Я отстранилась, и мой взгляд упал на Киана, который наблюдал за мной, как хищник. Он склонил голову набок, его глаза притягивали меня к себе, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы притянуть меня ближе. Я могла сказать, что он хотел, чтобы я подошла к нему, что я и сделала, привлеченная дьявольским блеском в его глазах и улыбкой, приподнявшей уголок его рта. Он был ядовитым и опасным, смертоносным и извращенным. И он был моим. Точно так же, как и другие.

Я вторглась в его личное пространство, и его руки обхватили меня, прижимая к своей обнаженной груди, жар его тела, словно печь, обжигал мою кожу. От него пахло бензином и обещанием опасности. Это отозвалось во мне на глубинном уровне, напомнив о временах, которые я проводила в лесу, заботясь о себе сама. В выживании было что-то такое простое, и в то же время в нем было что-то такое заманчиво волнующее. Киан был воплощением этого чувства.

Он зарылся носом в мои волосы, его руки сжали меня так крепко, что почти оторвали от пола, заставляя приподняться на самые кончики пальцев ног.

Наконец он отпустил меня, и я попятилась от них всех, нуждаясь в некотором пространстве, чтобы собраться с мыслями.

— И что теперь? — Спросила я, внимательно изучая выражения их лиц, но ничего не смогла прочесть по ним.

По моему позвоночнику пробежали мурашки. Предупреждение.

Моя хватка на тот дюйм контроля, который я удерживала, ускользнула, когда они двигались ко мне плечом к плечу, и я заставила себя оставаться на месте.

Что-то не так.

— Теперь… ты не позволишь своему хорошенькому маленькому мозгу увлечься идеями о том, как все меняется, куколка Барби, — сказал Сэйнт таким тоном, что мое сердце сжалось в груди. Он двинулся вперед, протянув руку, чтобы ущипнуть меня за подбородок большим и указательным пальцем, и я посмотрела на него снизу вверх с тяжестью, сковывающей все мое тело. Решено; я отправляюсь в ад. Эти три демона забрали мою душу, и никакое доброе дело никогда не заставило бы их отрастить крылья. — Я вижу вызов в твоих глазах — ослепительно яркий, как солнце, — прорычал он.

Я отвела его руку от своего подбородка, гневно оскалив зубы и подтверждая его слова.

— Ты только что подняла руку на меня, Чума? — Его глаза резко сузились, став похожими на прорези для стрел, за которыми меня ждала моя смерть.

— Да, — сказала я, мой голос звучал сильнее, чем я чувствовала. — Не прикасайся ко мне.

— Похоже, ты провела сорок восемь часов в карантине, отращивая позвоночник. Но каждый позвоночник ломается, некоторых просто нужно пнуть посильнее, — сказал Сэйнт, отчего по каждому дюйму моего тела пробежал холодок.

Я сжала губы, мои руки сжались в кулаки, когда я пыталась унять дрожь. Сэйнт схватил меня за руку, таща через комнату, и я почувствовала, что Киан и Блейк следуют за мной, как тени. Сэйнт взглянул на мое лицо, в его глазах был блеск надежды, как будто он ждал момента, когда я начну молить о пощаде, но я плотно сжала губы. Я не собиралась съеживаться. Я собиралась взять все, что он мог дать, и показать ему, что мой хребет сделан из железа.

Растущее пламя ревело в моей груди, и я вознаградила себя его силой. Я не была сломлена. Я смотрела в глаза своим монстрам не моргая.

Сэйнт повел меня вниз, в склеп, и мое сердце заколотилось как сумасшедшее, когда он продолжал идти через спортзал и под аркой, ведущей дальше под землю. Он продолжал поглядывать на меня, выискивая страх на моем лице, и я отказывалась позволить ему увидеть хоть часть, несмотря на волну ужаса, захлестнувшую мою грудь. Он провел меня мимо множества продовольственных складов и дальше по туннелям, в то время как мою кожу покалывало от воспоминаний о том, как Мерл преследовал меня здесь. Я пыталась отогнать эти мысли, но они вцепились в меня острыми когтями. Я никогда не смогу от них освободиться.

Наконец Сэйнт подвел меня к большому гробу — огромному прямоугольному каменному ящику высотой мне по грудь. Он отпустил меня, кивнув Киану и Блейку, которые молча двинулись вперед, как будто они это спланировали, ухватившись за край толстой каменной крышки и отодвинув ее в сторону.

Сэйнт так и не отпустил мою руку, и у меня перехватило горло, пока я стояла там, стараясь не дрожать.

— Залезай, — прорычал он, когда между краем гробницы и крышкой осталось достаточно места, чтобы я могла протиснуться внутрь.

Я проглотила мольбу, мои легкие сдавило от страха, когда я посмотрела на Киана и Блейка, обнаружив их суровые лица с непроницаемыми выражениями.

Сэйнт открыл рот, чтобы снова приказать мне, но я не собиралась дрогнуть. Я больше никогда не позволю ему увидеть мой страх. И уж точно я не собиралась, чтобы меня заставляли там брыкаться и кричать.

Я вырвалась из его хватки, вскарабкалась на край и протиснулась внутрь. В тот момент, когда я опустилась в него, мое сердце заколотилось о грудную клетку, запах смерти окутал меня.

Нет, нет, нет.

Мой вес давил на кости, и они хрустели подо мной, как веточки.

Я прикусила губу, сдерживая крик.

