— Я просто пошутил, Лиз, остынь.

— И пока ты этим занимаешься, иди нахуй.

— Господи, ты явно больше не понимаешь шуток.

— О, я многое могу вынести, Пирс, — хладнокровно возразила Лиззи. — Я просто выбираю ничего не принимать от тебя. Не твои шутки. Не твой член. Не твое дерьмо…ты можешь сказать, к чему это ведет?

О боже.

Три. Два. Один …

— А теперь, черт возьми, держись!

— Эй, не разговаривай с ней так.

— Не защищай меня. Я могу говорить за себя!

Вот и все о мире.

То, что было относительно тихой ночью в лагере, быстро превратилось на моих глазах в поле битвы.

Устало вздохнув, я подперла подбородок рукой и слушала, как все вокруг меня спорят. Оглядевшись, я встретилась взглядом с Шэннон и улыбнулась, когда она сочувственно поморщилась.

Мы были в одной лодке.

Шэн тоже не хотела быть рядом с этой сумасшедшей драмой.

Может быть, нам стоит создать свое собственное племя и жить в лесу.

— Почему ты всегда выглядишь таким чертовски счастливым, — обвинила тогда Лиззи, переключив свое внимание на Джерарда. — Это тошнотворно.

— Но не так тошнотворно, как смотреть на твою кислую физиономию, — парировал Джерард, не желая отступать или уступать ей. — Не злись на меня, потому что у тебя ссора с любовником.

— Эй, — вмешалась Кэти, отважно вмешиваясь, чтобы попытаться раздавить их говядину до того, как она взорвется, как это делалось миллион раз до этого, — давайте сегодня будем хорошими, ладно? Палки и камни ⁷, ребята.

— Да, потому что палки и камни переломают мне кости, а слова заставят меня морить себя голодом. — Лиззи прищурилась. — Разве не так говорится?

— Да? О чем ты говоришь? — Я возразила, в замешательстве нахмурив брови. — Это: слова никогда не причинят мне боли.

Не говоря ни слова, Кэти встала и вышла из круга, а затем с опустошенным выражением лица Хью встал и поспешил за ней.

— Я что-то упускаю? — Спросила я, поворачиваясь к Джерарду.

— Понятия не имею, Медвежонок-Клэр, — ответил он, пожав плечами, прежде чем переключить свое внимание на Лиззи. — Господи, ты чертовски злая.

— Нет, засранец, — огрызнулась Лиззи, поднимаясь на ноги, — Я просто честна.

— Она неплохой человек, ребята, — убеждала Шэннон с заднего сиденья Форд Фокус Джерарда. Палатки были убраны, мусор собран, а временный договор о дружбе был подписан перед тем, как все покинули пляж этим утром, и все разошлись в разные стороны, пока мы не воссоединимся на следующей неделе в школе. — Обиженные люди причиняют людям боль, — продолжила Шэннон. — Она обиженный человек. Обиженный, но очень исправимый человек.

— Никто не говорил, что она плохой человек, — ответила я, возясь с автомагнитолой. — Но она определенно раздвигает границы.

— Я согласна с этим, — дипломатично предложила Шэннон. — Но раздвигание границ не делает тебя плохой.

— Я слышу, что ты говоришь, Шэн, — добавил Джонни. — Но что касается меня, мне действительно трудно терпеть поведение Лиззи, когда я вижу, как ты себя ведешь. — Поерзав на заднем сиденье, он обнял ее за плечи, защищая. — Тебе причинили боль больше, чем кому-либо из тех, кого я когда-либо знал, и все же ты излучаешь доброту. Ты бы и мухи не обидела – и уж точно не намеренно.

Шэн покраснела и опустила лицо. — Это не всегда так.

— Да, это так, — возразил он, приподнимая ее подбородок, чтобы она посмотрела на него. — Детка, я видел, как тебя ужалила пчела, и ты не ответила ей.

— Потому что нам нужно спасти пчел! — Настаивала Шэннон.

— Вот оно, — ответил он, а затем поймал мой взгляд в зеркале заднего вида. — Я хочу сказать, что это хорошо.

— Можем мы, пожалуйста, перестать говорить о гадюке? — Джерард умолял с водительского сиденья. — Честно, ребята, я люблю вас троих, но если вы не заткнетесь нахуй из-за этой девчонки, я собираюсь открыть дверцу этой машины и выброситься.

— Тогда сначала останови машину, — ответил Джонни. — На самом деле, ты хочешь просто остановиться сейчас и позволить мне вести?

— Нет, я вполне способен водить свою машину, Джонатан.

— Гибс, парень, ты уже трижды перешел среднюю линию, — попытался уговорить Джонни. — Я действительно думаю, что мне следует сесть за руль.

— Хорошо. — Управляя машиной одной рукой, Джерард потянулся свободной рукой за спину и с вызовом поднял большой палец. — Сразись со мной.

Джонни рассмеялся. — Борьба с тобой на больших пальцах?

— Ты боишься, что проиграешь?

— Приготовься быть сукой на заднем сиденье, Гибс. — Заняв позицию, Джонни взялся за руки с Джерардом и ухмыльнулся. — Раз, два, три, четыре, я объявляю войну пальцами.

— Пять, шесть, семь, восемь, я использую эту руку для мастурбации.

— Джерард, — взвизгнула я в тот же момент, когда Шэннон выдавила: — Гибси!

— И это конец войны пальцев, — пробормотал Джонни, резко отпуская руку Джерарда. Он вытер руку о шорты и вздрогнул. — Ты победил.

— Кто теперь сучка на заднем сиденье? — Джерард рассмеялся, увеличивая громкость стереосистемы. Из динамиков раздался «original prankster» The Offspring, заставивший Джерарда трясти головой как сумасшедшего, в то время как Джонни и Шэн в ужасе вцепились в свои сиденья. Но я не испугалась. Я доверила этому парню свою жизнь. Джерард не убил бы меня. В конце концов, он обещал жениться на мне перед тем, как мы оба умрем.

Полностью поглощенный своим барабанным ритмом, Джерард хлопал ладонями по рулю своего Фокуса и во всю глотку пел о разрушении стен.

— Парень, заткнись нахуй, — сдавленно выкрикнул Джонни с заднего сиденья, когда Джерард притормозил на светофоре, чтобы спеть серенаду пожилой даме, стоявшей на зебре.

— Ты маленький хулиган, — крикнула ему в ответ пожилая леди, потрясая кулаком.

— О боже, — рассмеялась я, поворачиваясь боком на своем сиденье, как раз в тот момент, когда загорелся зеленый и Джерард нажал на педаль газа. — Она все еще ковыляет за нами.

— Может быть, она хочет меня, — выпалил он в ответ, подмигивая мне.

Я подняла брови. — Возможно, ей нужно встать в очередь.

— Гибс, притормози чертову машину! — Рявкнул Джонни, оберегая Шэн рукой. — Если ты убьешь меня, клянусь Христом, я вернусь и убью тебя!

— Как ты можешь вернуться, чтобы убить меня, если ты уже мертв?

— Где есть воля, там есть родственник, — парировал Джонни, обнимая свою девушку за плечи. — Поверь мне, Гибс, я бы нашел способ.