Глава 7. Злобная корпоративная империя

Люсьен

Офисы «Роллинс Консалтинг» занимали верхний этаж постмодернистского здания на Джи-стрит, в центральном бизнес-квартале Вашингтона. Близость к Белому Дому означала, что улицу перед зданием постоянно перекрывали для автомобильных кортежей важных фигур, приехавших с визитом.

Двери лифта открывались в мир гладкого мрамора, статных золотых букв и дракона.

Петула «Никто Мимо Меня Не Пройдёт» Рубена серьёзно воспринимала свою роль секретаря и хранителя врат. Никто не пробирался мимо неё, не получив прямого разрешения. Я однажды застал её за досмотром содержимого сумки моей матери, когда она пришла для редкого совместного обеда со мной.

— Добрый день, сэр, — произнесла Петула, поднимаясь со стула, чтобы поприветствовать. У неё была долгая, украшенная медалями карьера в армии, но после одного месяца в отставке она решила, что жизнь в покое — это не для неё.

Она одевалась как чья-то богатая бабушка, и пусть у неё действительно имелось трое внуков, на досуге Петула занималась скалолазанием. Эта информация всплыла после обширной проверки личных данных, которой подвергались все сотрудники. Она никогда не говорила о своей личной жизни и не терпела, когда это обсуждал кто-то другой.

— Добрый день, Петула. Было что-то срочное за время моего отсутствия?

— Ничего такого, с чем я бы не справилась, — отрывисто сказала она.

Я придержал перед ней стеклянную дверь, и Петула промаршировала передо мной, зачитывая расписание на день.

— От вас ожидается присутствие на созвоне в 14:15. На 15:00 у вас записан Трип Армистед, а на 15:15 — Шейла Чандра. Я так понимаю, либо это очередная дьявольская хитрость, либо вы наконец-то допустили первую ошибку.

Трип был конгрессменом из Джорджии и клиентом, которому не понравятся наши пятнадцать минут вместе.

— Я никогда не допускаю ошибок, — сказал я, кивнув помощнику в сером костюме, имя которого я никак не мог запомнить.

Петула бросила на меня бесстрастный взгляд.

— Я оповещу охрану. Уборщики не будут довольны, если им опять придётся отмывать кровь с ковра.

— Я постараюсь свести кровопролитие к минимуму, — пообещал я.

Мы направились в оживлённое общее офисное пространство, состоявшее из отгороженных перегородками рабочих мест, где звонили телефоны, а сотрудники исправно выполняли то, за что я им платил. Стартовая зарплата в «Роллинс Консалтинг» равнялась 80000 долларов в год. Не то чтобы я был щедрым. Просто не хотел тратить время впустую, постоянно ища сотрудников на вакансии с небольшой зарплатой. Деньги также помогали компенсировать тот факт, что я был требовательным начальником, и они наверняка называли меня засранцем, когда перешептывались у кулера. Если бы я платил меньше, мне приходилось бы вести себя вежливее. А меня это не интересовало.

Мы прошли мимо офисного пространства и трёх занятых конференц-залов. То, что начиналось как фирма по политическому консультированию, состоявшая из одного человека, готового делать грязные дела для своих клиентов, теперь развилось в организацию с штатом из 150 человек, которая при необходимости сажала людей на нужные должности и так же снимала их оттуда. И я до сих пор был готов играть грязно, когда это требовалось для достижения целей.

Резкий свист привлёк моё внимание, и я заметил бывшего федерального маршала Нолана Грэхэма, который сидел за столом в своём кабинете со стеклянными стенами, держа у уха трубку телефона. Он пришёл работать на меня несколько месяцев назад, когда поймал пулю из-за моего друга. Я сделал ему предложение, от которого было бы глупо отказываться, и он распрощался с работой на правительство.

— Оставлю вас с Прекрасным Принцем, — сказала Петула с выражением лица, которое почти можно было счесть улыбкой в адрес Нолана. Похоже, шарм этого мужчины сумел пробить несколько трещин в броне моего не терпящего бреда стража врат.

Я помедлил у порога офиса Нолана.

— Что?

Он положил трубку и триумфально нажал несколько клавиш на клавиатуре.

— Кибер-отдел только что нашел несколько подозрительных денежных следов сам-знаешь-кого, и мы их распутываем. Несколько прикрытий, похоже, для отмывания денег. Прямо сейчас пишу отчёт на случай, если твои дружки из Бюро пожелают взглянуть.

Тут существовала тонкая грань. Мои аналитики по кибербезопасности (в разговорной речи именуемые хакерами) творили свою формально-нелегальную магию и находили ниточки, за которые можно потянуть. Как только мы узнавали, где искать, остальная команда работала над тем, чтобы подтвердить и передать эту информацию такими способами, которые будут приняты в суде.

Специальный агент Идлер была достаточно умна, чтобы не задавать слишком много вопросов о том, как эта информация попадала мне в руки.

— Нам надо что-то покрупнее. Тайник. Пути дистрибуции. Высокопоставленный человек, затаивший обиду и готовый переметнуться, — что-то, что обрушит организацию изнутри.

