ЖАРКОЕ И ПАНИЧЕСКАЯ АТАКА

Клэр

— Доброе утро, — сказал Джонни, когда на следующее утро я расстегнула молнию на своей палатке и меня встретил восхитительный запах жареного мяса. — Ты выглядишь бодрой.

Он был прав. Я не только чувствовала себя бодрой, но и выглядела соответственно. Мои волосы по какой-то чудесной причине решили выполнить мои пожелания этим утром без намека на завитки – необычное явление для девушки с моей текстурой. — Это потому, что я сделана из стали, — объяснила я, присоединяясь к нему у импровизированного очага, где он готовил. — Серьезно, у меня никогда не бывает похмелья.

— Потому что ты никогда не пьешь.

— Я пью.

Он понимающе изогнул бровь.

— Ладно, — согласилась я с печальной улыбкой, садясь. — Я пила три раза до этого, и у меня ни разу не болела голова.

— Что ж, возможно, ты захочешь поделиться своим секретом со своей лучшей подругой. — Юмор наполнил его тон, когда он указал на свою палатку. — Потому что она умирает маленькой смертью там.

Я вздрогнула от сочувствия. — Бедный Шэн.

— С ней все будет в порядке. — Тихо посмеиваясь, он вилкой переворачивал мясо на одноразовом гриле. — Нет ничего такого, чего не вылечили бы несколько сосисок.

— Ого. Ты забиваешь голы и готовишь завтрак. — Я улыбнулась. — Ты такой властный.

— Я чувствую запах сосисок? — Выбравшись из своей палатки, Джерард принюхался к воздуху, как взбесившийся доберман. — Спасатель, Кэп, — объявил он, подбегая к нам в одних трусах. — Гребаный спаситель.

В тот момент, когда мой взгляд упал на него, у меня внутри разлился жар.

Джонни, возможно, был выше ростом и накачан до предела, а Хью и Патрик, возможно, напоминали Джоша Хартнетта и Райана Филиппа с точеными, как стиральная доска, прессами, но, клянусь, я никогда не видел ничего подобного Джерарду Гибсону.

Он был крепким и широкоплечим, с великолепной загорелой кожей и самой потрясающей жемчужно-белой улыбкой. Его глаза были похожи на бассейны из серого мрамора, в которые можно было упасть, и он был таким откровенным, уютным.

Когда мы были маленькими, наши мамы называли его маленьким херувимом, потому что он был восхитительно пухлым, со светлыми волосами и большими добрыми серыми глазами.

И, конечно, сейчас он был большим и сильным, с мускулами во всех нужных местах, но в его телосложении все еще была легкая мягкость, которая делала его чуть более человечным.

В отличие от остальных мальчиков в нашей группе, Джерард не боялся нарушать диету или пропускать спортзал, если чувствовал желание. Он делал то, что хотел, когда хотел, и не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести.

Если не считать жульничества и пропусков занятий в спортзале, у него была лучшая задница из всех мальчиков. Положа руку на сердце, конкуренции не было. Джерард Гибсон мог бы надеть боксерские шорты Calvin Klein лучше, чем любой другой парень из Томмен.

Джонни, Хью и Патрик были защитниками в регби, а это означало, что им нужны были скорость и ловкость. Напротив, Джерард играл на позиции флангового нападающего, где физическое превосходство было гораздо важнее скорости. В команде он был прославленным тараном и имел коренастое телосложение, соответствующее работе.

Честно говоря, я знала, что могу быть предвзятой, но впечатляющая восьмерка Джонни Кавана или очаровательная улыбка Патрика Фели не привлекли внимания этого парня.

По крайней мере, не в моих глазах.

Потому что этот парень всегда был моим любимым.

Мой любимый друг, личность, человек, все.

Даже когда мы были маленькими, и хотя он презирал это, он забавлял меня, играя со мной в барби. Конечно, он брал с собой своих фигурки и причинял как можно больше разрушений моему дому Барби, но он все равно играл со мной.

Его никогда не беспокоило, когда другие друзья смеялись над ним за то, что он играл с девушкой, и он никогда не игнорировал меня.

Ни разу за шестнадцать лет.

Даже когда это сделало его менее крутым с Хью и другими.

Для Джерарда это не имело значения.

Он всегда заставлял меня чувствовать, что я для него на первом месте.

Его друг номер один.

От Джерарда Гибсона я получила дружбу на всю жизнь, которая состояла из юмора, верности, комфорта и привязанности.

Именно по этим и многим другим бесчисленным причинам я обнаружила, что неустанно цепляюсь за надежду, что когда-нибудь мы сделаем следующий шаг.

Что наша дружба перерастет в нечто большее.

Как, например, прошлой ночью. Мы провели за разговорами половину ночи, и все это время я мысленно желала, чтобы он поцеловал меня, а не потому, что бутылка упала на меня в дурацкой игре, когда мы были детьми. Потому что наш первый поцелуй мог быть невинным поцелуем, вызванным вращающейся бутылкой, и сейчас я хотел большего.

Я хотела, чтобы он захотел меня, черт возьми.

Таким, каким я его хотела…

— Отойди, — предупредил Джонни, заслоняя еду рукой от своего неистового приятеля. — И надень какие-нибудь штаны, ладно?

— Я всего лишь пытаюсь понюхать, — возразил Джерард, наклоняясь к нему через плечо.

— Ну, не надо – эй, отойди. Я серьезно, Гибс. Не стой вот так над открытым пламенем. Твой член будет забрызган жиром, придурок.

