Мужчина был в шортах и майке, на ногах у него были кроссовки. На нем также были солнцезащитные очки, и он с широкой улыбкой шел по коридору. Явно взволнованный. Ростом он был немного ниже Таля, но очень жилистый, и Таль вспомнил, как Миша рассказывала ему, что ее муж был марафонцем и во время учебы в Мичиганском университете занимался легкой атлетикой. По нему видно.

— Привет, — сказал Майкл, проходя мимо, улыбнулся и кивнул.

— Ciao, — тихо ответил Таль, тоже кивнув. Он мог проявить вежливость к другому мужчине, для грубости у него вообще не было причин.

Засранец.

Они прошли мимо друг друга, не сказав больше ни слова. Только едва соприкоснулись руками.

Миша как-то сказала Талю, что когда она с ним, ей кажется, что время останавливается. Словно они в другом мире, в другом измерении, что-то в этом роде. «Существование вне времени», — так она назвала это. Он списал это на романтические представления одинокой женщины, впервые испытавшей страсть, настоящую страсть.

Но теперь Таль ее понял, потому что именно так себя и ощущал. Когда он повернулся лицом к лифту, он все еще мог видеть Майкла краем глаза. Мог наблюдать, как мужчина стучал в дверь, видел, как она открывается, и как Майкл тут же притянул Мишу в свои объятия. Крепко обнял, отрывая ее от пола.

Поднял женщину Таля и коснулся ее тела.

Только она не твоя. Не полностью. Уже нет.

Таль спустился в вестибюль и сел в мягкое кресло. Сжимая и разжимая кулаки. Они с Мишей придумали план, и по нему Таль бы все равно ушел через час или два. Он забронировал номер в другом отеле. Они решили, что так будет безопаснее, на случай, если что-то пойдет не так и Майк откажется уходить. Миша совершенно не желала встречи двух мужчин. Достаточно плохо было причинить боль Майку; она не хотела тыкать Талем ему в лицо, и не доверяла ни себе, ни Талю, что они смогут держаться подальше друг от друга, если останутся в одном отеле.

Но Таль не мог уйти. Еще нет. Не снимая солнечных очков, он взял газету. Прочитал ее вдоль и поперек. Постоянно поглядывал на лифт.

Что они там делают!?

Из-за проблемы «существования вне времени» Миши пятнадцать минут казались вечностью, но именно столько прошло между тем, как Таль покинул этаж, и вышедшей в вестибюль парой. Он посмотрел поверх газеты, наблюдая, как они проходят мимо него.

Он недоумевал, как Майкл мог быть таким невнимательным. Для любого, у кого есть глаза и мозги, было очевидно, что между ними существует какая-то проблема. Майкл шагал через вестибюль, весь горя желанием и возбуждением отправиться в город, почти маршируя, спеша выбраться на улицу.

Миша же двигалась гораздо медленнее, более вяло и совсем не выглядела взволнованной. От нее исходило нечто среднее между раздражением и желанием отправиться на собственные похороны. Низко надвинутая фетровая шляпа закрывала казавшиеся влажными волосы, на переносице сидели большие солнцезащитные очки. Платье достаточно длинное и простое, но тонкая ткань облегала изгибы, и во время ходьбы она держала подол приподнятым. Такая изящная. Такая красивая. Такая неуместная рядом с другим мужчиной.

Они даже не смотрятся вместе. Совершенно. Просто два незнакомца, которые вместе ехали в лифте. Бедняга. И бедняжка.

Глава 18

~Что же, такого я не предвидела~

Миша взглянула на свой мобильник, потом на мужа. Джетлаг вырубил его, как ребенка. Он даже не разделся, просто растянулся поверх одеяла и храпел.

Она закусила нижнюю губу, размышляя, отвечать ли на звонок, затем схватила телефон и на цыпочках прошла через номер. Медленно открыла дверь, вздрогнув от того, насколько громко это прозвучало. Но когда взглянула на кровать, Майк все еще лежал в отключке. Она выскользнула из номера и прикрыла за собой дверь.

После этого на всех парах рванула в другой конец коридора, на ходу отвечая на звонок.

— Алло? — выдохнула она, остановившись, когда добралась до стены.

— Что, черт побери, происходит? — спросил Таль.

Миша поморщилась. Он звучал сердито.

— Ничего, я только что ускользнула из номера, — прошептала она, расхаживая взад и вперед, глядя на дверь, из которой недавно вышла.

— Тебе не пришлось бы ускользать, если бы его там не было, — отрезал Таль.

— Знаю, знаю, — простонала она.

— Какого хрена случилось с планом!?

— План никуда не делся! — огрызнулась она. — Просто он… задерживается, ясно!?

— Нет! Ни хрена не ясно! Отрасти хребет, Миша!

— Эй! Я пытаюсь! Для меня это тяжело, а ты ни хрена не облегчаешь мне дело! — прошипела она.

— Ну, извини, но я прекрасно знаю, как дерьмово ты справляешься с трудными ситуациями. Почему он все еще там? — потребовал Таль.

Миша предпочла проигнорировать его комментарий про ее «дерьмовые» способности.

— Потому что у меня пока не было возможности что-то ему сказать, — начала она. Послышался его глубокий вздох, возможно, Таль собирался накричать на нее, и она прервала его. — Он хотел увидеть достопримечательности, и я точно не могла бросить его в гроте Форнилло среди толпы туристов!

— Вы провели там весь гребаный день? — голос Таля звучал язвительно.

