— Нет, это только по будням, с девяти до пяти. В остальное время я просто сижу, раздумываю, вынашиваю идеи.

— «Вынашиваю» так странно звучит, — говорит она со звонким смехом. — Как будто ты вечерами в курятнике высиживаешь яйца. Но учитывая заскок твоего брата на салфетки, я уже ничему не удивлюсь.

— Ты права, мы ведь с ним из одного сарая.

Она фыркает.

— Сарая? Ты обожаешь куриные каламбуры, да?

— О боже. Это самое дебильное знакомство, которое у меня когда-либо было. Давай сначала, — я разворачиваюсь и направляюсь внутрь. Слышу ее смех сквозь стекло, когда снова открываю дверь и выхожу на балкон. — Какой чудесный вечер. Не возражаешь, если я присоединюсь? Кстати, я ничего не смыслю в цыплятах.

— Это хорошо. Мой предыдущий парень был помешан на птицеводстве.

— Похоже, он тот еще придурок. Фетиши с перьями — это не мое.

— Очень жаль, но я люблю игры с перышками…

Я снова оборачиваюсь, открывая и закрывая дверь в третий раз, а она все смеется.

— Привет. Меня зовут Лаклан, и я ничего не смыслю в курах, но при определенных обстоятельствах люблю пощекотать перышками⁶.

Ларк заливается смехом, ее глаза сияют в отблесках городских огней.

— Что ж, похоже, ты в моем вкусе. Первый парень был помешан на цыплятах, а другой терпеть не мог. Здесь два в одном. Думаю, ты поместишься на мой насест.

Я подхожу ближе, улавливая аромат духов в осеннем ветерке. Пахнет сладкими цитрусами. Ларк смотрит перед собой, и я слежу за ее взглядом, хотя уже много раз стоял здесь раньше. Отсюда открывается не самый лучший вид. Просто темный переулок, кирпичный многоквартирный дом по соседству, который кажется слишком тесным. Но каким-то образом, с Ларк рядом, все кажется масштабнее, чем просто узкий дом во тьме. Из-за ее живого интереса ко всему, я тоже обращаю больше внимания, словно боюсь упустить что-то из виду.

— Первый раз в Бостоне? — спрашиваю я, когда она переводит взгляд на здания вдалеке.

Ларк улыбается и перекидывает свои золотистые волосы через плечо, чтобы получше меня разглядеть.

— Не совсем. Я выросла неподалеку.

— Где?

— В Род-Айленде.

Я бормочу себе под нос и киваю, затем делаю глоток из своего бокала.

— Слоан говорила, вы давно дружите.

— Ага, — отвечает Ларк. Ее улыбка увядает, но только на мгновение. Моргнув, она сдерживает всплеск эмоций под более лучезарной улыбкой. — Вообще-то, мы познакомились в школе-интернате. Я до-олго к ней подбиралась, но теперь мы лучшие подруги.

— Могу представить.

Ларк пожимает плечами и переплетает пальцы.

— Слоан не такая, как можно подумать на первый взгляд. Снаружи она может показаться холодной, но внутри она очень мягкая.

— Я имел в виду тебя, — говорю я, одаривая ее ухмылкой, и у меня вырывается смешок. Между бровями Ларк пролегает морщинка, когда ее взгляд падает на мои губы. — Представляю, как ты изматываешь. Сомневаюсь, что она смогла бы долго противостоять тебе.

Ларк закатывает глаза и поворачивается ко мне лицом, наваливаясь всем весом на кованые железные перила. Она пытается выглядеть суровой, но не может сдержать улыбку, которая расползается по ее губам.

— И почему, собственно? Хочешь сказать, я задорная личность? У меня лучезарный шарм?

— Да, что-то типа того, — признаю я, и это вызывает у меня смешок. — Даже на меня это влияет.

— И к чему может привести это влияние?

Я выдерживаю ее взгляд. Она кажется такой милой, словно вот-вот отступит, если я еще дольше буду смотреть на нее. Ну, или покраснеет. Нервно укусит свои пухлые губки. Начнет прерывисто дышать. Но она не делает ничего из этого. Ее полуулыбка остается неизменной.

Я наклоняюсь ближе. В ее глазах светится веселье.

— Возможно, к тому, что я тебя поцелую. Или, точнее, ты меня об этом попросишь.

— Как дерзко, — говорит она, цокая языком, но по блеску в глазах я понимаю, что ей это нравится. — Думаешь, я этого захочу?

Я ухмыляюсь и смотрю в свой бокал, взбалтывая виски со льдом. Снова возникает образ моих рук на ее коже, татуированных пальцев, крепко сжимающих ее тело. Я на мгновение погружаюсь в эту фантазию, потом поднимаю на нее взгляд и пожимаю плечами.

— У меня впечатляющая коллекция перьев.

Ларк смеется, и я делаю большой глоток напитка, не отрывая от нее взгляда поверх края бокала. Она смотрит в сторону, но тут же возвращается, как будто ее снова тянет ко мне, несмотря на все усилия разрушить энергию, которая потрескивает между нами. Я наблюдаю, как она сдается, слышу, как вздыхает. Я даже вижу это в облачке пара, который срывается с ее губ и исчезает на прохладном ветру.

— Несмотря на слухи, ты не кажешься таким уж засранцем, — говорит Ларк, разжимая пальцы на перилах.

— Может, я и бываю засранцем. Иногда.

— Наверное, это не так уж плохо.

— Думаешь?

Ларк пожимает плечом.

— Конечно. Если будешь слишком хорошим, тебя заставят вязать салфетки по воскресеньям.

