АТЛАС

От моего бока исходит тепло. На мой торс наброшен груз, а мои руки лежат на чем — то мягком и круглом. Тело извивается на мне, опираясь на мой уже твердый член.

Блядь.

Я сжимаю руки, обхватывая идеальную попку в своих объятиях. Тихий стон и теплое дыхание на моей шее заставляют меня крепче прижаться к ее телу. Я скорее сплю, чем бодрствую, но я точно знаю, чьи ноги лежат на мне сверху. Может, она и лежит на мне, но мои руки обвиты вокруг нее, как удав, отчаянно пытающийся не упустить свою добычу.

Рен двигает бедрами, при этом насаживаясь на мой член. Я даже не думаю, что она пытается быть сексуальной, но с таким же успехом она могла бы оседлать меня, потому что это имело бы значение. Я стону в ее волосы и крепче сжимаю ее задницу.

— С какой из твоих личностей я собираюсь проснуться сегодня? — Рен впивается в мою шею, ее губы скользят по моей коже и сводят меня с ума.

— Почему ты ерзаешь? — Мой голос хриплый со сна, но есть что — то томное в том, чтобы просыпаться в постели с Рен. Несмотря на то, как сильно я хочу спустить наши штаны и трахнуть ее.

— Ну, я проснулась от того, что вокруг меня обвился сумасшедший мужчина. Я пыталась вырваться, пока он не зарезал меня.

Эта женщина. Никто не заставляет меня смеяться так, как она. Я тихонько хихикаю, и Рен издает тихий звук удовольствия. — Я уверен, что у меня есть кое — что, на что я могу тебя насадить.

Она громко стонет, умудряясь при этом прижиматься ко мне.

— Мы уже пробовали это, и в итоге у нас ничего не вышло. Придется отказаться. — Рен говорит одно, но ее тело рисует совсем другую картину. Одна ее рука в моих волосах, а другая забралась мне под толстовку и покоится у меня на груди. Ее бедра снова двигаются, и я удерживаю ее на месте.

— Если ты не хочешь, чтобы тебя трахнули, тебе нужно перестать двигаться. — Я открываю глаза. Через маленькое окошко проникает тусклый свет, но Рен так зарыта в покрывала, что все, что я могу видеть, — это ее макушку.

Ее груди прижаты к моей груди. Короткие, учащенные вдохи обволакивают мою шею. Вес одеял на нас внезапно становится непосильным. Тепла наших тел достаточно, чтобы обогреть весь Лас — Вегас. Рен поднимает голову и смотрит на меня сверху вниз. Ее волосы растрепаны, темно — голубые глаза сонные, а на щеке, там, где она опиралась на мое плечо, красное пятно.

— Ты такая чертовски красивая.

Она смотрит на меня так, словно у меня лишили тела, ее дыхание вырывается прерывистым выдохом. Я неохотно отпускаю ее задницу, чтобы обхватить ее лицо. Она наклоняет голову навстречу прикосновению, ее веки полуопущены.

— Я все еще сплю, верно?

— Я тебе снюсь, птичка? — Я провожу большим пальцем по ее щеке. — Потому что ни один сон не будет таким приятным, как реальность.

Она поднимает голову, чтобы свирепо взглянуть на меня, но затем прикусывает нижнюю губу. — К черту, — стонет она, а затем опускает свой рот к моему.

Мне кажется, я могу умереть. Мы с Рен несколько раз целовались, но это первый раз, когда она проявляет инициативу. Наш первый поцелуй был под магией похоти Афродиты — гребаной сучки. Потом я поцеловал ее на заднем сиденье машины, прежде чем отвезти на встречу с Кэт, но Рен не знала, что я лгал ей. Это было отчаянно и неправильно. Я пытался удержать то, что, как я знал, утекало у меня сквозь пальцы. На этот раз все мои карты на столе.

Поцелуй начинается как усыпляющий, одурманивающий, как бесконечный танец губ и языка. Это длится примерно столько, сколько требуется Рен, чтобы начать тереться о мой член. Я покачиваю бедрами, и она стонет мне в рот. Я хочу сорвать с нее одежду, но сдерживаюсь. Скользя руками вниз по ее спине, я сжимаю ее бедра, прежде чем запустить руку под ее толстовку. Я обхватываю ладонью ее грудь и провожу большим пальцем по выпуклому соску.

Рука Рена зарылась в мои волосы, ногти царапают кожу головы. Другая ее рука скользит по моей груди и животу, пока она не просовывает ее под пояс моих штанов и не поглаживает мой член.

— Черт. Ты не представляешь, что ты со мной делаешь.

Если она продолжит так ко мне прикасаться, я повалю ее на спину и буду трахать до тех пор, пока она не начнет выкрикивать мое имя. Как бы невероятно это ни звучало, я не хочу снова все испортить.

Я чертовски слаб, когда дело касается этой женщины.

Рен протестующе взвизгивает, когда я прерываю наш поцелуй и переворачиваю ее на спину подо мной. Одеяла откидываются, позволяя холодному воздуху коснуться наших тел.

— Брр. Верни одеяло. — Рен пытается свернуться клубком, но я ей не позволяю.