— Нет, но мы побывали почти везде. Этот человек может ходить целыми днями, Таль. Пришлось упрашивать его сделать перерыв на обед. Потом он захотел рассказать мне обо всем, что происходит дома — обо всем, что я упустила, потому что избегала его телефонных звонков, проводя время с другим, — бросила она ему в ответ. Если он хотел заставить ее чувствовать себя дерьмово, то пусть сам почувствует себя так же.

— Не вешай эту хрень на меня. Вы провели вместе весь день. Гуляли. Разговаривали. Все это было в первоначальном плане, — отметил он.

Миша закатила глаза.

— Иногда планы идут иначе, чем были задуманы, когда приступаешь к их исполнению!

— Нет, не идут. Я живу по планам, и знаешь, что? Составив план, ты следуешь ему и выполняешь. Пока что ты сделала только первый шаг.

— Знаешь, что? Как бы то ни было, уже слишком поздно. Язви сколько хочешь, день закончился, уже десять часов. Завтра, я обещаю все сделать, — поклялась она ему.

— Ты его трахнула?

Она была потрясена.

— Ты, правда, задаешь мне этот гребаный вопрос!? — спросила она.

— Да, правда. Ты изменила ему со мной, кто сказал, что ты не изменишь мне с ним?!

Она чувствовала себя так, будто ее ударили. Отдернув телефон от уха, Миша отключила связь.

Как он, бл*ть, мог мне такое сказать!? Как он, бл*ть, посмел сказать мне такое! Кем, черт возьми, он себя возомнил!? Какого хрена, по его мнению, происходит между нами!?

Миша стиснула зубы и издала приглушенный крик, заметавшись по коридору вдвое быстрее.

Это очень важный момент. Плохая здесь ты. Не Майк. Не Таль. Только ты. Не сердись. Пойми его мотивы и двигайся дальше.

Когда у нее зазвонил телефон, она ответила.

— Прости, — тут же сказал Таль спокойным и ровным голосом.

— И ты меня тоже прости, — сумела ответить она столь же ровным, спокойным тоном.

— Бл*ть, Миша, — простонал он, и спокойствие исчезло. — Я просто… я знаю, тебе тяжело, я понимаю. Но мне чертовски не просто знать, что ты там с ним. Что сегодня он будет спать рядом с тобой. Что, если он прикоснется к тебе!? Что, если разбудит тебя так же, как разбудил тебя я!? Я, нахрен, убью его.

— Прекрати, никого ты не убьешь. И он тоже так не поступит, он не такой. И даже если он случайно решится на такое, я не позволю. Обещаю тебе. Ты и я, верно? Ты сам так сказал. Ты сказал, — напомнила она.

— Знаю, знаю. Это просто… тяжело.

Некоторое время они оба молчали, и Миша прислонилась спиной к стене, прежде чем соскользнуть по ней, сев на пол.

— Когда я приехала в Италию, — начала она хриплым голосом. — У меня был свой план. Но ничего не пошло по этому плану. Когда я переспала с тобой, все пошло не по плану. Ничего не пошло так, как я задумала, и ничего не было так легко, как я полагала.

— Неправда, — его голос звучал мягко.

— Абсолютная правда, — вздохнула она.

— Влюбиться в тебя было самым легким из того, что я когда-либо делал, — прошептал он.

Миша улыбнулась сквозь слезы и дернула подол платья.

— Да, это так, — ее голос был едва слышен.

— Обещай мне, что поговоришь с ним завтра, — в голосе Таля снова появились стальные нотки. Она кивнула.

— Обещаю. Я уже сказала ему, что после завтрака мы идем на пляж. Ничего больше, никаких других остановок, только пляж, — уверила она Таля, проводя пальцами по ноге и сжимая колено.

— Если я не получу от тебя вестей к полудню, то позвоню в номер, — предупредил Таль.

— Мне не нравится, когда мне угрожают, — огрызнулась она.

— А мне не нравится, когда меня отодвигают на второй план.

Туше, мистер Канаан.

— Хорошо-хорошо. Если не получишь известий от меня к полудню, то позвонишь. Было бы легче, если бы ты знал номер его мобильного? — она не удержалась от сарказма, сочившегося из ее слов.

— Я его уже знаю. Полдень.

Затем линия оборвалась.

Откуда он все знает!?

***

Миша отрывисто постукивала ногой по булыжнику. Прикусив губу, она дергала за прядь волос. Слепой мог бы сказать, как она нервничала; Майк же просто продолжал запихивать яичницу себе в рот.

— Эй, не хочешь пробежаться по пляжу? — спросил он.

— Хм? — она его не слушала.

— Пробежаться по пляжу. Ты сказала, что хочешь сходить на пляж, — напомнил он.

Пляж. Пляж, где я, вероятно, влюбилась. Пляж, где я собираюсь положить конец нашей любви. Я больше никогда не смогу пойти на пляж.

— Ой. Да. Нет, я не хочу на пробежку, Майки.

Он взглянул на нее поверх солнцезащитных очков.

— Помню, с каким энтузиазмом ты тренировалась перед отъездом, — сказал он осторожно.

— Прошу прощения!?

— Я не пытаюсь быть козлом, детка, но ты была так настроена похудеть. Ты же не хочешь набрать весь потерянный вес, пока ты здесь, — заметил он.

Она села прямо и положила руки на бедра.

— Хочешь сказать, я потолстела? — спросила она, глядя на него.

— Нет. Ну, то есть, может, на пару фунтов, что это нормально, ты прекрасно выглядишь. Но дашь себе поблажку и в мгновение ока вернешься к прежнему весу, — предупредил он.