— Глаза закрой, язык высунь, — скомандовал он, и паника пробежала по моему позвоночнику.

Высунуть язык?!

Я хотела отказаться, но знала, что это ни к чему не приведет. Поэтому мне нужно было действовать открыто.

Прими это, потом ты заставишь его принять это, когда придет твое время наказать его.

При этой мысли меня захлестнула волна спокойствия, и я встретила его взгляд с холодной решимостью.

— Однажды ты будешь стоять на коленях, а я размахивать кнутом, — сказала я ему, и мрачная улыбка тронула мои губы.

Он двинулся вперед, так что я попала в его тень, и весь свет в комнате, казалось, померк.

— О, я так не думаю, Барби. Я создан что бы следовать правилам. Значит я нарушу твои примерно в то же время, когда над моей головой появится нимб и я получу письмо о принятии с небес.

Я бросила на него сердитый взгляд, полный вызова, и он улыбнулся своей победе, как будто уже победил. Я не собиралась сдаваться, но сломить его было практически невозможно. Но как только я найду трещину, я вцеплюсь в нее зубами и когтями и никогда не отпущу. Я выиграю, Сэйнт Мемфис.

Сэйнт присел передо мной на корточки, но каким-то образом стал еще выше, его подбородок был опущен, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Повинуйся мне.

Я колебалась одну бесконечную секунду, моему внутреннему бунтарю не нравилось, когда мне указывали, что делать. Но я не собиралась упираться.

Я закрыла глаза и высунула язык, борясь с желанием вздрогнуть, когда почувствовала, что он придвинулся еще ближе. Он схватил меня за волосы, запрокидывая голову назад, и вода каскадом полилась на меня, смачивая лицо и ручьями сбегая по щекам. Что-то твердое и пахнущее яблоками прижалось к моему языку, и я боролась с желанием отдернуться, когда Сэйнт твердыми движениями провел куском мыла по моему рту. Боже!

— Давай посмотрим, будешь ли ты ругаться на меня после того, как твой язык будет чисто вымыт, Чума, — промурлыкал Сэйнт, и я крепче зажмурилась, когда вода смыла пену с моего языка только для того, чтобы ее становилось все больше и больше, пока он продолжал втирать мыло в пену.

Это было отвратительно на вкус, и я боролась с желанием подавиться, когда он продолжил.

Это было жестоко и унизительно, как и все остальное, что он делал со мной. От этого мне стало нехорошо, и мне пришлось сдержаться, чтобы не попытаться выцарапать ему глаза из-за этого.

— Сплюнь, — сказал он наконец, убирая мыло с моего языка.

Я так и сделала, вытирая язык тыльной стороной руки и морщась, когда горький привкус остался там, чтобы мучить меня.

Сэйнт бросил мыло мне под ноги, встал и небрежно вытер руки полотенцем рядом с раковиной.

— Твой наряд будет ждать тебя на кровати, когда ты закончишь.

С этими словами он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь и оставив меня насквозь промокшей и дрожащей под ледяным потоком. Я немедленно переключила кран на теплую воду, задаваясь вопросом, уйдет ли когда-нибудь запах яблока из моего носа. Запах Сэйнта. Он снова поставил на мне клеймо. Этот сукин сын.

Я разделась и воспользовалась своим гелем для душа — цветочный мед с ванилью, — чтобы смыть его стойкий запах, пока грелась в теплой воде.

Этот копящий силу, владеющий мылом придурок. Когда-нибудь я воткну кусок мыла ему в глотку и посмотрю, сможет ли это очистить его грязные, порочные внутренности.

Я, наконец, вышла из душа, высушила волосы полотенцем и расчесала их пальцами, чтобы они высохли мягкими волнами.

Мое сердце заколотилось, когда я подумала о том, что, черт возьми, должно было произойти сегодня вечером. Я хотела, чтобы Монро присоединился к ним, так почему же меня это тоже пугало?

Это просто какой-то старый миф, он ничего не значит.

Но в каком-то смысле это имело значение. Вся школа уважала это. Если Монро и был у власти раньше, это было ничто по сравнению с тем, что у него будет после сегодняшней ночи.

К тому времени, когда я вышла из ванной, завернувшись в полотенце, мое сердце безжалостно колотилось. Мой взгляд упал на черное бикини, идеально разложенное на кровати, с белыми перьями, свисающими с низов и основания верха. Я воспользовалась моментом, чтобы мысленно подготовиться к этой ночи. Я должна была сыграть свою роль. Я должна была убедиться, что они никогда не заподозрят, что у нас с Монро был план — соглашение, чтобы поставить их на колени. Так что с этого момента я должна была вести себя прилично.

Я уронила полотенце, позволив ему растечься у моих ног, когда схватила трусики и натянула их, прежде чем закрепить верх бикини. Перья щекотали мою плоть, и мурашки побежали по моим рукам, когда прохладный воздух коснулся моей кожи. Это было не совсем подходящее время года для ношения бикини, но я не хотела снова раскачивать лодку Сэйнта сегодня вечером своим отказом. Я была бы послушной маленькой слугой, играющей в их игры, и тайно просовывая Монро под их защиту, чтобы он присоединилась ко мне в битве.

