты винил себя. Ты никак не мог знать, что произойдет.

Схватившись за шею, я опускаю взгляд на стол.

— Верно, — мои брови хмурятся, — простите, вы пытались рассказать мне что-то важное о моем брате. Что именно?

— Ах, да, — он снова складывает руки на столе, — вскрытие показало, что твой отец погиб во время пожара. Однако смерть Калеба — это совсем другая история.

Я моргаю: — Как это?

— В его горле и легких не было обнаружено следов сажи, а уровень углекислого газа не соответствовал показателям тех, кто погибает во время пожара. Кроме того, положение, в котором его нашли, было... ненормальным, учитывая характер ситуации.

Мои ладони снова начинают потеть.

— Насколько ненормальным?

— Он был найден лежащим навзничь на своей кровати. Конечно, комната вашего брата находилась дальше всех от места, где начался пожар, но он все равно получил несколько внешних ожогов, — он бросает на меня серьезный взгляд: — Каин, то, что я собираюсь сказать тебе, очень серьезно.

Мое сердце колотится так быстро, что я удивляюсь, как он не слышит его со своего места.

— Я слушаю.

Он откладывает ручку: — Учитывая необычные результаты, судмедэксперт уверен, что твой брат погиб не во время пожара... а до него. Есть признаки, например, налитые кровью глаза, которые дают ему основания полагать, что Калеба намеренно задушили, а пожар был инсценирован для маскировки.

— Подождите, вы хотите сказать, что кто-то убил моего брата?

— Именно это я и говорю. И мы сможем разобраться в этом только в том случае, если ты будешь со мной предельно честен. Понимаешь?

Я киваю.

Он кладет перед собой блокнот.

— Есть ли у Калеба враги? Кто-то, с кем он не ладит?

У меня пересыхает во рту.

— Нет никого, на кого бы я мог подумать. Все его любили. Он был потрясающим.

— Каин.

— Да?

— Я знаю, это трудно, но мне действительно нужно, чтобы ты подумал.

— Я говорю вам правду, детектив. У Калеба не было врагов.

Он проводит пальцем по губам: — А у тебя?

— А что насчет меня?

— Он твой однояйцевый близнец. Возможно, кто-то затаивший на тебя обиду принял его за тебя.

— Мне показалось, или вы сказали, что он был в своей комнате? У нас разные спальни. С чего бы кому-то принимать его за меня?

Он пожимает плечами: — Может, кто-то вломился в дом, не зная его планировки.

— Разве это не рискованно? — я делаю глубокий вдох, — не хочу показаться неуважительным, но если кто-то собирается совершить такой отвратительный поступок, можно предположить, что он предпримет надлежащие меры, чтобы его не поймали.

Его глаза сужаются: — Я работаю в отделе расследования убийств уже более пятнадцати лет, Каин. Поверь мне, когда я говорю тебе... каждый убийца оставляет после себя улики. И людям вроде меня предстоит их найти, — он выпрямляется. — Ты можешь вспомнить кого-нибудь, кто затаил на тебя злобу?

— Нет. У меня нет врагов. Моя бывшая девушка сейчас не слишком меня любит, но она бы не причинила мне вреда. К тому же, она точно знает, где находится моя спальня, так что она бы никогда не перепутала... — мои глаза расширяются, — черт.

Детектив практически перепрыгивает через стол.

— Что?

— Ничего, — я закрываю глаза, — ничего.

— Каин, если ты что-то знаешь...

— Я дал обещание своему брату и не собираюсь его нарушать.

— Твое молчание не принесет ему пользы, если это поможет раскрыть его убийство.

— Но я обещал ему, что не расскажу ни единой живой душе, — я рисую пальцем невидимый узор на столе, — если что-то подобное выплывет наружу, это может разрушить жизни людей.

— Жизни людей уже разрушены. Твое молчание лишь гарантирует, что их станет больше.

Я оглядываю комнату: — Можно мне воды?

Подойдя к маленькому столу в углу, он берет кувшин и бумажный стаканчик и ставит их передо мной.

Я не тороплюсь наполнять его. Я хочу, чтобы он сидел на краешке кресла и ждал, когда я положу этот самородок ему на колени.

— Прежде чем я скажу вам, можете ли вы заверить меня, что это останется между нами? Просто... у Калеба была хорошая репутация в обществе. Я не хочу ее разрушать.