Я зацепляю пальцами ее брюки и стаскиваю их. Задирая ее толстовку, я обнажаю ее грудь и опускаю голову, чтобы пососать один сосок ртом. Она стонет, и каким — то образом ей удается схватить одеяло и натянуть его мне на голову. Со смешком на губах я касаюсь зубами ее груди, прежде чем поцеловать ее живот.

Бедра Рен раздвигаются для меня, но я обхватываю руками податливую плоть, раздвигая их шире, чтобы устроиться между ними. Жар от ее тела и покрывала создает ад. Опустив голову, я вылизываю полоску на ее киске, а затем дую. Рен стонет и приподнимает край одеяла.

— Теперь я тебя не вижу. — Ее глаза безумны, а слова сбиваются с дыхания.

Я откидываю одеяло с головы. Рен приподнимается на локтях, наблюдая, как я зарываюсь лицом между ее бедер. Я лижу и сосу, наслаждаясь ею, как изголодавшийся мужчина. Так и есть. Я отчаянно хочу попробовать ее еще раз.

— Что ты со мной делаешь? Ты сводишь меня с ума. С той ночи я не переставал думать о том, чтобы оказаться внутри тебя, — шепчу я ей в бедро, слегка погружая зубы в ее плоть, прежде чем погладить отметину губами и языком. — Я никогда не разговариваю во время секса. Черт возьми, я едва издаю звуки, но Рен превращает меня в гребаного оратора.

Слова срываются с языка, потребность сказать ей, что она заставляет меня чувствовать, — это непреодолимое желание, которое я должен удовлетворить. Я посасываю ее клитор и просовываю два пальца в ее мокрую киску.

— Черт. О боги. Я собираюсь… — Рен сжимает мои пальцы, ее рука сжимает мои волосы и удерживает меня на месте, как будто она боится, что я оставлю ее на краю пропасти. Я двигаю пальцами внутри нее, мой рот не отрывается от ее клитора, и она трепещет. Ее спина выгибается, а тело сотрясается, пока ее кульминация продолжается и продолжается.

Раздается стук в дверь. — Одевайтесь. Спускайтесь вниз. — Голос Сильви хриплый. Она мгновение колеблется, а затем хихикает. — Эти стены толщиной с бумагу. Просто чтобы вы знали.

Рен стонет и прикрывает глаза рукой.

Окно покрыто льдом. Хотя снаружи ничего не видно, я знаю, что буря утихла, потому что ветер не треплет здание. Рен ворчит все время, пока одевается, и над ней трудно не смеяться. Ее металлизированные брюки и совершенно непрактичные ботинки на шнуровке до колен выглядят нелепо, но эта женщина могла бы сделать так, чтобы джутовый мешок выглядел потрясающе.

Сильви уже стоит за стойкой, когда мы спускаемся вниз. Интересно, покидает ли она когда — нибудь здание? На стойке есть тосты, графин с кофе и две бутылки воды. Сильви жестом приглашает нас налить себе.

— Я хотела сообщить вам, что Кабан покинул Вегас на неопределенное время. — Сильви вытирает барную стойку, хотя мы здесь единственные, и никто не устраивал беспорядок со вчерашнего вечера. — Я знаю, что у вас есть задача найти его, но в настоящее время это будет невозможно. Вы можешь сказать жрецам, что Кабан не заинтересован в том, чтобы быть пешкой в игре.

Рен чуть не подавилась кофе. Она допила половину во время последнего заявления Сильви.

— Я уверена, что все пройдет хорошо, — говорит она, ставя кружку и откусывая тост.

Ее тост пропадает еще за два укуса. Она трет руки над тарелкой, чтобы стряхнуть оставшиеся крошки, когда ее сонные глаза находят мои. Между нами растет робкое доверие. Интересно, через сколько я все испорчу на этот раз.

— Ты готов встретиться лицом к лицу с судьбой? — Спрашивает Рен.

Я никогда не думал, что у меня возникнет соблазн на несколько дней запереться в квартире площадью триста квадратных футов, но я ничего так не хочу, как снова уложить Рен в ту кровать. Мы бы остались внутри и могли притвориться, что всех наших забот больше не существует. Ни у кого из нас нет такой роскоши.

— Давай покончим с этим.

Мы вернулись не первыми, но и не последними. Рен ушла на полчаса раньше меня и закатывает глаза, когда я захожу в кинотеатр. Она сидит в одном из кресел театра вместе с Джаспером, Дрейком и Грир. Джейд и Престона нигде не видно. Места пусты, хотя публика была там только накануне вечером.

Фаддей, Натаниэль и Билли — все на сцене, и все трое смотрят, как я иду по проходу, с тремя разными реакциями: раздражением, подозрением и нервозностью.

— Чемпион Зевса. Какой информацией ты располагаешь по этому испытанию?

Прежде чем я успеваю открыть рот, позади меня появляются Престон и Джейд.

— Кабан сбежал из Вегаса. Очевидно, он отправился на территорию Ареса. Нам сказали, что у нас нет разрешения вторгаться в его воздушное пространство, — кричит Престон. — Что это за херня?

Я поворачиваюсь и смотрю, как они с Джейд ковыляют по проходу. Они оба избиты и в крови. Грир хихикает со своего места, а Престон рычит на нее. Интересно, что, черт возьми, с ними случилось. На самом деле, мне все равно.

На данный момент Кабан в безопасности. Мы заключили с ним союз и на шаг ближе к тому, чтобы послать моего отца ко всем чертям.