— Ого, — проворковала я, улыбаясь им обоим. — Посмотри, как ты по-рыцарски защищаешь вилли своего лучшего друга.

— О, да, он настоящий голубой, — согласился Джерард, пока ему удавалось стащить ломтик бекона с гриля. — Всегда герой.

— Вор, — проворчал Джонни.

Посмеиваясь про себя, Джерард отправил в рот хрустящий ломтик бекона, прежде чем присоединиться ко мне на ближайшем бревне. — Как там мой маленький дизельный генератор? — Он обнял меня одной большой рукой за плечи и притянул к себе. — Не нужно спрашивать, хорошо ли ты спала.

— Я? — Я рассмеялась, ткнув его кулаком в ребра. — Джерард, ты храпишь так громко, словно в кровати работает бетономешалка.

— Нет, детка, это ты слышишь себя.

— Вы оба, — вмешался Джонни. — Наша палатка рядом с вашей. Я слышал, как вы всю ночь истекали кровью. Как пожилая супружеская пара. Общались через храп во сне, вы двое.

— Эй, не суди о нашем языке любви, — парировал Джерард с волчьей ухмылкой. — По крайней мере, мы не заставляем всех вышибать друг другу мозги.

— Джерард.

— С чувствами, — ловко добавил он, подняв палец. — Трахаться с чувствами.

— Нет, — согласился Джонни, не сбиваясь с ритма и снова переворачивая мясо. — Потому что вы слишком заняты, отпускаете шуточки, как пара младенцев.

— По крайней мере, мы не делаем младенцев, парень.

— Конечно, Гибс, как скажешь. — Закатив глаза, Джонни пропустил поддразнивания Джерарда мимо ушей, как будто был невосприимчив к его подшучиваниям. — Позови остальных, ладно? Жратва готова.

Двадцать минут спустя вся компания сидела вокруг лагеря, набитая, как поросята, после поглощения великолепных подношений Джонни Кавана.

— Эй, ребята? Если бы мы были в «Темные века» ⁵, как вы думаете, мы бы все еще были друзьями?

— А? — Патрик задумчиво усмехнулся. — Хочешь оценить это, Малышка Биггс?

— Я хочу сказать, что если бы мы все были пещерными людьми и не существовало бы никаких современных технологий… — Я сделала паузу, чтобы слизнуть крошечную капельку томатного кетчупа с костяшки пальца, прежде чем продолжить: — и Баллилаггин был деревней, из которой мы все родом, как вы думаете, наша группа сформировала бы свое собственное племя?

— Что ты курила с ним в той палатке? — обвинил мой брат, подозрительно прищурив глаза. — Потому что это странно, Клэр, даже для тебя.

— Что? — Я рассмеялась. — Это интересный вопрос.

— Во имя всего Святого, насколько это обоснованный вопрос?

— Черт возьми, да, мы были бы племенем, — перебил Джерард, бросая кусочек тоста в моего брата. — И пока остальные из нас охотились за ужином, ты, придурок, копал бы для нас ямы, чтобы срать в них.

— Больше похоже на то, чтобы похоронить тебя, — с ухмылкой парировал Хью.

— Я думаю, мы бы были друзьями, — предложила Шэннон, все еще выглядевшая немного потрепанной после вчерашних выходок. Развалившись на коленях у своего парня, в его толстовке, облегающей ее маленькую фигурку, она рассеянно закатывала рукава, пока говорила. — По крайней мере, я бы надеялась быть в твоем племени.

Я тепло улыбнулась ей в ответ. — Всегда, чика.

— Я была бы бродягой, — вмешалась Лиззи, откусывая от своего тоста. — Но я бы время от времени заглядывала в гости.

— Боже мой, что ты ешь? — Кэти выпалила из ниоткуда, заставив всех обратить свое внимание туда, куда она смотрела. Так уж случилось, что это Лиззи. — Что, черт возьми, это у тебя на тосте?

— Мармайт ⁶, — медленно протянула Лиззи, откусывая еще кусочек.

Кэти в ужасе разинула рот. — Это так невкусно!

— Может быть, для тебя.

— Почему бы тебе вместо этого не попробовать что-нибудь нормальное?

— И каково твое определение «нормального» ?

— Я не знаю. — Кэти улыбнулась. — Джем, или мармелад, или шоколадная паста?

Глаза Лиззи сузились, а мои ягодицы покрылись испариной.

Ого.

Красный код, я пыталась послать телепатическое предупреждение девушке моего брата. Красный код. Красный код. Отступай сейчас же, черт возьми!

— И зачем мне это делать? — Ледяным тоном спросила Лиззи. — Когда мне нравится Мармайт.

— Э-э-э...я не знаю, — пробормотала Кэти, увядая под настойчивым взглядом Лиззи. — Это было просто предложение. Извини.

— Если бы мне нужны были предложения от людей, я бы спросила своих настоящих друзей, — выпалила Лиззи.

— Прекрати, — вмешался Хью, принимая на себя основной удар свирепого взгляда Лиззи и встречая его своим собственным. — Она не хотела сделать ничего плохого.

— Господи, — усмехнулся Пирс, явно пытаясь разрядить напряжение, — поговорим о том, как стать тем, что ты ешь. — Протянув руку, он взъерошил волосы своей девушки. — Не волнуйся, детка, я люблю есть мармайт.

— Ха. Забавно, — протянула Лиззи, шлепнув его по руке. — Прикоснешься к моим волосам еще раз и потеряешь пальцы.