Вставая, я сделал два шага вперед и плюхнулся рядом с ней, притягивая ее в объятия.

— Не чувствуй себя виноватой за то, что пыталась сделать. Ты не одна такая. В ночь, когда он умер, я тоже умолял его вернуться. Чтобы звезды забрали меня, если бы это мгновенно вернуло улыбку на твое лицо.

Она попыталась вырваться из моих объятий, но я обнял ее крепче, нуждаясь в том, чтобы она услышала это.

— Он был лучшим мужчиной, чем я когда-либо буду. Я помню, как был зол на судьбу за то, что она проигнорировала меня тогда. За то, что она отвечала только молчанием, когда я кричал, чтобы они услышали. Но все, что сейчас имеет значение — это то, что мы есть друг у друга.

Справа от меня раздался глухой удар, и я обнаружил Эмиля на коленях перед нашей матерью.

— Мама, — его голос сорвался. — Пожалуйста, не плачь.

Когда она отстранилась, на этот раз я позволил ей, и она приложила ладони к нашим щекам.

— Что заставляет тебя рассказывать это нам сейчас? — спросил Эмиль после нескольких секунд молчания.

Она шмыгнула носом, и от этого звука по моей груди пробежала трещина.

— Ты помнишь, как принцесса Эмма приезжала сюда на бал?

Мои мышцы напряглись, когда я резко отстранился, мои глаза метались между ее глазами.

— Ты знаешь, что помню.

Один сдержанный кивок — это все, что она предложила в знак признания того, что я ни за что не смог бы забыть ту, что ворвалась подобно усиливающемуся шторму и поймала меня на своем пути.

— В то утро, когда она ушла, я дала ей книгу, которую она взяла в библиотеке, и в ней... — она замолкла, покусывая губу.

— Было послание? — спросил Эмиль.

Мое сердце подпрыгнуло, набирая ритм.

— Когда свет и тьма столкнутся, твоя судьба разделится надвое, — тихо сказала она, ее глаза пронзили мои. — Теперь мы знаем, что это было послание для ее будущего и того, с чем ей предстояло столкнуться.

Еще один приступ боли пронзил мое сердце.

— Причина, по которой я поднимаю этот вопрос, заключается в том, что мне дали еще одно послание.

С каждым ударом мое сердце грохотало в груди, и я почувствовал, как кровь отлила от моего лица. Все здесь прекрасно понимали, что Эмма значила для меня, и насколько тонок мост, на котором я стоял, когда пытался пробиться к ней. Мост находился на расстоянии одного рывка веревки от того, чтобы превратить меня в ту часть меня, которая станет скорее животной, чем здравомыслящей.

— Для нее, — прошептал Эмиль, и она кивнула.

Я вскочил на ноги, провел рукой по волосам и начал выжигать дорожку взад-вперед на полу.

— В чем дело, мама? — голос Эмиля звучал приглушенно из-за грохота, наполняющего мои уши.

Она поднялась с дивана и встала передо мной, останавливая мое движение. Ее маленькая ручка нежно коснулась моего подбородка, и нежная улыбка украсила ее лицо. Мои глаза метались к ее всезнающим глазам, когда она мягко убрала выбившуюся прядь волос с моего лба.

Она слегка покачала головой, ее рука опустилась, пока пальцы не впились в материал моей рубашки.

— Судьба требует принести в жертву того, кто поддерживает равновесие двух миров.

Ее загадочные слова приливной волной отдались в моей груди, заполняя легкие до тех пор, пока в них не осталось места для воздуха. Я смотрел на нее не мигая, пока ее слова прокручивались в моей голове, и мое зрение начало расплываться по краям.

— Ты хочешь сказать, что судьба требует жизнь Эммы? — я задохнулся, мои глаза горели с каждой секундой, которая проходила, когда она не отвечала.

Молчание затянулось, но ее глаза просто умоляли меня. Ее рука опустилась, когда я зашел за свой стул, схватился за его спинку обеими ладонями и наклонил голову вперед.

Я крепко зажмурился, стискивая зубы при мысли о смерти Эммы.

— Ты не можешь мне сказать, — выдавил я.

— Прости, — тихо сказала она. — Это все, что мне сказали и для кого это. Я больше ничего не знаю о его значении.

Из моих легких вырвался долгий выдох.

— Я знаю. Мать Богов, я знаю. Это не твоя вина.

Я подошел к ней и притянул к себе для утешения. Рядом с моим ухом раздался всхлип. Я отстранился, чтобы увидеть блеск, покрывающий ее глаза, делающий их похожими на полуночный океан, сверкающий под падающими с неба бриллиантами.

— Это. Не. Твоя. Вина, — я мягко произносил каждое слово. — Мы разберемся с этим, хорошо?

Еще один молчаливый кивок, а затем она потянулась обратно к дивану за салфеткой, чтобы вытереть слезы.

— Дрейвен, — голос Эмиля прорвался сквозь нарастающую в моей груди боль. — Ты знаешь, как растет моя сила?

— С каждым годом она становится сильнее.

Я улыбнулся ему.

— Ну, теперь то, что я вижу по ночам, складывается быстрее, как только я просыпаюсь. И все, что произошло прошлой ночью, просто...

— Просто встаёт на место? — он кивнул, но его глаза были какими угодно, только не счастливыми. — В чем дело?

