ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Эмма

Мы благополучно добрались до Асов неделю назад. Шторм продолжался долгое время, но прояснилось за много миль до того, как мы достигли наших светлых берегов. И когда я лежу в своей постели и оглядываю свою комнату, внезапно чувствуя себя еще больше не в своей тарелке, я вспоминаю, какой сосредоточенной я чувствовала себя при Дворе Асизы.

Я делаю глубокий вдох, чтобы подготовиться к разговору с отцом этим утром. Должен быть какой-то способ отказаться от помолвки или, по крайней мере, отложить свадьбу, пока я не найду решение. Я знаю, что это расстроит его, но я надеюсь, что если я подойду к нему и останусь собранной, он выслушает.

Я прилагаю усилия, чтобы надеть платье по его вкусу, хотя от этого вида меня тошнит. Оно розовое, яркое, как летний день. Тьма в моей душе хочет поглотить ее, разорвать на части своими острыми зубами и уничтожить каждый кусочек тюля и ленты, которые ее украшают.

Открытые коридоры кажутся стесненными, когда я вижу туннели перед глазами, и нервы танцуют по моему телу с каждым шагом к его кабинету. Мои ладони становятся липкими, когда появляются двери, и я вытираю их о свое платье. Делая еще один прерывистый вдох, я напрягаю спину, чтобы постучать, но слышу голоса, доносящиеся из-под двери. Их слова проскальзывают внутрь и достигают моих ушей.

— Что ты видишь? — Голос моего отца приглушенный, но требовательный.

— Ничего, ваше высочество. Я не вижу ничего дальше определенного момента.

Я узнаю этот голос. Голос, который заставляет каждое нервное окончание в моем теле насторожиться. Это капитан Кэллоуэй, который не только является правой рукой моего отца, но и, так случилось, его Провидцем. Кажется, он полностью поддерживает мой брак с его сыном, но я всегда задавалась вопросом, не является ли причина, по которой он так сильно меня презирает, в видении, которое он увидел. Но даже если бы это было так, обещание смерти в его глазах, когда он смотрит на меня, невероятно.

Я придвигаюсь ближе, осторожно, чтобы не издать ни звука, и закрываю глаза, чтобы сосредоточиться на том, что они говорят.

— Это не имеет смысла! — рявкает мой отец. — Ты, черт возьми, Провидец! Попробуй еще раз!

Я вздрагиваю от тона его голоса. Я чувствую, как мое лицо бледнеет при воспоминании о том, когда это было направлено на меня.

— Ее будущее превращается в размытое пятно, мешанину образов, которые я не могу расшифровать, — выпаливает Кэллоуэй. — Ты пробовал спросить Мазирена?

За словами Кэллоуэя следует тишина. Я прикусываю губу в предвкушении. Чье будущее они пытаются предвидеть? Кто такой Мазирен?

Я слышу вздох, который, как я предполагаю, исходил от моего отца.

— Да, но расплывчатость его истин в последнее время не стоит риска последствий, которые я терплю. С тех пор, как мы захватили его, мой гнев и сводящие с ума мысли только возрастают с каждым прошедшим годом. И каждый раз, когда я приближаюсь к нему, я чувствую, что он просто ждет, когда я сдамся, стану жертвой его капризов. Просто ждет, когда я потерплю неудачу. Мне все равно, эта тварь может продолжать гнить на дне колодца, чтобы никогда больше не быть свободной. — Его тон убийственный.

— Ты думаешь, Мазирен вливал в тебя свою силу все эти годы? — Кэллоуэй спрашивает.

У моего отца вырывается раздраженное рычание.

— Я убью его голыми руками, если это так! — Он кипит, пока напряженная тишина не заполняет зал. — Но сейчас неважно. Мы попробуем выяснить, что ждет Эмму в будущем завтра на рассвете. Не опаздывай.

Моя рука взлетает ко рту, заглушая вздох, который я не смогла сдержать. Что-то еще заперто здесь, как и я. И они ищут мое будущее? Какое я имею к этому отношение? Мои мысли обрываются, когда они снова начинают говорить. Я осторожно кладу ладонь на стену рядом с дверями, чтобы не упасть, мой палец нервно проводит вдоль вмятины в камне.

— Есть какой-нибудь прогресс в поисках Пограничный камня? — продолжает мой отец.

Кэллоуэй прочищает горло, и все нервы, которые у него были, исчезают, когда уверенность просачивается из его голоса.

— Моя команда добилась некоторого прогресса. Мы приближаемся.

— Что они нашли? — мой отец спрашивает.

— Мы обнаружили, что последние два Старейшины, которые знают о Камне и, возможно, о его местонахождении, живут при Дворе Амихан на севере и При Дворе Абайнн на западе, — объясняет Кэллоуэй.

Мой отец ворчит.

— Нам нужно немедленно найти их и спросить, что они знают. Мне все равно, что ты должен сделать.

Смысл его тона ясен. Предпринимайте любые действия, необходимые для получения ответов, которых хочет мой отец.

Я не могу позволить ему причинить вред кому-либо еще. Они не заслуживают того, чтобы стать жертвой его гнева. Никто не заслуживает.

— У меня уже есть группа солдат, готовящихся к путешествию. — Кэллоуэй звучит слишком довольным собой. Кто-то должен сбить с него спесь.

