ГЛАВА 32

— Да, вы должны выполнять приказы мистера Мазура по всем вопросам, связанным с безопасностью, — говорю я в трубку.

— Но, донна Леоне... мы установили эти оборудование для наблюдения три месяца назад, — говорит дворецкий на другом конце связи. — Это самое современное оборудование.

— А он не уточнил, почему хочет поменять оборудование?

— Я пытался спросить, но этот грубиян приставил нож к моему горлу и предупредил, что либо я заменю оборудование на то, что он заказал, либо он заменит мне голову, — Мне это не показалось смешным.

— Он не шутил, Тимотео. Просто делайте то, что он говорит, — Я прерываю звонок, подхожу к Заре, которая стоит у окна и смотрит на двор за окном, и спрашиваю: — Он все еще дает “интервью”?

— Ага.

Кай вызвал всех сотрудников службы безопасности, все три смены. Он заставил их выстроиться в один длинный ряд рядом со зданием штаба, как заключенных перед расстрельной командой. Сначала я подумала, что он спрашивает каждого мужчину о его профессиональных качествах, особых навыках или о чем-то в этом роде, но он просто велел им стоять на месте. Двадцать шесть человек, и все, что они делают, - это стоят спиной к стене уже больше двадцати минут.

— Какого черта он делает? — Я говорю это под нос, наблюдая за своим демоном, который ждет посреди лужайки, засунув руки в карманы и наблюдая за парнями из службы безопасности.

— Я не уверена, что это было мудрое решение, - шепчет Зара.

— Да. — Я прижимаюсь лбом к оконной раме. — Но это единственный способ обеспечить нашу безопасность. Кроме тебя, он единственный человек, которому я полностью доверяю.

— Он бросил тебя, Нера. Ты была беременна его ребенком, а он просто исчез.

— Он не знал.

— Если бы он позвонил тебе хотя бы раз, он бы знал.

— Позволь мне перефразировать. — Я вздохнула. — Он единственный человек, которому я доверяю наши жизни.

— Ты собираешься рассказать ему о Лючии?

— Нет.

— Он имеет право знать.

— Как ты и сказала, если бы он потрудился позвонить, он бы знал.

Я позволю ему поверить в то, во что верят все остальные, - что Лючия - дочь Батисты. Со своими светло-каштановыми волосами и пухлыми губами она похожа на меня. Кроме ее глаз.

Зара обхватывает меня за плечи.

— Он сказал тебе, почему ушел, не попрощавшись?

— Нет.

— И ты даже не знаешь, в чем может быть причина?

Я закрываю глаза и кусаю себя за щеку, мгновенно ощущая металлический привкус крови во рту.

— Нет, — лгу я.

Снаружи раздается несколько быстрых выстрелов. Я вздрагиваю и открываю глаза. Внизу, на лужайке, Кай убирает пистолет. Я бросаю взгляд на шеренгу сотрудников службы безопасности и замечаю трех мужчин, свалившихся на землю, их головы уже не так целы, как раньше. Я хватаюсь за ручку на оконном стекле и открываю его, как раз когда Кай подходит к мужчинам.

— Эти трое стояли на страже прошлой ночью, — До меня доносится глубокий голос Кая. — Отныне, если хоть одна чертова белка проникнет за периметр, не будучи нейтрализованной, я убью каждого, кто работает в эту смену. Все ясно?

Телохранители ошарашенно смотрят на него, а затем в унисон кивают.

— Вы свободны, — Кай разворачивается и направляется к подъездной дорожке. Несколько машин расставлены по территории, и среди них ходит человек, осматривая днище каждого автомобиля с помощью странного на вид инструмента. Он ищет взрывное устройство?

Я наблюдаю за тем, как Кай забирает у мужчины инструмент и продолжает сам осматривать машины, не торопясь. Странно думать о нем иначе, чем мой демон, но мне нравится его имя.

Закончив осмотр последней машины, он бросает зеркальце на палочке обратно мужчине и направляется к воротам, где устанавливают новое оборудование для наблюдения.

— Пойду проверю Лючию,— Я оставляю сестру подглядывать в окно и пробираюсь через большую гостиную.

Как жена дона, я должна была жить с мужем, но, приехав в дом Батисты, я ясно дала понять, что не намерена делить с ним свою жилплощадь. В то время он уже с трудом поднимался по лестнице, поэтому в основном пользовался первым этажом, где находился его офис и другие рабочие помещения. Поэтому я заняла второй этаж.

Я направляюсь в свою спальню, где Лючия отдыхает после обеда. Обычно она дремлет в своей комнате, но когда после обеда она задремала в моей постели, я не захотела ее будить.

Когда я прохожу мимо кухни с открытой планировкой слева, мой взгляд останавливается на куче разноцветных магнитов, висящих на холодильнике. Лючия любит играть с ними - очень часто, - поэтому некоторые из них обломаны или их пришлось склеить. Я останавливаюсь перед мозаикой сувениров. Они кажутся совершенно неуместными на современной белой кухне. Я провожу пальцами по магниту с изображением моста, по центру которого проходит длинная диагональная трещина, и на моих губах появляется грустная улыбка. Это тот самый, который он мне принес. В ночь злополучной вечеринки я хотела переставить ее на центральное место, но магнит выпал у меня из рук. Вспоминая тот момент, теперь кажется, что это было какое-то предзнаменование.