Мгновение спустя все внутри меня замерло, потому что у меня такое чувство, что я знал, что он собирается сказать. Затем он взмахом руки предложил мне сесть обратно.

В тот момент, когда я опустился на стул, он сказал:

— Я видел Эмму в видении, которое приснилось мне прошлой ночью.

И вот так из моих легких выбился воздух. Хватка усилилась, и стул заскрипел под моими ладонями. В этот момент я хватал ртом воздух, когда комната снова превратилась в темное пятно по краям. Волны эмоций застряли у меня в горле, но я заставил свой голос подчиняться, каким бы надломленным он ни звучал.

— Пожалуйста, расскажи мне все. Я умоляю тебя.

Является ли его видение чем-то таким, что разрушит меня, я должен знать. Она казалась такой ледяной на ощупь перед тем, как ушла, и омертвевший взгляд ее пустых глаз преследовал меня каждый раз, когда я закрывал свои. Напоминание о том, что она пожертвовала собой, чтобы положить конец битве, дать Богу Тьмы то, чего он хотел. Ее силу. И я... подвел ее.

Я хотел швырнуть этот стул через всю комнату, потому что Эмма уже пожертвовала собой и прямо сейчас страдала от судьбы, которая, боюсь, хуже смерти. Пойманная в ловушку одна в темном море, без признаков света, который вернул бы ее к себе. Не в силах найти надежду, которую я отчаянно пытался послать ей своим кровоточащим сердцем. Ей больше не нужно приносить себя в жертву.

Эмиль встал так, чтобы смотреть мне прямо в лицо, и мои мышцы напряглись в ожидании того, что он собирался сказать.

— Я знаю, где она.

Я не уверен, сколько раз мое сердце могло ускорится в груди, пока не остановится.

— Где?

Я едва смог сдержать мольбу, переполняющую мой голос. Он поднял руки, словно предупреждая, что мне не понравится то, что я сейчас услышу, но мне насрать. Мне нужно знать.

— Она была с Уиро в том, что выглядело как другое царство, потому что я ничего подобного не видел в этом мире. Но по состоянию на сегодняшнее утро она здесь. В Дейадруме.

Все, что я думал, он мог сказать, унеслось ветром, и я тоже чуть не попался в ловушку. Миллион мыслей пронеслись в моей голове, задаваясь вопросом, все ли с ней в порядке. Почему она здесь? Где в Дейадруме?

— Брат... — голос Эмиля затих, пока он ждал, когда я вернусь к настоящему.

Мои пальцы обхватили вышивку бисером на подлокотнике кресла. Костяшки моих пальцев побелели, когда я держался за него так, словно от этого зависела моя жизнь. Я никогда не чувствовал себя таким потерянным и на взводе.

Он глубоко вздохнул, подошел ко мне и положил руку мне на голову.

— Позволь мне показать тебе.

Комната начала вращаться, и мамина гостиная исчезла. Ее заменили белые коридоры с вделанными в пол ракушками. Звуки разбивающихся волн и щебет птиц эхом разносились вдалеке. Соленый воздух обволакивал меня, когда я прищурился от внезапного нападения яркого света, исходящего снаружи и отражающегося от голых стен.

Голоса доносились из открытой двери дальше по коридору, и я, не теряя времени, направился туда. Что бы Эмиль ни хотел, чтобы я увидел, это будет там.

— Откуда мне знать, что ты не откажешься от своего слова? Что ты будешь держать все в узде? — спросил незнакомый мужской голос, когда я подошел к двери.

— Потому что я оказываю вам любезность и позволяю вашему сыну жениться на моей дочери. Иметь такую власть на вашей стороне. Но не ошибись, одно неверное движение против меня, и я разорву твою душу в клочья.

Дрожь пробежала по моему позвоночнику. Узнав этот голос, я сжал кулаки. Это то, что я запечатлел в своей памяти, так что я знал, на кого нацелу смертельный удар.

Свист.

Я медленно завернул за угол и переступил одной ногой порог. Это огромная комната рядом с прихожей, где кто-то мог бы устроить прием или небольшой бал. Однако вокруг нет никакой мебели. Кажется, что это помещение служило исключительно для соединения с другими коридорами. Мерцающие раковины украшали пространство комнаты с высоким потолком, на котором изображена фреска с изображением команды в море. Белые колонны украшали каждый угол, и даже при той легкости, которую создавала комната, она казалась... холодной и неприветливой.

Но всего два шага, и подошвы моих ботинок примерзли к земле. Мое сердце быстро заколотилось о ребра, когда я тяжело сглотнул.

Эмма. Этого не могло быть, черт возьми. Но затем рядом с ней мелькнули золотистые волосы. Хорек, который исчез как трус, все еще жив с тем же высокомерием, от которого меня раньше тошнило.

Именно рука Эйдена, обвившаяся вокруг ее талии, дала все доказательства, которые мне нужны. Мой желудок скрутился, а кровь вскипела в венах от неистовой потребности отрезать эту руку от его тела за то, что он когда-либо думал, что может прикоснуться к ней. За то, что даже предположил, что она будет принадлежать кому угодно, только не мне.

Я изо всех сил старался контролировать свое дыхание и успокоить зверя, бушующего во мне. Мой взгляд устремился к ней, и даже с замерзшим сердцем и глазами цвета смерти, она все равно оставалась самой очаровательной женщиной, на которую я когда-либо обращал свой взор.