— Готов настолько, насколько это возможно.

— Пожелай ему удачи от меня, ладно? — улыбается он, откусывая еще один кусок пиццы и запивает большим глотком пива. — Два ресторана. Кто бы мог подумать, что вы все так далеко пойдете. Роуэн — успешный шеф-повар. Фионн — долбанный врач. А у тебя своя мастерская. Спорим, ты и представить себе не мог в тот день, когда я вас нашел, как я вас подниму.

— Ага, — отвечаю я, и мой голос слабеет, когда туман воспоминаний рассеивается, вступая в борьбу с настоящим.

— Я до сих пор помню, как будто это было вчера — Роуэн был таким неуклюжим подростком, по подбородку текла кровь. Как будто из фильма про зомби. Сначала я подумал, что он откусил от Фионна кусок, пока не понял, что тот зашивает губу Роуэна гребаной швейной иглой.

Я киваю, или, по крайней мере, мне так кажется. Лиандер продолжает говорить, но я его почти не слышу.

Воспоминание осталось незапятнанным. Я как будто окунулся в этот момент. Каждое изображение четкое. Ясное. Я помню каждую деталь, от мельчайшей до огромной. Я все еще чувствую призрачную пульсацию в кончике своего отрезанного пальца. Вижу тот самый багровый оттенок, который сочился из глубокого пореза на верхней губе Роуэна. Я помню сосредоточенность в глазах Фионна, когда он протягивал нитку через разорванную плоть. Помню, как лунный свет лился в окно и отражался от разбитых осколков стекла и последних фарфоровых маминых тарелок, разбросанных по полу.

И особенно ярко я помню безжизненное тело отца, лежащее у моих ног, мой ремень, обернутый вокруг его шеи, один конец которого все еще был обмотан вокруг моего липкого, трясущегося кулака.

Роуэн тогда повернулся ко мне, нитка туго натянулась между его разбитой губой, а игла была зажата в пальцах Фионна. Его взгляд был мягким, таким мягким, что я понял: возможно, это первый раз, когда я видел его расслабленным.

«Можешь отпускать, Лаклан», — сказал он, когда его взгляд скользнул вниз, к моей руке.

Всего мгновение спустя вошел Лиандер и изменил все, даже все, что казалось безвозвратным. Ремень все еще был обмотан вокруг моего кулака. И когда Лиандер посмотрел на меня сверху вниз, то ухмыльнулся.

—… а потом Роуэн сказал: «Клянусь, это был несчастный случай», и я подумал, да, с этими детьми все в порядке, — говорит Лиандер с тихим смешком. Я отмахиваюсь от воспоминаний, понимая, что пропустил часть его рассказа…

…и не заметил, что он делает.

— Что, черт возьми, ты творишь?

Лиандер берет треугольник мясной пиццы и отправляет в блендер, где уже свернут другой кусочек, а жир размазан по стеклу.

— Смузи.

Я перевожу взгляд с коробки для пиццы на блендер и обратно.

— Что?

— Смузи. Ну, знаешь, еда, которую можно пить.

— Это… смузи из пиццы?

Лиандер просто улыбается, заливая полбанки пива в блендер.

— Зачем?

— У Робби же больше нет зубов. Как он будет есть в последний раз? — Лиандер переключает свое внимание на Робби, который плачет, сидя на стуле. — Тебе что, придурок, никто не говорил, что от конфет зубы портятся? Кстати…

Лиандер берет вырванные зубы, затем загружает их в блендер и включает. Пиво пенится. Плавленый сыр прилипает к стенкам. Ножи в блендере несколько раз забиваются, но в конце концов получается густая, пузырящаяся коричневая смесь.

— Черт возьми, Господи Иисусе, — это действительно ужасно.

Лиандер пожимает плечами.

— Те же самые пицца и пиво, но с добавлением кальция.

— Но там же один зуб был с золотой коронкой?

Лиандер размешивает смесь и заглядывает в кувшин, но в коричневой жиже почти ничего не видно.

— Да, точно. Значит, необычный кальций. Но я уверен, что вкус у него почти такой же.

— Сомневаюсь. Сам попробуй. Проверь свою теорию и дай мне знать.

— Ну, хер тебе, — говорит он, сдерживая смех и наливая смесь в огромный стакан. — У меня пунктик насчет зубов.

Я издаю стон, и Лиандер снова хихикает, явно довольный собой. Он проводит рукой по своим седым волосам, а затем роется в ящиках за барной стойкой, доставая воронку с торжествующим возгласом.

— Господи Иисусе, чувак. Ну все, я пошел.

Я разворачиваюсь, но не успеваю сделать и шага, как его слова останавливают меня.

— Знаешь, малый, я мог бы заставить тебя остаться.

Я долго, не моргая, смотрю на дверь, потом поворачиваюсь лицом к Лиандеру. Он все еще улыбается, проходя мимо меня с воронкой в одной руке и полным стаканом в другой. Но за его улыбкой и морщинками в уголках глаз, всегда скрывается угроза. Сквозь эту маску проникает некая хищность, как бритва.

Лиандер кивает головой в сторону Робби, приглашая меня последовать за ним, и я подчиняюсь.

— Хорошо, что я такой доброжелательный. Не хочу, чтобы ты пропустил особенный вечер своего младшего брата. И точно не хочу, чтобы он харкнул мне в еду, когда я в следующий раз загляну в гости. Хоть и говорят, что он прекратил свои бостонские похождения, он все еще невменяемый. У него там недавно были неприятности в Техасе со своей девушкой. Вот куда они уезжали, да? В Техас? И… о, где они были до этого?.. Точно, точно. В Калифорнии. Если точнее, в Калабасасе. И в Западной Вирджинии…

— Чего ты хочешь от меня? — срываюсь я.