— Я хочу, чтобы данные с камер наблюдения поступали в помещение охраны, на главный компьютер в офисе на первом этаже и на мой ноутбук, — говорю я специалисту по безопасности, который возится с главным блоком сигнализации на стене. — Убедитесь, что это будет сделано.

— Хм... Не думаю, что в этом есть необходимость, сэр. Все записи будут переданы в наш штаб, и у нас есть команда, которая будет следить за ними двадцать четыре часа в сутки.

Я угрожающе делаю шаг к нему и приковываю его взглядом.

— Конечно. — Мужчина отступает на два шага. — Без проблем.

Я киваю и направляюсь к своей машине, припаркованной на подъездной дорожке на некотором расстоянии от других автомобилей. Кейс со снайперской винтовкой лежит на заднем сиденье, поэтому я сначала достаю его, а затем открываю багажник. Две большие спортивные сумки с моим дополнительным оружием лежат в правой части грузового отсека, но я решаю пока оставить их и взять только сумку с одеждой.

Ранее ко мне подошел невысокий мужчина в костюме, похожем на костюм пингвина, и сообщил, что моя комната готова и я могу найти ее на втором этаже здания для персонала. Я оглядываюсь через плечо на указанное строение. Оно расположено примерно в двухстах футах от главного здания. Ничего не происходит. Зная, что мне предстоит еще одно “сражение”, я оставляю свой снайперский кейс в багажнике и направляюсь к входной двери виллы Леоне.

В холле горничная занята уборкой стеклянных дверей, ведущих в офис. Когда она замечает меня, то бросает тряпку на пол, а затем убегает со всех ног. Должно быть, ей повезло, что не пришлось вытирать кровь в зале заседаний.

Поднимаясь по лестнице на второй уровень, я осматриваю окрестности, отмечая детали, которые упустил, когда разведывал дом сегодня утром. Стены отделаны плетеным деревом. Картины маслом в огромных витиеватых рамах. Огромные старинные дедушкины часы. Хрустальная люстра и соответствующие бра на стенах. Он выглядит как музей. Здесь даже пахнет так же. Ничто в этой квартире не напоминает комнаты ее сестры наверху. У нее все современное, как в ее квартире давным-давно. У нее даже до сих пор есть свои садовые сорняки, высаженные в горшки вдоль стен и окон.

На лестничной площадке есть две двери. Та, что справа, ведет в отдельную комнату. Я воспользовался балконом этой комнаты, чтобы попасть внутрь прошлой ночью, после того как разобрался с киллером на крыше. Двойная дверь передо мной ведет в апартаменты Неры. Я берусь за ручку и вхожу внутрь.

Нера стоит у барной стойки, отделяющей кухню от столовой, на ее лице написаны растерянность и тревога. На мраморной стойке перед ней стоит желтая миска в форме сердца, частично заполненная порезанными кусочками апельсинов и яблок. На разделочной доске лежит половинка яблока.

— Что ты здесь делаешь?

— Я остаюсь там же, где и ты, — Я киваю в сторону большого коричневого дивана в центре гостиной.

— Мы так не договаривались — Ее голос кажется спокойным, но в нем чувствуется едва уловимая нотка паники.

Я подхожу к стойке для завтрака и останавливаюсь на противоположной стороне. В центре прилавка в глиняном горшке растет петрушка. Слабый аромат травы покалывает мои ноздри.

— Мы договорились, что я буду обеспечивать твою безопасность. Я не могу сделать это, оставаясь в другом здании.

Когда Нера открывает рот, чтобы произнести несомненно язвительную реплику, ее взгляд резко поворачивается влево. Я достаю пистолет и поворачиваю голову, чтобы проследить за ее взглядом. Мой взгляд падает на открытую белую дверь в другом конце комнаты, и все внутри меня замирает. Крошечная девочка в розовой пижаме с белыми цветочками стоит в дверях, прижимая к груди плюшевого медвежонка. Спутанные темно-русые волосы, так похожие на волосы моего тигренка, частично скрывают ее лицо.

— Я хочу пить, мамочка, — бормочет девочка и сонно трет глаза тыльной стороной ладони.

Я дергаюсь, как будто кто-то вонзил нож мне прямо в сердце. Весь воздух покидает мои легкие, когда лавина чувств обрушивается на мою грудь.

Шок.

Обида.

Предательство.

Я отпускаю пистолет и делаю шаг назад, не сводя глаз с маленькой девочки.

Вернувшись в Бостон, я поклялся, что на этот раз не подойду ближе, чем это необходимо для обеспечения безопасности моего тигренка. Феликс сообщил мне, что она вышла замуж, но этот сумасброд больше ни о чем не говорил. И мне никогда не приходило в голову, что у нее и ее покойного мужа был ребенок.

Нера бросается к дочери и подхватывает ее на руки. Девочка опускает свой маленький подбородок на плечо Неры и наклоняет голову, ее невинные глаза блестят, когда она с интересом наблюдает за мной.

— Это Лючия. — Голос тигренка проникает в оцепенение, охватившее меня. — Моя дочь.