Пот блестящей пленкой покрывает кожу Лаклана. Он вцепляется в простыни побелевшими костяшками пальцев. Разорванные бумаги шуршат на кровати, когда я ускоряю темп.

Прижимаюсь к спине Лаклана и обхватываю его член рукой. Он шипит от удовольствия, когда я смазываю ладонью сперму, собранную на кончике, и глажу по всей длине.

— Кончи для меня, малыш, — шепчу я ему на ухо. — Произнеси мое имя так громко, чтобы весь остров узнал, чья ты шлюха.

С губ Лаклана срывается хриплый стон, когда я ускоряю темп своих толчков и надрачиваю его член.

— Господи, Ларк. Ларк, — выдавливает он из себя. И повторяет это снова. И снова. И снова. Мой темп неумолим. Я безжалостна. Я хочу, чтобы он сходил с ума от удовольствия. Хочу, чтобы он был уничтожен. Чтобы единственное слово, которое он запомнил — это мое имя.

И лишь его он произносит, когда кончает.

Его спина напрягается. Член пульсирует в моей руке. Струйки спермы разбрызгиваются по постельному белью. По разорванной бумаге. По таким словам, как «развод», «непримиримые» и «окончательное решение». Все они запятнаны доказательством того, что мы неразрывны. Мы с мужем выбрали другой путь. Мы выбираем его каждый день.

Я обнимаю Лаклана за талию и прижимаюсь щекой к его спине, слыша, как бьется его сердце, отдаваясь в мышцах и костях. Он кладет руку на мою, крепко прижимая к себе. Проходит много времени, прежде чем я начинаю отстраняться. Я не тороплюсь, наслаждаясь каждым его содроганием, когда высвобождаюсь.

Вытаскивая фаллоимитатор, Лаклан переворачивает меня, и я смеюсь, когда он прижимает меня к себе коленями. Он возится с застежкой ремня, как будто отчаянно хочет попробовать мою киску на вкус. Наконец, расстегнув, он бросает приспособление на пол, а затем стягивает кружевные трусики и устраивается у меня между ног.

— Моя очередь, — шепчет он и, хитро улыбнувшись и подмигнув, наслаждается мной.