— Итак, вот почему я не мог найти тебя, моя собственная кровь. Король Орен, который называет себя твоим отцом, — мошенник, прячущий тебя, чтобы держать тебя при себе. Чтобы твоя сила была под его контролем. Вероятно, сохраняет тебе жизнь, пока не сможет использовать тебя как оружие против меня. Против всего мира.

Он ослабляет хватку на моем горле, и я хватаю ртом воздух. Мое тело хочет качнуться вперед, но я заставляю себя оставаться стоящей прямо, не сводя с него глаз.

Покрытая черными пятнами кожа на его руках становится темнее, черные вены проступают по всему телу, пересекая грудь и поднимаясь к шее. Мне нужно знать больше. Мне нужно знать, что означает все, что он говорит, потому что я знаю, что он не блефует и не лжет, когда призрачные руки его силы скребут по моей шее и прослеживают барьер моей психики, заставляя все мое тело сжиматься в панике.

— Если ты так сильно хотел найти меня и эту силу, почему бы тебе не отправиться на поиски самостоятельно? К чему все эти игры разума? И зачем королю Орену моя сила, если он поймал ее в ловушку?

Я выплевываю поток вопросов, надеясь, что он ответит хотя бы на один. Я не знаю, что он задумал, но если он снова меня задушит, я не смогу спросить. Такому жестокому и злобному человеку, как он, не имеет смысла как делать свою грязную работу.

Я должна спросить о своей силе, поскольку худшее, что когда-либо сделал король Орен, это помешал мне использовать их. Он лишил меня защиты, моей гордости за то, что я фейри. Мысль о том, что он не является моим биологическим отцом, приносит чувство облегчения. Тем не менее, мысль о том, что этот мужчина передо мной может быть моим отцом, — это совершенно новый кошмар, к которому я не готова.

Шепоты снова становятся громче, когда призрачные когти, тянущиеся по моему разуму, манят их. Слабая вибрация пронизывает воздух, и мои глаза поднимаются, пытаясь найти источник. Она застревает у него на голове, пока он свирепо смотрит на меня. Я сглатываю, заставляя себя быстро встретиться с ним взглядом.

Он втягивает несколько своих теней обратно в себя, сила, излучаемая его ладонью, сходит на нет.

— Тьма — твой друг, Эмма. Смерть неприкосновенна. Вот почему эта штука на твоей шее никогда не могла этого почувствовать. Но я знаю, что ты чувствуешь это, слышишь шепот моей силы, пронизывающий твой разум. Утешающая тебя, — говорит он с такой нежностью, что я почти верю ему, но я видела его тьму и разрушения, которые она вызывает. — Ты должна знать, ты не фейри.

Я бледнею, чувствуя, как вся кровь отливает от моего лица, в то время как он продолжает стоять за пределами моей камеры, как будто мы ведем обычную беседу.

— На самом деле, это настоящее воссоединение. Видишь ли, твоя мать — Богиня Света, а я — Бог Тьмы, Уиро. Похоже, король Орен хочет заполучить твою власть в свои руки, при своем дворе, потому что он узнал, кто ты, и взял на себя смелость украсть тебя. Он знает, насколько ты могущественна. Но если тебе нужно больше доказательств того, что ты на самом деле моя дочь, Книга Кайми, которую ты нашла, допускает только чистую кровь. — Он делает паузу с ухмылкой. — Чистую кровь Богов.

Я смотрю на него с недоверием, открывая рот, чтобы что-то сказать, но он запихивает свои тени мне в горло, чтобы заставить меня замолчать.

— Я не закончил, — рычит он. — Мне не нравится, когда сила моей крови течет в чьих-то венах. Вот почему я жил в землях фейри, а не в своем собственном царстве, отказываясь возвращаться, пока мне не удастся покончить с тобой. Ты никогда не должна была родиться, но твоя мать пошла против меня и спрятала тебя прежде, чем я смог тебя найти. Теперь я наконец-то вернул то, что принадлежит мне, и я планирую пролить каждую каплю твоей крови.

Мои легкие горят от его силы, запечатывающей мои дыхательные пути, но он внезапно убирает тени у меня из горла, и я заставляю свой прерывистый голос говорить, прежде чем он может остановить меня.

— Ты убил ее? Ты убил мою мать?! — Мой голос хриплый, но моя ярость кипит от мучительной потребности убить его самой, если он забрал у меня мою мать. Человека, которого я никогда не встречала, но все равно оставив в моем сердце зияющую дыру, которую никогда не заполнить.

— Почему бы тебе не спросить ее? — Он свирепо ухмыляется.

Я хмурюсь сильнее, не понимая, о чем он говорит.

— Как? — Я киплю.

Он отступает, и в поле моего зрения попадает женщина на другом конце камеры, ее серые глаза наполнены слезами, которые сжимают мое сердце.

— Мариам, твоя мать.

У меня перехватывает дыхание, я чувствую, как мое сердце останавливается в груди. Бури, бушующие в наших глазах, сталкиваются друг с другом, и я знаю, что в этот момент он говорит правду. То, как она смотрит на меня, с такой неумирающей любовью в ее глазах, окутанных печалью, поглощает меня. Мои непокорные резервы истощаются, превращаясь в ничто. Я падаю на колени. Звон цепей. Мои коленные чашечки ударяются об пол.