— Черт возьми, — говорю я, скривив губы в насмешливой усмешке. — Я бы все отдал, лишь бы узнать, что Роуз хотела сказать, пока он ее не заткнул. Он, наверное, лидер их маленького клуба. Сто процентов, его втянули в это. Он всегда был милым ребенком. Слишком милым для своего же блага, — Ларк улыбается, но ее брови хмурятся, как будто она решает сложную проблему. — Что?

— Ничего, — отвечает она, качая головой, переставая хмуриться, когда ее взгляд встречается с моим. — Я просто… не знаю. Ты кажешься знакомым. Наверное, это просто потому, что я начинаю узнавать Роуэна поближе и вижу сходство.

Я хихикаю и подталкиваю ее локтем, делая еще один глоток из своего бокала.

— Вот он точно засранец. Не сравнивай меня с этим безрассудным маленьким идиотом.

— О, да ладно тебе, — упрекает она, легонько хлопая меня по руке тыльной стороной ладони. — Он замечательный. Идеально подходит для Слоан. Не будь засранцем.

Я ухмыляюсь, не отрывая взгляда от ее полных губ.

— Как скажешь, мэм.

Она фыркает.

— Пожалуйста, только не «мэм».

— Мисс?

Она морщит нос.

— Мадам? — предлагаю я. Ларк качает головой. — Да, пожалуй, это не лучше, чем «мэм». Подожди, я придумал. Герцогиня.

— О, мне нравится. Каким-то образом сочетается с перьями. Царственно и в то же время дерзко.

Дерзко. Не знаю, почему, когда она произносит это слово, у меня в крови что-то происходит, как будто она подключилась к моим венам и ударила по ним электрическим разрядом. В моем воображении проносятся образы Ларк во всевозможных царственных и в то же время дерзких позах, и сцены, в которых необъяснимым образом задействованы парики Марии-Антуанетты.

— С тобой все в порядке? — голос Ларк тихий, но веселье все равно сквозит в каждой нотке. — Ты выглядишь так, словно погрузился в раздумья.

— Да, — говорю я, прочищая горло и заставляя руку разжать хватку на бокале, чтобы не разбить его. — Я, эм… в порядке.

— Уверен?.. Смелость-то твоя пропала куда-то.

Жар, исходящий от Ларк, проникает в мое тело, когда она подходит ближе. Я поворачиваюсь к ней лицом, на ее губах играет слабая улыбка. Несмотря на то, что я не могу отчетливо разглядеть детали ее лица с такого близкого расстояния, хрустальный оттенок ее глаз по-прежнему пронзителен, прорезает даже самый тусклый свет.

— Кажется, какие-то мои слова тебя немного… взволновали, — шепчет она. Наклоняет голову и смотрит на меня, ее взгляд скользит по моим губам. — Это из-за упоминания «царственного»? Может, тебе нравятся корсеты и юбки в дополнение к фетишу перьев?

Господи Иисусе. Еще и корсеты.

— Не…

— Жаль, это очень модно.

— Я хотел сказать, не только корсеты и юбки. А также парики.

Меня окружает ее мелодичный смех.

Ларк Монтегю заползает прямо в мой мозг. Каждый раз, когда она открывает свой рот, в моих мыслях появляются неожиданные, дикие фантазии. Она завладела какой-то частью моего сознания, о существовании которой я не подозревал, и понятия не имею, куда нас занесёт в следующий раз. Но уверен, что пойду по любому её следу. Это нервирует. И очень притягивает.

— Ты мог бы нарядиться в жилет и брюки-галифе, — с усмешкой говорит Ларк, делая последний шаг, сокращая расстояние между нами. Ее пальцы цепляются за мою рубашку, один за другим, и каждое прикосновение нежно царапает мою грудь, пока она наконец не сжимает черную ткань в своем изящном кулаке. — Татуировки на шее, выглядывающие из-под галстука, выглядели бы очень сексуально.

Я сглатываю, у меня перехватывает дыхание, когда Ларк приподнимается на цыпочки, ее взгляд прикован к моим губам, мое сердце бьется как молот под ее рукой. Каждый ее выдох наполняет меня электрическим теплом.

— Смотрелось бы небрежно, но в то же время утонченно, — наконец произношу я хрипловатым шепотом.

— Очень хорошо сочетается с «царственной, но дерзкой», не думаешь? — она наклоняет голову, и кажется, что весь мир в этот момент останавливается. — Кажется, смелая здесь только я.

Любой умный ответ, который я собираюсь придумать, пропадает в тот момент, когда губы Ларк прижимаются к моим.

Остается лишь черная пустота за прикрытыми веками. Цитрусовый аромат Ларк наполняет мои ноздри. Она проводит кончиком языка по моим губам, я ощущаю привкус апельсиновой газировки, которую она пила. С ее губ срывается тихий стон.

И я погибаю.

Мой язык вторгается в ее рот. Ларк сжимает мою рубашку в кулаке. Стакан, который я держу в руке, вот-вот разлетится в пыль или полетит с балкона. Мне отчаянно хочется потрогать ее тело, но вместо этого я кладу одну руку ей на шею. В ту секунду, когда моя ладонь касается ее кожи, она стонет от желания. Моя эрекция болезненно упирается в молнию, когда Ларк прижимается ко мне всем телом.

Наши зубы сталкиваются. Поцелуй становится более грубым. Через несколько секунд Ларк преодолевает всю сдержанность. Она целует меня с таким лихорадочным отчаянием, что я чувствую себя не просто желанным. Или нужным. Она как будто жаждет меня. Она вцепляется мне в затылок, как будто развалится на части, если не будет держаться. А потом делает глубокий вдох, углубляя поцелуй, увлекая меня за собой в темноту. Каждый раз, когда я думаю, что контролирую поцелуй, она отбирает власть. Одним прикосновением. Кусая, посасывая или издавая стон.