Глава 9

СТЕЛЛА

Иногда мне становится интересно, существуют ли люди, которые на самом деле наслаждаются вечеринками. Знаю, что должны быть, в противном случае никто не ходил бы на них. Но в какой-то момент на любой из тех, которые я посетила, кажется, повисает чувство скорби. Словно каждый отчаянно пытается убедить других, что ему весело, на самом деле отсчитывая минуты, когда сможет уйти.

Может, причина в вечеринках, на которых я бываю в Нью-Йорке. Чаще всего они по работе и похожи на упражнения в вуайеризме. Клянусь, люди больше заинтересованы в подглядывании, чем в общении. Поэтому предпочитаю встречи за обедом, где можно есть вкусную еду и разговаривать.

К сожалению, я застряла в пентхаусе на сороковом этаже и окружена людьми, которые выглядят так, будто свет включен, но дома никого нет. И меня посещает чувство, что все мы актеры на сцене.

— Неудивительно, что ты просил сопровождать тебя, — тихонько говорю Ричарду, когда мы останавливаемся у бара, расположенного перед окном с видом на город. — Думаю, ты сошел бы с ума, если бы пришлось самому кружить в этой толпе.

Он хмыкает и притягивает меня ближе.

— Ты хорошо меня знаешь, маленькая роза.

Француз выглядит как более взрослая и седая версия Идриса Эльбы и является одним из самых горячих шеф-поваров на Манхэттене. В его силах заполучить в сопровождение любую женщину, но вскоре после знакомства с ним я поняла, что вне кухни он невероятно застенчив и ненавидит свидания. Но это не значит, что он, как и основная масса людей, одинок. В этот момент вступаю я, предлагая сопровождение без связей, которые он считает удушливыми.

Иногда Ричард приглашает меня к себе посмотреть фильм. Простое действие, которое удается осуществить нечасто, но он в нем нуждается. Иногда я сопровождаю его на мероприятия для поддержания имиджа, где он на самом деле не хочет общаться с большинством присутствующих. На данный момент я считаю его настоящим другом, но независимо от этого Ричард настаивает на оплате моего времени.

Даже несмотря на его слова о том, что отнимать мое время будет неправильно, это немного раздражает. По работе я общаюсь с большим количеством «друзей». Но ни с одним настоящим.

Почти каждый чертов день я встречаюсь с людьми, заставляю их чувствовать себя немного более любимыми, дарю им капельку счастья и все равно на удивление чувствую себя самым одиноким человеком в Нью-Йорке.

Отбрасывая эти мысли, ослепительно улыбаюсь Ричарду и принимаю предложенный бокал шампанского. А затем спрашиваю:

— Чья это вечеринка?

Он отпивает шампанское, почему-то кривится, глядя на бокал, а потом смотрит на меня.

— Музыкального продюсера по имени Пит. — Из-за его французского акцента имя звучит как «Бит». Мой спутник лениво пожимает плечами. — Я не знаю фамилии.

Я внимательнее осматриваю комнату. Чем больше изучаю гостей, тем яснее становится: большинство этих людей знамениты. Модели, актеры, музыканты. Я уверена, что тот парень в углу — рэпер. А женщина с платиновыми волосами точно поп-звезда.

Слава. Здесь есть на что посмотреть. Она не всегда прекрасна, но нас влечет к ней как мотыльков на пламя.

Я не хочу быть под впечатлением. Подлизываться к знаменитостям ощущается как унижение, как заявление, что я ниже их. Вот только я впечатлена. Восхищена талантом и упорством. Но мысль о пребывании на вечеринке, заполненной знаменитыми людьми, заставляет мое платье-футляр цвета индиго из комиссионного магазина казаться мне слегка потрепанным. Это раздражает.

Без моего согласия мысли дрейфуют к Джону. На самом деле стоит называть его Джакс. Он единственный по-настоящему известный человек, с которым у меня было долгое общение. И да, рядом с ним я часто раздражена. Но по-другому. Он словно заусенец на коже, вынуждающий чувствовать слишком много. И я думаю о нем слишком часто: когда просыпаюсь, в странные моменты в течение дня, когда иду спать, прямо сейчас.

Из-за его славы? Возможно. Только вот обычно я забываю о том, что он — знаменитый Джакс Блэквуд. Он просто... Джон. Раздражающий, забавный, слишком горячий, но Джон.

Джон, спросивший, не шлюха ли я. Гребаный чертов ублюдок. Больше не хочу думать о нем.

Беру пирог у проходящей мимо официантки. Ричард осматривает его, снова хмурясь.

— Почему ты так внимательно смотришь на всю еду и напитки? — спрашиваю его перед тем, как положить выпечку в рот.

Взрыв вкусов атакует язык. Терпкий, сладкий, перечный, сливочный, маслянистый. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать.

В его глазах появляется блеск.

— Хорошо?

— О, да, — отвечаю.

— А теперь шампанское, — предлагает он.

Принимаю предложение, и вкус усиливается, шампанское пенится, бурлит и освежает.

— Мой персонал оказывает Питу услугу, — произносит Ричард почти самодовольно. — Клубничный тарт с розовым перцем и заварным кремом. Идеально с шампанским.

— И ты знал, что сейчас будут раздавать эти пироги, да? — Я бесстыже подзываю еще одну официантку. Никогда не стану стройной моделью и даже не буду пытаться. — Чертовски вкусно.