— Скажи им, чтобы поторопились. Я не хочу больше ждать. Я должен получить этот камень. Потому что, когда я это сделаю, — мрачный смех с недобрыми намерениями покидает моего отца, заставляя волосы на моих руках встать дыбом, — Я смогу усилить свою силу и, наконец, заявить права на весь Дейадрум. Все будут склоняться передо мной, и я даже найду способ захватить контроль над Испорченными, чтобы эти отвратительные твари были под моим командованием. Это будет идеальная армия, если кто-то решит взбунтоваться.

Мои глаза расширяются при мысли о том, что мой отец хотел нарушить баланс правителей между дворами и захватить власть. Я знала, что в глубине его души живет мерзкое существо, но я не понимала, что оно хотело поднять свою уродливую голову и править всеми. Плюнуть своим ядом и вонзить в них зубы.

Я должна остановить его, сейчас больше, чем когда-либо. Одно дело, когда его ненависть направлена на меня одну, но я отказываюсь допустить, чтобы другие попали в его руки. Но мне нужно выяснить, как этого не допустить.

Звук их голосов затихает, и я беру себя в руки, готовясь постучать и заявить о своем присутствии. Они, вероятно, возобновили работу или, я полагаю, замышляют заговор против всех, и я отчаянно желаю, чтобы Кэллоуэй был где-нибудь в другом месте. Для меня было бы лучше, если бы он ушел из комнаты с разговором, который я собираюсь завести. Но, похоже, это маловероятно. Редко бывает, когда они не друг с другом.

Я мысленно повторяю слова, которые планирую сказать, прежде чем постучать костяшками пальцев в дверь.

Я чувствую напряженную паузу, нарастающее давление, пока я жду ответа моего отца:

— Войдите.

Приказ глубок и несет с собой волну скрытого гнева. Голос внутри меня предупреждает меня уйти, но слишком поздно. Они уже знают, что я здесь, и теперь я должна встретиться лицом к лицу с монстром в маске внутри.

Дверь со щелчком закрывается за мной, когда оба мужчины смотрят на меня, не мигая. Я высоко поднимаю подбородок, не позволяя их взглядам заставить меня дрогнуть. Лицо моего отца кривится в натянутой улыбке.

— Чему мы обязаны удовольствием твоего присутствия здесь? — Легкий тон, звучащий в каждом слове, звучит принужденно, но я, несмотря ни на что, беру себя в руки и делаю то, что намеревалась сделать.

— Я хотела поговорить с вами о помолвке. — Мой голос каким-то образом звучит уверенно.

В его глазах вспыхивает мрачное выражение, и я чувствую, как взгляд Кэллоуэя пронизывает меня насквозь. Челюсти моего отца сжимаются, прежде чем он заговаривает.

— Я надеюсь, ты прерываешь нас не из-за желания обсудить подобные мелочи.

— Ну, вообще-то, я надеялась спросить, можем ли мы отложить это.

— Почему? — Кэллоуэй рычит, присоединяясь к разговору.

Я не спускаю глаз с моего отца, показывая ему, что он обладает высшей силой, поскольку я сосредотачиваюсь исключительно на нем и отстраняю Кэллоуэя.

— Эйден и я знаем друг друга некоторое время как друзья, но было бы неплохо иметь больше времени, чтобы привыкнуть к помолвке и узнать его на более глубоком уровне.

Я действительно хочу сказать ему, что хочу, чтобы на нашей помолвке был положен конец, но с таким напряжением, которое царит в комнате, я могу с таким же успехом предложить свою смерть на золотом блюде. По крайней мере, просьба об отсрочке дает мне шанс найти другой способ покончить с этим или, по крайней мере, способ сбежать.

— Ты, должно быть, считаешь меня дураком, моя дорогая Эмма. Ты возражаешь против слов своего отца.

— Что? Нет, я..

— Ты легко сможешь узнать Эйдена, как только выйдешь замуж. Не нужно тратить время. На самом деле, мы как раз подумывали о том, чтобы сыграть вашу свадьбу через три месяца. Но теперь, я думаю, следующий месяц мог бы быть лучше, поскольку ты посмела усомниться в моем суждении. — Он говорит так небрежно, как будто решение моей судьбы в жизни не имеет для него значения.

Мой рот приоткрыт, тысячи мыслей роятся в моей голове.

— Ты не можешь! — Я выпаливаю эти слова, прежде чем осознаю свою ошибку, опуская голову. — Простите, но, пожалуйста. — Мой голос срывается. — Пожалуйста, дайте мне больше времени.

Я чувствую, как поднимается паника, когда я снова поднимаю голову, в то время как его взгляд превращается в возбужденный. Его глаза обещают боль за то, что я высказалась против него. Кэллоуэй тихо хихикает, в его взгляде вспыхивает восторг.

— Это... моя дорогая Эмма, ты нуждаешься в напоминании о том, что я могу сделать.

Его глаза становятся расплавленно-красными, его сила врезается в меня. Кабинет, в котором я стояла, исчезает, когда он стирает его и являет другой вид ада. Тип ада, который он создал специально для меня своими силами.

Одним движением рук он создает иллюзию, изменяя реальность того, что его окружает, заставляя меня видеть все, что он выберет. Дематериализует нас из реальности, скрывает от посторонних глаз в альтернативном измерении мира, которым он управляет.