— Мама? — Я выдавливаю из себя столько эмоций, что они душат меня. Мои глаза горят, когда я чувствую, как грозовая туча внутри меня разрывается, и ошеломляющий поток дождя стекает по моей щеке. Мое сердце обливается кровью, когда я смотрю на нее, позволяя ей видеть каждую грубую эмоцию, пронизывающую меня.

В один момент она здесь, а в следующий — ее нет. Уиро загораживает ее от моего взгляда, поток его смертоносных теней образует стену позади него. Остались только я и он.

— Я нашел ее всего через несколько месяцев после того, как она спрятала тебя. Я сохранил ей жизнь, чтобы поиграть с ней, но в основном для того, чтобы она стала свидетельницей твоей смерти, которую она так старалась предотвратить. — Он усмехается. — Она упорно боролась, но все равно не победила. Но поскольку ты пришла добровольно, я позволю вам провести одну ночь вместе, чтобы наверстать упущенное, прежде чем я заберу свою силу обратно. Та часть моей силы, которая покинула меня и теперь течет по твоим недостойным венам. — Подергивая губой, он свирепо смотрит, обещая оставаться верным своему слову. Он взмахивает рукой вверх, погружаясь во тьму, растворяясь в воздухе. Последние слова эхом отдаются в его воронке ночи, эти шепчущие слова, которые преследуют меня.

— Сладких снов, Эмма.

Я смотрю в пустое пространство, прокручивая в голове его слова: "Она боролась за меня". Но я чувствую, как желчь подкатывает к горлу, узнав, что он оставил ее, чтобы она могла наблюдать за смертью собственной дочери. Мой желудок сводит судорогой, но я загоняю тошноту обратно. Дыша неглубоко, все еще не веря своим глазам, я поднимаю их, чтобы встретиться с ней взглядом. Моя мать.

— Ты была жива все это время? — Говорю я тихо, мой голос срывается от того, что я могла бы спасти ее, если бы только знала. Я бы перенесла любое назначенное мне наказание, если бы это означало, что я могла освободить ее. Она так долго страдала здесь, в полном одиночестве, в руках самой смерти.

Я уже чувствую, как мое сердце разрывается на части еще сильнее. Ураган гнева пробуждается к жизни по отношению к мужчине, который никогда не был моим отцом. Тот, кто держал меня взаперти, ничего не понимающим в этой гребаной жизни. Тот, кто забрал меня у моей единственной семьи. Следующий раз, когда я увижу его, будет последним, когда его глаза посмотрят на меня. Грехи короля Орена падут на мой меч, пока я не услышу самый последний удар его внутреннего барабана. Это я могу обещать.

Мое сердце болит, когда я смотрю, как она подтягивает свое тело ближе к решетке. Ближе ко мне, когда она стонет от боли. Когда она достигает решетки, она опирается на нее плечом, наклоняя голову ко мне. Ее глаза впитывают каждую черточку моего лица, мягкая улыбка растягивается на ее изящном лице, но затем она исчезает.

— Я так боялась, что он нашел тебя, когда привел меня сюда, но потом, вскоре я поняла, что мое сердце может покоиться с миром, пока я в этой камере. Это был единственный признак того, что ты все еще там и свободна.

Ее голос скрипит от недостатка использования и, можно было догадаться, что и от недостатка воды. Гнев, который пронизывает меня насквозь, заставляя оживать сводящие с ума мысли в моей голове.

То есть до тех пор, пока я не вспоминаю слово, которое она произнесла, качая головой при слове свободна.

— Я никогда не была свободной. Я была в тюрьме другого рода.

Моя голова падает вперед, понимая, насколько все запуталось.

— Эмма, — ее голос мягко успокаивает что-то внутри меня, когда я поднимаю голову. Ее глаза наполняются слезами, когда я вижу в них водянистый блеск из-за клеток. — Я никогда не хотела этого для тебя. Я никогда не хотела оставлять тебя. Но я знала, что он в конце концов догонит меня. Мы связаны, поэтому я никогда не смогла бы по-настоящему спрятаться от него. И это означало, что если бы ты была со мной, ты всегда была бы в опасности. Но я не позволю ему причинить тебе боль, я не могу вынести эту боль. Ты заслуживаешь жизни, Эмма. Но я хочу, чтобы ты знала, что я думала о тебе каждую проходящую секунду каждого дня, я никогда не переставала любить тебя.

Мое сердце трепещет от любви, льющейся из ее слов. Эмоции, от которой срывается ее голос. Хотела бы я впервые обнять ее, узнать, как она пахнет, и почувствовать ее материнское прикосновение. Прикосновение чистой любви. Любви к семье.

Тепло расцветает внутри меня, когда я слышу, как она говорит, что любит меня. Чего я не слышала с тех пор, как была ребенком, живущей с тетей Лидой. Несмотря на то, что нам так и не удалось провести ни дня из нашей жизни вместе, в глубине души я знаю, что моя любовь к ней всегда была рядом, придавая мне сил, когда я чувствовала, что у меня их не осталось. Как и сила, которой она обладала, чтобы оставить меня позади, чтобы защитить меня.

Я никогда не думала, что когда-нибудь смогу увидеть ее, поэтому я не колеблюсь.