Глава 47

Кей

Осенний семестр пролетел незаметно.

Мы с Кристин живем как нельзя лучше, благодаря ее мудрому совету – "плохие парни, плохие решения", который постоянно звучит у меня в ушах.

— Мы молоды и веселы, малышка; мы можем делать все, что и с кем захотим. — Никто из нас не занимается сексом, но дело в принципе. Мы можем переспать с кем-то, если захотим.

Хэллоуин наступает в рекордно короткие сроки. Несмотря на ранний снег на земле, Кристин говорит, что нам нужно пойти куда-нибудь. Она приглашает Сиенну, девочку с ее курса психологии, нарядиться вместе с нами. Наш групповой костюм – рюмка текилы.

Я – соль, одетая в облегающее белое платье, которое не оставляет места воображению. Кристин прикалывает увеличенную букву S спереди к шелковой ткани и говорит, что я выгляжу идеально.

Сиенна – лайм. На ней стратегически продуманный ярко-зеленый укороченный топ, похожий на дольку лайма. Она говорит, что холод ее не беспокоит, потому что она из Миннесоты. Когда она надевает подходящую мини-юбку, я понимаю, что она говорит правду.

Кристин – это текила, и на ней золотое мини-платье. У нее ушли часы на то, чтобы кропотливо нанести слова Jose Cuervo спереди, но когда мы стоим бок о бок, это того стоит.

Мы прекрасно проводим время, переходя из бара в бар, уговаривая мужчин угостить нас текилой. Я беру первую предложенную мне рюмку, и от нее у меня сводит желудок. Каждый шот после этого я заставляю покупателя выпить самому. Кристин и Сиенна берут еще по паре, прежде чем начать делать то же самое. Девушка может выпить только столько шотов, пока не окажется без штанов.

В конце ночи мы лежим на полу у Сиенны и говорим о том, какой будет наша жизнь, когда мы все вырастем. Кристин возвращает нас к реальности и напоминает, что молодость бывает только раз.

— Yolo⁹, или как там сейчас говорят дети. У нас будет достаточно времени, чтобы побеспокоиться о будущем, когда мы окажемся там. Давайте выпьем за счастливые мысли.

Кристин – это клей, который связывает Сиенну и меня. Или, может быть, именно это происходит несколько минут спустя, когда она откидывает волосы Крис над унитазом, а я роюсь в шкафчиках Сиенны в поисках стакана. Мы пьяно хихикаем над нашей первой настоящей вечеринкой и тем, как все было весело, потому что мы не были связаны по рукам и ногам.

По мере того, как проходят дни и приближается День Благодарения, кампус начинает пустеть. Студенты разъезжаются по домам, а профессора отменяют занятия из-за недостаточной посещаемости. Кристин устала готовиться к выпускным экзаменам в декабре; она предпочла бы сосредоточиться на вечеринках.

— Я даже думать не хочу о каникулах, — стонет она. — Я устала проводить время с семьей. — Конечно, она не совсем так относится к моей семье. Когда я говорю ей, что мама пригласила меня сегодня на ужин, она чуть не выходит из себя. — Я думала, мы идем на пенную вечеринку в Red Dawg!

— Пойдем, — нерешительно говорю я. — Но прошло несколько недель с тех пор, как мама попросила Малкольма съехать. Она сказала, что ей одиноко и хочется компании. Уверена, если я попрошу, ты тоже сможешь приехать.

Ее позиция по поводу проведения каникул с семьей сразу же меняется.

— Я согласна. Думаешь, она приготовит то печенье сникердудл¹⁰, которое я так люблю?

Я фыркаю и закатываю глаза.

— Хочешь признать, что хочешь избежать встречи не с семьей?

Кристин поворачивается ко мне спиной, задирая нос, демонстрируя свое превосходство.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Ну же, Крис, — уговариваю я. — Просто признай, что ты пытаешься избегать Никколо. Никто не станет держать на тебя зла.

Она оборачивается и смотрит на меня, на ее лице маска разочарования и безысходности.

— Это сложно, Кей. Это похоже на все твои сексуальные сны о Ксавьере. За исключением того, что это моя реальность.

Мое лицо хмурится, прежде чем я полностью осознаю ее слова.

— Ты занимаешься сексом с Никколо?

— Нет! — Но ее лицо становится того же оттенка красного, что и ее рубашка. — Ты занимаешься сексом с Ксавьером?

Настает моя очередь краснеть, поскольку я понимаю, что не рассказала ей о том, как развиваются мои сексуальные мечты с моим сводным братом.

