— Ты любишь эту девушку-ставшую-женщиной, которая встала между тобой и твоим обидчиком. Которая боролась с несправедливостью, с которой ты столкнулся из-за этого. И всё же ты продолжаешь отталкивать её, притворяясь, что ты какой-то бесчувственный искусственный интеллект, занятый искоренением тех, кто в этом мире злоупотребляет властью, а она просто ещё один враг, хотя на самом деле ты чувствуешь себя недостойным её. Но ты никогда не почувствуешь себя достойным, пока не перестанешь отталкивать любовь. Как только ты получаешь что-то хорошее в своей жизни, ты делаешь всё возможное, чтобы избавиться от этого. Таким образом, ты продолжаешь этот крайне раздражающий цикл саморазрушения.

Какое-то время я просто сидел.

— Как долго ты это скрывал?

Эмри резко встал и обошёл свой стол. Он рывком открыл нижний ящик и достал бутылку скотча.

— Слишком долго, — он наполнил два бокала и протянул один мне, прежде чем плюхнуться обратно в кресло.

— Это не имеет никакого отношения к тому, чувствую ли я себя достойным.

Он выдавил улыбку, затем покачал головой.

— Самое неприятное, что ты это знаешь. И всё же продолжаешь принимать те же решения. Что ж, у меня для тебя есть новость, Люсьен. Никто не чувствует себя достойным. Каждый чувствует себя самозванцем. Неважно, из какой ты семьи, сколько у тебя денег или сколько влиятельных друзей у тебя в долгу. Ничто из этого не заставит тебя почувствовать, что ты заслуживаешь быть здесь.

— Все? Мне трудно в это поверить.

— А те, кто этого не чувствуют? Те, кто думает, что они заслуживают всего этого? Вот за кем нужно следить. Вот кто наносит реальный ущерб. Это те, кто не тратит годы на психотерапию, пытаясь стать лучше. Это те, кто не утруждает себя вопросом, кто они — хорошие парни или плохие.

Я не был хорошим парнем, который беспокоился о том, что он плохой. Я был осознающим себя злодеем. Между этими понятиями существовала явная разница.

— Давай сменим тему, — предложил Эмри. — Кажется, ты настроен довольно агрессивно.

Я вздохнул. Честно говоря, я был измотан. Помимо того, что я удвоил свои усилия, чтобы припереть Хьюго к стенке, мне теперь приходилось выкраивать время из своего плотного графика, чтобы ходить на ужины и вечеринки, на которые я не хотел ходить, с женщинами, которые меня не интересовали.

Если Хьюго выбрал Слоан в качестве мишени из-за меня, он предельно ясно прочтёт этот посыл. Слоан Уолтон ничего для меня не значила. Она была всего лишь одной женщиной в длинной череде бессмысленных завоеваний.

— Всё не так, как кажется, — признался я. — Хьюго слишком пристально смотрит на меня. Я делаю всё, что в моих силах, чтобы сбить его с толку.

Я машинально перевернул телефон и проверил, нет ли новых сообщений. От неё не было ни одного. Не то чтобы я этого ожидал. Мне пришлось сжечь мосты, чтобы обезопасить нас обоих. Но теперь, когда я поимел её, теперь, когда я знал, как звучит моё имя на её устах, когда она кончает, это хирургическое удаление меня из её жизни сводило с ума.

Слоан не могла просто вычеркнуть меня из своей жизни. Не тогда, когда у нас был общий маленький круг друзей и общая собственность. Не то чтобы я хотел иметь с ней что-то общее, напомнил я себе.

— Я беспокоюсь о тебе, Люсьен, — объявил Эмри.

Я озадаченно поднял глаза.

— Почему?

— Я беспокоюсь, что ты ставишь победу превыше счастья, и я не знаю, удовлетворит ли тебя победа ценой потери всего остального.