Я хотел потрогать её везде. Запомнить каждый дюйм её тела. Полные изгибы её грудей и бёдер, упругую плоть её живота. Всю эту бархатисто-гладкую кожу, которая так и умоляла об укусе моих зубов.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — прохрипел я, выходя ровно настолько, чтобы снова войти в неё, вгоняя последний дюйм.

Её ноги беспокойно скользили по простыням.

— Так хорошо, — прохрипела она. — Я ненавижу то, что ты так чертовски хорош в этом.

— Скажи мне, чего ты хочешь, Слоан, — настаивал я, подчёркивая каждое слово сильным толчком.

Теперь её глаза открылись, руки тянулись ко мне, притягивая к себе.

— Только тебя. Дай мне себя.

Я потерялся в ней, в крепких тисках этих гладких мышц. В изумрудной зелени её глаз. В том, как она выдыхала моё имя, когда я подводил нас обоих к пику. Я не мог остановиться. Я не мог отстраниться. Только не тогда, когда она сжимала меня вот так.

— Надеюсь, ты готова кончить, потому что я вот-вот не выдержу, — предупредил я сквозь стиснутые зубы.

— Заткнись и трахай меня сильнее.

Я подчинился, зная, что мой оргазм заставит её кончить сильнее. Слоан обхватила меня своими бёдрами и приняла ещё глубже. Когда её груди прижались к моей груди, она потянулась за меня и впилась пальцами в мои ягодицы.

— Люсьен, — прошептала она.

Я кончил.

Возбуждение в моих яйцах разгорелось до предела и вылилось в волну, от которой замирало сердце. А потом она стиснула меня, извиваясь и выгибаясь. Мы кончали. Каждая волна была всепоглощающей, каждый пик был выше предыдущего, пока наши тела боролись за каждую каплю экстаза.

Господи, она прекрасна, когда кончает.

Это всё прекрасно. Она само совершенство. То, как она подходила мне, то, как она просила о том, что я мог предложить. То, как она реагировала на мои самые низменные потребности. Каждый раз, когда мы позволяли этому случиться, я убеждал себя, что больше не повторится. И каждый раз, когда мы заканчивали, я знал, что это случится вновь.

Её руки обхватили меня за талию и удерживали на месте.

— Боже мой, дружок. Ты регистрировал эту штуку как оружие? Фух. Где мой рутбир? Я умираю. Секс в День Святого Валентина убил меня. Можешь написать это на моём надгробии, — донёсся откуда-то снизу приглушённый голос Слоан.

Я улыбнулся, уткнувшись в её волосы, и решил, что позже побеспокоюсь о том, что означала эта как будто нескончаемая потребность в ней.