— Да.

У Кристин отвисает челюсть, и она качает головой.

— Я не буду делать этого с Ником.

— Но ты занимаешься другими вещами.

Она закрывает лицо руками и бросается на кровать.

— Ты не можешь никому рассказать, Кей. Это неуважение к моей матери, не говоря уже об остальных членах семьи. Ты понятия не имеешь, что сделают Терлицци, когда узнают. Или, не дай Бог, мои дяди.

Не мне осуждать ее за то, что она несколько раз целовалась с отчимом. Я не ангел. Мы с ней в одинаковой ситуации, за исключением того, что она отстает от меня на несколько недель. Совсем скоро она откажется от Никколо, и мы вновь примем решение "плохие парни, плохие решения 2024".

Кристин явно расстроена, поэтому ради нее я меняю тему. Я беру телефон и звоню маме. Она отвечает бодрым "алло".

— Эй, ничего, если Крис придет сегодня на ужин?

Моя лучшая подруга убирает руки от лица и с надеждой смотрит на меня. Слезы наворачиваются на ее глаза, но Кристин несколько раз моргает, чтобы не дать им упасть.

— О, конечно, милая, — неуверенно отвечает мама. — Я собиралась поговорить с тобой кое о чем, но это может подождать.

Я не хочу, чтобы Кристин думала, что ей здесь не рады, но также не хочу, чтобы мама беспокоилась о том, чтобы умолчать о чем-то, потому что там моя лучшая подруга.

— Как насчет того, чтобы поболтать после ужина, пока Крис роется в моем шкафу? Думаю, я прибавила в весе, и мне нужно будет захватить еще кое-что из одежды.

Кэрри громко вздыхает с облегчением.

— Да, это хорошо. Отлично. Мы сможем это сделать. Может быть, мой друг сможет помочь.

Теперь моя очередь говорить неуверенно, потому что я думала, что ужин – это тихий разговор между мной и мамой.

— Что, эм, какой друг, мам?

— Я сейчас хожу по магазинам, дорогая. Мы поговорим за ужином, хорошо? — Кэрри вешает трубку, прежде чем я успеваю задать еще какой-нибудь вопрос.

Я неохотно бросаю телефон на стол и говорю Крис, что на ужине будет гость.

— Хотя это странно, что мама не сказала мне, кто это.

Кристин пожимает плечами.

— Да кого это волнует? Я могу выбрать тебе одежду?! — Взволнованно спрашивает она.

Эта часть не была ложью. Я еще не набрала вес в районе живота, но мои сиськи и задница стали больше.

— Наверное. Но у меня в шкафу нет ничего сумасшедшего. Ты это знаешь, — предупреждаю я ее.

Ей все равно; Кристин счастлива, что ей поручили заняться моим макияжем. Это высушивает ее слезы, и она подпрыгивает на краю кровати, как возбужденный щенок.

— Девочка, мы снимаем с тебя эти платья в цветочек и переоденем в кожу!

— У меня нет никаких кожаных вещей.

— Нет, но у Кэрри есть, — заявляет Кристин с ухмылкой. — Они с Малкольмом были извращенцами. Держу пари, у нее в шкафу найдется что-нибудь подходящее для тебя.

О боже. Последний образ, который мне нужен, – это моя мать, обтянутая кожей, которую трахает Малкольм. Нет, спасибо.

— Я могла бы прожить всю свою жизнь без этого образа.

Кристин спрыгивает с кровати и направляется к шкафу, чтобы найти что-нибудь, что можно будет надеть на ужин и пенную вечеринку позже. Она озорно улыбается через плечо и говорит:

— Но теперь тебе не придется этого делать!

— Я скучаю по Сиенне, — стону я. — Она никогда не рассказывала о сексуальной жизни моей мамы.

Моя лучшая подруга закатывает глаза, рассматривая свои вешалки с одеждой.

— Да, неважно. Она вернется после того, как проведет каникулы со своей семьей. Знаешь, держу пари, у нее нормальная домашняя жизнь. Не то что у нас с тобой, — объясняет Кристин. — Держу пари, она не трахается со своим сводным братом и отчим ее не ласкает пальцами.

Я пытаюсь вытянуть из Кристин побольше информации.

— По крайней мере, ласка пальцами хороша?

— Я даже не могу объяснить, насколько искусно он владеет своими пальцами. Клянусь Богом, это все из-за игры на пианино, — со стоном говорит Кристин.

Она права. Наши домашние жизни нельзя назвать нормальными.