— Я понимаю. Уверяю тебя, все, что ты скажешь, не станет достоянием общественности. Если только это не приведет к аресту, в этом случае я не могу гарантировать, что некоторые детали не всплывут.

— Не думаю, что это произойдет. Но вы сказали, что если я что-то знаю, то должен вам рассказать, верно?

— Верно.

— У Калеба была связь с учительницей в нашей школе.

— Какого рода связь?

Я бросаю на него взгляд: — Неподобающего.

Он прижимает ручку к блокноту.

— Как ее зовут?

— Миссис Миллер. Я не знаю ее имени, но она преподает...

— Естественные науки в старшей школе.

— Да, а ее муж помощник футбольного тренера.

— Я знаю. Он занимается кое-какими электромонтажными работами... — он прочищает горло, и я практически вижу, как крутятся шестеренки в его голове. — Извини, продолжай.

— Миссис Миллер и Калеб какое-то время были вместе. Отношения между ними становились... напряженными. Честно говоря, он был не в себе. А она... — моя фраза обрывается, и я отвожу взгляд.

— Что она?

У меня сводит челюсть: — Она постоянно болтала морковкой у него перед носом. Она прекращала отношения на одной неделе... только для того, чтобы подтолкнуть его на следующей. Честно говоря, это немного выводило его из себя. Особенно когда Калеб узнал, что он был не единственным студентом, с которым она трахалась.

Детектив Трехо чуть не выплевывает свой кофе: — О?

Я киваю: — Да. Мой отец предупреждал нас, чтобы мы не связывались с такими женщинами, но Калеб не слушал, — я пожимаю плечами, — не могу его винить, она красивая.

— Красота не освобождает от ответственности. Пожалуйста, продолжай.

— Другой студент, с которым она путалась... он мой друг. Вот как я об этом узнал.

— Как зовут твоего друга?

— Дэмиен Кинг.

Он издает горловой звук, записывая имя в блокнот.

— Как отреагировал твой брат, когда узнал?

Я морщусь: — Он был зол. Не на Дэмиена, потому что они тоже были друзьями, а на миссис Миллер. Он сказал мне, что то, что она переспала с другим студентом, равносильно тому, что она изменила ему.

Он приподнимает бровь: — Но она замужем.

Я хлопаю по столу.

— Я знаю. Именно это я и сказал, — я тяжело вздыхаю, — это та часть, о которой я боюсь вам рассказывать... она не выставляет его в положительном свете.

— Независимо от того, что сделал твой брат, он все равно жертва в этой ситуации. Однако я не смогу ему помочь, если ты не расскажешь мне все.

— Вы правы, — я барабаню ногтями по столу, — он не очень хорошо воспринял эту новость. Он пригрозил рассказать ее мужу об ее похождениях, если она не разведется с ним к тому времени, когда Калеб окончит школу, — я закатываю глаза. — Я пытался образумить его, но он был уверен, что у них все будет идеально, если она уйдет от мужа. Он был так одержим ею, что не понимал, что она просто использует его, — мой желудок сжимается. — Думаю, ей нравилось все то внимание, которое он ей уделял, наверное, она чувствовала себя особенной.

— Понятно, — он откладывает ручку, — ты знаешь, когда твой брат впервые увлекся ею?

Я качаю головой: — Нет, не совсем. Я узнал о них только в прошлом месяце, когда ему — нам — исполнилось восемнадцать. Она пришла к нам посреди ночи, и в итоге я застукал их, когда они были... ну, знаете... в его спальне, — я морщусь, притворяясь, что размышляю. — Если бы прикинуть, я бы сказал, что около трех месяцев или около того. Именно тогда он начал вести себя немного странно. Как будто он что-то скрывал.

— Значит, твой брат был несовершеннолетним?

— Послушайте, детектив. Я понимаю, к чему вы клоните, но я не хочу, чтобы у нее были проблемы. Мне не нравится, что она подбила моего брата на это, но он был вполне добровольным участником, — я пожимаю плечами. — Вообще-то она классная. Она была гадалкой на весенних танцах две недели назад и предсказала судьбу мне и моей подруге Джулии. Джулии понравилось, и...

Стук в дверь обрывает меня на полуслове.

— Извините, что прерываю, — говорит голос за моей спиной, — это важно.

Детектив Трехо поднимается со своего места: — Извини, Каин. Я скоро вернусь.