Лиандер улыбается.

— Просто держи его крепче.

Сверкнув злобным взглядом, я встаю за спину Робби и прижимаю ладони по обе стороны от его головы. Он дрожит в моей хватке.

— Открой рот пошире, ублюдок, — Лиандер просовывает конец воронки через кляп Робби. Тот пытается вырваться из моей хватки, но выхода нет. — Последний пир. Ты знал, что ребенка Нельсонов пришлось кормить через зонд² после того, как он передознулся твоими леденцами с фентанилом? Это примерно то же самое, — говорит он, наливая в воронку густую порцию смузи из пиццы.

— На самом деле это совсем не одно и то же, — ворчу я, перекрывая булькающий кашель Робби.

— Ну, зато очень похоже, — Лиандер наливает еще смеси, но в итоге она стекает из уголков рта Робби. С губ моего босса-психопата слетает разочарованный вздох. — Он это не проглотит.

— Я даже не догадываюсь, почему.

— Это всего лишь пицца и пиво, Робби.

— И зубы.

— Представь, что это протеиновый коктейль. Да ладно, чувак. Открывай люк, — говорит Лиандер, делая еще одну попытку. Робби хнычет, но так и не глотает. С губ моего босса срывается раздраженный вздох, а его плечи опускаются. — Зажми ему нос.

— Бля, ну уж нет.

— Это был не вопрос, малый.

— Лиандер…

— Давай, Лаклан, и я отпущу тебя на вечеринку.

Наши взгляды встречаются на мгновение, которое кажется бесконечным.

Я мог бы свернуть шею Лиандеру. Одним ударом по горлу я мог бы раздавить ему трахею. Впечатать ладонь в его нос с приятным хрустом. Или пойти простым путем и застрелить его. Оставить его истекать кровью на полу, как и многих других, оказавшихся в его подвале пятничным вечером.

Но месть за мое предательство была бы быстрой и беспощадной. Его такие же чокнутые братья бежали бы за мной хоть на край света. Я бы так же сделал ради своих. И месть его братьев не закончилась бы на мне.

Пальцами я обхватываю нос Робби и крепко сжимаю.

— Нельсоны хотели, чтобы он страдал так же, как страдали они сами. Это не пытка, Лаклан. Это не убийство. Это правосудие, — говорит Лиандер, не сводя с меня глаз, пока наполняет воронку.

На этот раз Робби ничего не остается, как проглотить. Конечно, не вся жидкость попадает ему в горло. Но Лиандер не останавливается, пока пинтовый стакан не пустеет. И даже тогда он не сводит с меня пристального взгляда.

Удовлетворившись, Лиандер коротко кивает.

Я выпускаю Робби из своей хватки, выхватываю пистолет из кобуры и стреляю Робби в голову.

Давление и боль в глазах утихают, когда бульканье, всхлипывания и мольбы Робби больше не раздаются вокруг нас. Слышится только музыка, а теперь еще и непрерывное капанье крови на пол.

Я убираю пистолет обратно в кобуру. Безо всякой угрозы я произношу свои следующие слова.

— Я хочу уйти в отставку.

По лицу Лиандера медленно расползается хищная ухмылка.

— Не говори так, — говорит он, поворачиваясь ко мне спиной. — Я в полном шоке.

— Лиандер, я благодарен тебе за все, что ты сделал для нас с братьями. Ты прикрывал наши задницы в Слайго. Привез нас сюда, помог устроиться. Ты знаешь, как сильно я это ценю. Я потратил годы, чтобы вернуть долг, ты же знаешь. Но это… — говорю я и замолкаю, бросив взгляд на распростертое тело рядом со мной. — Я больше не могу это выносить.

Лиандер глубоко вздыхает, ставит стакан и воронку рядом с раковиной и поворачивается ко мне лицом.

— Я буду с тобой откровенным, малый. Как всегда.

Я киваю, когда он приподнимает бровь.

— Когда в прошлом году ты разозлил Дамиана Ковачи, это не только подорвало наш контракт с ним. Это отразилось и на других контрактах, когда в определенных кругах распространились сплетни. И знаешь что, малый? Это меня разозлило.

Румянец заливает мои щеки.

— Я повел себя как чертов придурок один раз. Перешел границы.

— Ты положил Ковачи в ебучий багажник, Лаклан.

Бля. Я реально это сделал.

Лиандер прислоняется к стойке и скрещивает руки на груди. Ему, возможно, уже под шестьдесят, но он по-прежнему крепко сложен, и его мощные бицепсы напрягаются под черным свитером.

— Мы говорили об этом. Нравится тебе это или нет, но мы занимаемся обслуживанием клиентов. Ты понимаешь, что это значит, ведь ты делаешь это каждый божий день в своей мастерской. Если какой-нибудь клиент придет в ателье Кейн, чтобы купить кожаные седельные сумки для своего мотоцикла или еще какую-нибудь хрень, и он тебя разозлит, ты запрешь его в гребаном шкафу? Господи, я надеюсь, что нет. Потому что это просто ужасное обслуживание.

— И что, я должен продолжать заниматься этим бесконечно?

Лиандер пожимает плечами.

— Если только ты волшебным образом не найдешь способ исправить причиненный тобой ущерб, да. Думаю, да.

Между нами повисает пауза. Лиандер может притворяться разочарованным во мне, но иногда я задаюсь вопросом, пошла ли ему на пользу моя ошибка, даже если количество клиентов сократилось, как он утверждает. Словно прочитав мои мысли, Лиандер отворачивается, прежде чем я успеваю что-либо прочесть по выражению его лица.