После того, как я нанесла макияж, я подняла подбородок, отбросив длинные волосы за плечи, когда спускалась по лестнице, и скрыла нервозность, бушевавшую в моем теле, пока я спускалась.

Они вчетвером стояли и ждали меня в гостиной, их руки были мокрыми от краски. На макушках у них были простые короны, достаточно темные, чтобы походить на железо — металл искривленный и несовершенный, как будто они были сформированы только силой. Их глаза жадно впивались в мою плоть, даже Монро выглядел среди них умирающим от голода существом, когда они приближались ко мне.

— Подними волосы, Барби, — проинструктировал Сэйнт, и я сделала, как он просил, мое дыхание стало поверхностным, когда они образовали кольцо вокруг меня. Стоять между ними было опьяняюще, их ароматы смешивались, пока их чисто смертоносная смесь почти ошеломила меня.

Монро стоял передо мной, его грудь вздымалась, горло двигалось вверх-вниз, когда он сглатывал. В его глазах был вопрос, который говорил, что ему нужно знать, что Сэйнт сделал со мной, но остальные черты его лица были маской, которая делала его таким же пугающим, как и все остальные. Если бы я не знала, что он был моим учителем, я бы предположила, что он долгое время был одним из них. И это было немного страшно.

Как один, они положили руки на мое тело, ставя на мне клеймо своими ладонями, и я не смогла сдержать своей реакции, резко вдохнув от прикосновения холодной краски. Холодок пробежал по моей спине, как осколок льда.

Киан схватил меня за правую руку, обхватив пальцами сгиб моего локтя и оставив там красный отпечаток. Сэйнт прижал руки к моим лопаткам, отчего по мне пробежала дрожь. Его плоть, прижатая к моей, после того, что он сделал со мной, ощущалась как нечто такое, что я должна была отвергнуть всей душой, но у моего тела были другие планы, моя спина инстинктивно выгнулась навстречу ему. Черт возьми, почему я жаждала своих мучителей? Какая больная часть меня была ответственна за это? И почему я не могла придушить ее подушкой, пока она не перестанет брыкаться?

Мои губы приоткрылись, когда Блейк опустился на колени, прижимая ладонь к моему левому бедру, в то время как Монро последовал его примеру, опустившись на колени и обхватив рукой мою правую икру. Мое дыхание было слишком тяжелым, и я не могла скрыть это в обтягивающем бикини, моя грудь вздымалась, когда они работали вокруг меня, музыка Сэйнта била по моим ушам.

Они, наконец, закончили, и Киан с ухмылкой хлопнул меня по заднице.

— Все готово.

Я в отместку толкнула его в грудь, и он дьявольски ухмыльнулся, как будто ему это понравилось.

— Теперь последние штрихи, — промурлыкал Сэйнт позади меня, и у меня по коже побежали мурашки, когда он накинул шелковый плащ мне на плечи, а Блейк подошел с серебряной булавкой в форме стрелы, застегивая ее у моего горла. Киан поймал мой взгляд, крутя вокруг пальца серебряную корону, вещь гораздо более изящную, чем у них, инкрустированную рядами драгоценных камней, которые, конечно же, не могли быть бриллиантами?

Киан занял место передо мной, протянул руку, чтобы положить ее мне на голову, и волна адреналина побежала глубоко по моим венам.

— Нет… слишком идеально, — сказал он, нахмурившись, проводя большим пальцем по моим губам и размазывая красную помаду. — Лучше.

— Ради всего святого, Киан, — прорычал Сэйнт, но не сделал ни малейшего движения, чтобы исправить это. Я представляла, что делить меня с другими было совершенно противно его натуре, но он, казалось, каким-то образом справлялся с этим.

Моя челюсть сжалась, и я холодно посмотрела на Киана, игнорируя обжигающий жар, спускающийся вниз, в низ моего живота, когда он впитывал меня. Сегодня вечером я была принаряжена для них, но на этот раз они одели меня как темную королеву. А члены королевской семьи никому не кланялись. Даже друг другу. Это заставляло меня чувствовать себя потихоньку могущественной, потому что, когда я покончу с ними, я стану настоящей королевой, а они будут свергнуты с престола, брошены к моим ногам и будут молить о пощаде.

— Пошли, — прорычал Блейк, направляясь к выходу.

У Сэйнта была пара сандалий на плоской подошве с ремешками, которые ждали меня у двери, и я плотнее закуталась в плащ, надевая их, когда снаружи ворвался холодный воздух.

— Я согрею тебя, детка, — сказал Киан, обнимая меня. Я даже не потрудилась убрать руку, счастливая принять его тепло. Это было наименьшее, что он был мне должен.

Сэйнт и Блейк двигались по обе стороны от Монро впереди нас, по-хозяйски прикрывая его с флангов, время от времени касаясь его руками, как будто они уже приняли его в лоно.

Звук барабанов с пляжа становился все громче, и когда мы подошли ближе, мое внимание привлек огромный костер между деревьями. Ветерок разносил запах дыма, и в воздухе танцевал смех.

Мое сердце колотилось в такт нарастающему ритму барабанов, когда мы свернули с освещенной фонарями дорожки на дорожку, ведущую к пляжу Сикамор. Земля под моими ногами превратилась в песок, и я уже чувствовала обжигающий жар пламени, огромного костра, ревущего в центре пляжа.