Но этого достаточно, чтобы разрушить хрупкую мечту.

Достаточно, чтобы погасить крошечный огонек надежды.

Я опоздал на секунду, чтобы заметить стоящую в толпе женщину с красным шелковым шарфом, завязанным в хвост.

Человек на сцене вздрагивает, а из красной дыры в середине его лба вытекает струйка крови. Он падает назад, растягиваясь на деревянной платформе. Некоторые из людей в толпе падают на землю, как только понимают, что произошло, остальные в истерике разбегаются. Несколько мужчин выхватили оружие и спешат укрыться за столами.

Как обычно бывает у людей, желание спасти себя сильнее, чем потребность помочь другим. Я видел это уже бесчисленное количество раз и находил это довольно интересным зрелищем. Но теперь я не смотрю на людей, бегущих как бездумная орда. Мой прицел направлен на блондинку, взобравшуюся на сцену. Какого черта там делает мой тигренок? Она потеряла свой красный шарф, и ее волосы рассыпались по спине и плечам, когда она опустилась на колени рядом с моей жертвой.

У меня сводит желудок, когда я вижу, как она хватается за переднюю часть пиджака мертвеца и неистово трясет его. Я настраиваю прицел, чтобы приблизить ее лицо. По ее щекам текут слезы, она кричит, боль и горе отражены в ее чертах. Я снова увеличиваю масштаб, фокусируясь на ее рте, и винтовка едва не выскальзывает у меня из рук. Я слишком далеко, чтобы услышать ее мучительные крики, но все равно чувствую, как они отдаются эхом в моих ушах и клокочут в груди, разрывая меня изнутри. Мои легкие сжимаются; я задыхаюсь, но воздуха нет. Меня засасывает в вакуум, и я застываю в доли секунды, в тот момент, когда понимаю, что она говорит.

Папа!