— Ты нужен мне, Блейк, — снова взмолилась она, бесстыдно прижимаясь ко мне, и я почувствовал такое гребаное облегчение, что я был не единственным из нас, кто испытывал эту потребность.

Я потянулся к поясу, прорычав ее имя, продолжая целовать ее шею, и начал стягивать материал вниз, чтобы освободить свой член.

— Мне нужно, чтобы ты выключил свет, — задыхаясь, произнесла Татум, и я остановился, прижавшись своим членом к ее бедру, как раз когда собирался стянуть с себя спортивные штаны.

— Что? — Спросил я.

— Выключи свет, — настаивала она, ее ладони уперлись мне в грудь, когда она оттолкнула меня назад.

Я нахмурился, поскольку мне пришлось сосредоточиться на ее словах, а не на непрекращающихся требованиях моего члена, который должен был скользнуть внутрь нее в ближайшие тридцать секунд, иначе он, блядь, взорвался бы от сдерживаемого давления.

Я прорычал проклятие, выпрямляясь и пересекая комнату к выключателю так быстро, как только мог, поскольку мои спортивные штаны натягивались на мой бушующий стояк.

Я оглянулся на Татум, как только добрался до выключателя, и обнаружил, что ее трусики снова на месте, она схватила свежую футболку из моего ящика и натянула ее.

— Что происходит? — Спросил я, и мой голос прозвучал как умоляющий скулеж.

— Это было мило, — сказала она с ослепительной улыбкой. — Спасибо.

— Мило?

Татум запрыгнула в мою кровать, отодвинулась на дальний край и, повернувшись ко мне спиной, натянула одеяло до подбородка.

— Я… это ты…это мы…

— Спокойной ночи, — пропела она, закрыв глаза, а я просто стоял и таращился на нее.

— Ты собираешься сделать это снова, не так ли? — Я застонал, глядя вниз на свой стояк, когда слишком знакомое чувство разочарования захлестнуло меня.

— Что снова сделаю?

— Используешь меня, чтобы кончить, и оставляешь меня с ноющими яйцами, — простонал я.

— Ага, — ответила она со смехом, и я откинул голову назад, прислонившись к стене, закрыв глаза, в то время как мой член продолжал пульсировать, все еще не получая сообщения.

Я засунул руку в спортивные штаны, даже не решаясь толком это сделать, потирая свой толстый член слишком знакомыми движениями, которые никогда не могли сравниться с тем, каково было бы погрузиться в…

— Вытащи руку из штанов и ложись в постель, Блейк, — потребовала Татум.

— А я не могу просто…

— Залезай сейчас и сможешь обнять меня, — сказала она. — Никогда не знаешь, может быть, я возбужусь ночью и в конце концов воспользуюсь тобой.

Я громко застонал, выключая свет, сбрасывая спортивные штаны и футболку, так что остался в боксерах, и скользнул к ней под одеяло.

Я придвинулся ближе, обнимая ее и вдыхая ее сладкий аромат, когда она прижалась своей задницей к моему члену, и я зарычал от разочарования, когда он безнадежно запульсировал.

— Ты ведь не собираешься воспользоваться мной ночью, правда? — Пробормотал я, и у нее вырвался смешок, который слишком хорошо дал мне понять, как сильно она наслаждалась той агонией, которую причиняла мне.

— Ни единого гребаного шанса, — согласилась она, снова извиваясь задницей и обхватывая меня рукой там, где я обхватывал ее талию.

— Не вини меня, если мне приснится влажный сон, как гребаному двенадцатилетнему ребенку, — прорычал я.

Ее единственным ответом был злобный смешок, и я остался в темноте с моим членом, вонзающимся в ее задницу, и моя надежда умирала намного быстрее, чем мой стояк, и перспектива долгой гребаной ночи впереди.

Но когда она пошевелилась в моих руках, и я уткнулся в нее носом, я должен был признать, что это было не так плохо. Даже несмотря на то, что мой член определенно не соглашался.