— До конца, Барби, — промурлыкал Сэйнт, его глаза загорелись, когда он наблюдал за мной.

Я уставилась на него в ответ, сжав челюсти и напрягая мышцы, когда заставила себя лечь.

Дыши. Просто дыши.

Сэйнт был всем, что я могла видеть из-за крышки, наполовину закрывавшей гроб, и когда он кивнул головой, меня охватил неподдельный страх. Раздался скрежет камня о камень, когда Киан и Блейк начали закрывать крышку, а Сэйнт наблюдал за мной, как ястреб. Он хотел увидеть мой страх. Он хотел насладиться этим и поглотить вместе с ним частичку моей души. Но к черту это. К черту его. К черту их всех.

Не кричи.

Не плачь.

Не вздрагивай.

Когда осталось всего три дюйма зазора, я подняла руку и показала Сэйнту средний палец, его губы удивленно приоткрылись, прежде чем гроб закрылся.

Черт! Черт, черт, черт, черт, черт.

Мое дыхание стало прерывистым.

Воздуха не хватало. Этого не может быть. Сколько у меня времени? Надолго ли они оставят меня здесь?

Паника пробрала меня до костей, и я начала тонуть в ней. Когда у меня началось учащенное дыхание, пыль застряла у меня в горле, и я сильно закашлялась.

Я сейчас задохнусь.

Я собираюсь умереть.

Я не хочу умирать!

Все мое тело начало трястись, и я закрыла глаза, ища то безопасное пространство внутри себя, которое мой отец научил меня создавать. Оно было глубже, чем когда-либо, затерянное в море тьмы, но в конце концов я добралась до него. Я позволила своему разуму погрузиться в абсолютный покой этого места, где никто и ничто в мире не могло прикоснуться ко мне.

Я в безопасности. Я в порядке. Я справлюсь с этим.

Я погрузилась в пучину спокойствия, желая, чтобы мое тело замерло, чтобы дрожь в конечностях ослабла. Воздух становился все разреженнее, пытаясь снова загнать мое тело в режим паники. Но я бы не позволила этому. Я бы не испугалась.

Время шло, и я зажала рот и нос рукой, пытаясь не допустить попадания пыли. Я вдыхала саму смерть. Я не смогу это долго выносить.

В конце концов крышка открылась, и яркий свет фонарика iPhone заставил меня вздрогнуть. Я не знала, как долго я была здесь, внизу, это могли быть секунды, минуты или часы. Мои мысли были слишком туманны, чтобы разобраться в этом. Сильные руки схватили меня, вытаскивая наружу и ставя на ноги.

Мое дыхание стало тяжелым, когда я наклонилась вперед, положив руки на колени, пытаясь впустить в свое тело необходимый кислород.

— Трахни меня, детка. Это было круто, — засмеялся Киан, но я проигнорировала его.

Может, они и убили ради меня, но эти парни были такими же извращенцами, какими казались на первый взгляд. И я не собиралась это терпеть. Мне надоело быть их питомцем. Надоело подстраиваться и терпеть их дерьмо. Уступчивость не помогла мне сблизиться с ними. Так что к черту это. Я собиралась бороться с ними всем, что у меня было. Я бы выдержала любое наказание, которое они хотели мне назначить. И я бы вскарабкалась хоть на край света, чтобы убедиться, что они никогда не увидят, как я сломаюсь.

Чья-то рука легла на мою руку, и я стряхнула ее, с рычанием выпрямляясь. Я обнаружила, что они стоят рядом со мной, неуверенная, кто из них прикоснулся ко мне.

Я отвернулась от них и вышла из склепа, гнев просачивался сквозь мою кожу и кровоточил из пор.

Их шаги преследовали меня, пока я возвращалась в гостиную, направляясь к кухне и чувствуя, как они преследуют меня, как хищники, когда мое дыхание выровнялось.

Придурки-садисты-психопаты!

Во рту у меня пересохло, когда я направилась к раковине и налила себе стакан воды, выпила его, чтобы смыть пыль из горла, прежде чем обернуться и обнаружить, что они выжидающе смотрят на меня.

Мой пристальный взгляд скользил по их лицам, пока я анализировала их. Их жестокость не знала границ, и все же в самый отчаянный момент они пришли мне на помощь. Теперь между нами была неоспоримая связь, которую я не могла игнорировать. Но кровь была не той ценой, которую я хотела потребовать за их преступления. Мое сердце почернело от гнева и ненависти за то, через что они заставили меня пройти. И я никогда не собиралась их прощать. Так что у меня был только один выбор, который я могла сделать. Я собиралась заставить их страдать. Ранить так, как было больно мне. Сломать, как сломалась я. Я не хотела око за око. Я хотела разбитую душу за разбитую душу. Я хотела, чтобы их сердца были вырезаны моими руками так же, как они вырезали мое.

— С этого момента все вернется в норму, — резко объявил Сэйнт, усаживаясь на обеденный стол и разглядывая свои ногти, как будто это не он только что приказал положить меня в гребаный гроб. Все тепло, которое я представила в его глазах, когда он увидел меня, стоящую на лестнице, застыло, как иней ночью. Он был злым насквозь. Никакая сила на земле этого не изменит. — Ты вернешься к своим обязанностям с того момента, как часы пробьют полдень. Начиная с сегодняшнего вечера, ты будешь распределять, с кем из нас ты будешь спать, и будешь придерживаться правил того Ночного Стража, который владеет тобой в этот день. Понятно?