От моего энтузиазма Ричард ухмыляется.

— Конечно. Это же моя еда.

— Когда ты преподашь мне кулинарный урок? — спрашиваю с полным ртом клубничного блаженства.

Как всегда джентльмен, Ричард подает мне руку, когда мы прохаживаемся.

— А теперь, моя дорогая Стелла, должен тебя предупредить, я — чрезвычайно сложный наставник. — Он лукаво подмигивает. — Ты точно уверена, что готова к моим урокам?

Я легко смеюсь.

— Ты серьезно думаешь, что я откажусь от уроков великого Ричарда Дюбуа?

В обмен на то, что я подстраиваюсь под его безумные часы работы — не то чтобы я жаловалась, потому что получаю достойную оплату — он предложил научить меня готовить. И я действительно хочу это постичь. Я умею готовить основные блюда, но настоящая кулинария находится за гранью имеющихся навыков.

Его глаза загораются.

— Ты бы сглупила, если бы отказалась.

— Не волнуйся, я ожидаю, что ты уступишь за пару недель или «столкнешься с моим гневом».

Ричард смеется, но что бы он ни сказал, для меня не имеет значения, потому что я замечаю мужчину, который появляется всюду, куда бы я ни пошла.

Джакс Блэквуд стоит в центре большой группы людей, где все смеются и ловят каждое его слово. Сейчас он от макушки и до пят выглядит как рокер. Одет вроде просто: черная рубашка на пуговицах и черные джинсы, но вещи идеально подходят его твердому телу и явно очень дорогие. Широкий черный кожаный браслет обернут вокруг запястья, а пальцы украшают крупные серебряные кольца.

Они сверкают на свету, когда Джакс проводит рукой по волосам, заставляя те торчать под странными углами. Я знакома с этим жестом. И почти улыбаюсь, заметив его.

Почти. Потому что его хватает за руку потрясающая рыжая девушка. Ее темно-медовые волосы резко контрастируют с бледной кожей и собраны в аккуратный хвост, подчеркивающий симметричные черты лица. Высокая и стройная, она обута в туфли от Джимми Чу на невероятно высоких каблуках. Эти туфли с радужными блестками и пушистыми маленькими перьями на пальцах ног должны выглядеть нелепо, но вместо этого делают ее похожей на сказочную принцессу Парк-Авеню.

Нежеланная ревность опаливает мои внутренности, как горячая смола.

Что еще хуже: несмотря на присутствие красивой женщины, которая вполне могла бы быть моделью, взгляд Джакса все равно блуждает. Несколько одинаково ошеломительных красоток кружат поблизости, а он даже не утруждает себя тем, чтобы скрыть, как оценивает их прелести. Он собирает поклонниц, посылая озорную улыбку, обещающую хорошее времяпрепровождение, даже если впоследствии вы об этом пожалеете.

Улыбка, которую он так легко дарит этим людям, подавляет меня. Несмотря на всю самоуверенность, в его глазах нет блеска, он словно играет роль. Со мной он тоже так поступал, и я была настолько ослеплена, что не замечала этого до сегодняшнего дня? Ему вообще есть до чего-нибудь дело?

Рыжая в сказочных туфлях смеется с Джоном, а потом хватает его руку, и я получаю ответ. Он заботится о ней. Это видно по тому, как смягчается выражение его лица, а тело льнет к ней. Им комфортно друг с другом не так, как просто зависающим вместе людям. Они — пара.

Осознание оседает куском льда в моей груди. Постоянно сталкиваясь с Джоном, я не думала, что у него кто-то есть. Он флиртовал, выглядя заинтересованным во мне так же, как и я в нем, неохотно, но полностью. Что делает меня дурой. Он просто веселился, нажимая на мои кнопки.

Я хочу отвернуться. Собираюсь отвернуться. Но, будто почувствовав мой взгляд, Джон поворачивает голову. Эти знаменитые зеленые глаза, от которых у фанаток подкашиваются колени, смотрят на меня. И я так же восприимчива, как и раньше. Чувствую это кончиками пальцев, между ног, везде.

Не знаю, чего я ожидала. Хмурого взгляда. Ухмылки.

Он широко улыбается, и сердце трепещет, дыхание замирает. Господи, ему следует запретить так делать. Это превращает мозги в кашу и заставляет меня хотеть невозможного. Он больше не должен мне нравиться. Я дала клятву, черт возьми. Но когда Джон смотрит на меня так, словно я лучшее, что он видел за день, трудно не улыбнуться в ответ.

Предвкушение пузырится в венах, словно шампанское, которое пила, и мне тяжело устоять на месте.

— Ты знакома с Джаксом Блэквудом? — спрашивает Ричард у меня на ухо.

Я подпрыгиваю, забыв, что он рядом. И с невероятным трудом отрываю глаза от Джона.

Взгляд Ричарда наполнен нежным теплом.

— Или он просто только осознал, что ты — самая красивая женщина, которую ему довелось встретить?

— Старый льстец, — говорю, смеясь.

— Я француз, — отвечает он, пожимая плечами.

— А это значит, что ты сильно преувеличиваешь достоинства женщины, чтобы успокоить ее?

Дразнюсь только наполовину. Я хорошо осознаю свои лучшие черты, и в достаточной мере довольна телом. Но также понимаю, что я ни в коем случае не самая красивая женщина в комнате.