— Что я могу сказать? Этот парень не такой бл*дский идиот, как его сын. Позволю себе высказать, но почему не дать Лине поработать кое с какими сведениями? Она сегодня в офисе. Может, она сможет найти лазейку, которую мы упускаем.

— У неё личное пристрастие, — упорствовал я. Я не был тем начальником, у которого всегда открыта дверь для предложений. Я не хотел обратной связи. Я хотел говорить людям, что им делать, и потом не беспокоиться о том, а сделают ли они, что им было сказано.

Кроме того, Лина не только королевски взбешена на семью Хьюго за то, что они похитили её и едва не убили её жениха, но она ещё и отказывалась полностью соглашаться на эту работу. Поначалу её игра за власть на полставки забавляла. Теперь уже раздражала.

Поскольку Петула, Нолан и Лина все демонстративно не боялись меня, я опасался, что остальные работники последуют их примеру и начнут делать такие вещи, как, например, стучать ко мне в кабинет, чтобы «поболтать», или предлагать устроить корпоратив.

Нолан откинулся на спинку кресла.

— Давай посмотрим. Если Лина котелок, то ты горшок.

— У меня сегодня нет времени на твоё бредовое дерьмо.

— Поясню. В этой метафоре ты горшок, который называет котелок чёрным, а сам не белее.

— Нет у меня личного пристрастия, — соврал я.

Нолан принялся драматично шарить по ящикам стола.

— Что ты ищешь? — спросил я.

Он помедлил, затем улыбнулся.

— Огнетушитель, чтобы потушить твои горящие штанишки.

(в английском есть выражение, переводящееся примерно как «врунишка-врунишка, горящие штанишки», к нему и отсылает Нолан, — прим.)

— Я думал, ты стал менее раздражающим после того, как сбрил усы. Я ошибался.

На самом деле, он сделался более приятным после того, как перестал встречаться со Слоан — условие его работы на меня.

Бл*дь.

Я глянул на часы.

Я ещё не дошёл до своего кабинета, а уже позволил себе мысль о ней. Я позавтракал с этой женщиной. Почему я не мог отложить её в сторону и перейти к следующему вопросу, требовавшему решения? Слоан Уолтон никогда не делала того, что я от неё хотел. Я хотел жизни, где ничто не заставляло меня чувствовать себя беспомощным, ничего не контролирующим, а пока я не найду способ изгнать эту женщину экзорцизмом, я всегда буду уязвимым.

— Просто говорю. Похоже, ты ждёшь, когда она докажет свою верность, а она ждёт, когда ты докажешь, что ты заслуживаешь этой верности. Если вы двое не попытаетесь встретиться посередине, то никто так и не слезет с этой извращённой карусели борьбы за власть.

Я не сразу понял, что он говорит о Лине, а не о Слоан.

— Я не припоминаю, чтобы спрашивал твоего мнения.

— На то и созданы друзья. Кстати, хочешь, я буду подкреплением сегодня с федералами? Я могу стоять позади тебя и делать угрожающее лицо, — предложил Нолан.

— Мне не нужно подкрепление, — чем меньше людей напрямую задействовано в расследовании Энтони Хьюго, тем лучше. Когда Хьюго прознает, что я делаю, я хотел, чтобы он сосредоточился исключительно на мне. — Чего я хочу, так это подробного отчёта по партнерам «Фанд Ит» через десять минут, — приказал я.

— Уже на твоём столе, — сказал он, самодовольно закидывая в рот M&M с арахисом.

Командовать людьми совсем не весело, когда они предугадывали, что мне нужно, и делали это.

Хмыкнув, я вышел из его кабинета и пошёл к своему.

— Всегда пожалуйста, — крикнул мне вслед Нолан.

Иногда я задавался вопросом, зачем я утруждался, нанимая сотрудников. Они все были такими раздражающими.

— Добрый день, мистер Роллинс, — чирикнула оживлённая рыжуля, которая выглядела так, будто она должна была готовиться к экзамену на права, а не трудиться в одной из самых безжалостных консалтинговых фирм в стране.

Надо было сегодня работать из дома.

Холли была двадцатидвухлетней матерью двоих детей и называла эту должность своей первой «взрослой» работой. Она вела себя кошмарно благодарно в мой адрес, будто работа и зарплата — это личные услуги, которые я ей оказал.

Это вызывало у меня неловкость и дискомфорт.

— Твои волосы выглядят... интересно, — сказал я.

Она развернулась, без просьбы показывая мне свою голову сзади. Сегодня она заплела волосы в две толстые косы, которые выглядели так, будто птицы дружно прошлись по ним обоим, пытаясь растащить пряди в разные стороны, но не совсем одержали успех.

— Вам нравится? Это называется пузырьковые косы. У меня есть ютуб-канал...

— Мне без разницы, — сказал я.

Она по-девчачьи хихикнула.

— Вы такой смешной, мистер Роллинс.

— Нет, не смешной, — упорствовал я.

Она отмахнулась от моего заявления.

— Я просто хотела сказать, что я кое-что оставила на вашем столе. Вы вчера спрашивали про мой ланч, так что я принесла вам немножко попробовать.

Я не спрашивал про её ланч. Я предложил ей не разогревать уху в микроволновке, чтобы весь офис не вонял как рыболовецкое судно.