Я убираю одну руку с края, зная, что Леви не даст мне упасть, по крайней мере, до тех пор, пока он не кончит. Я протягиваю руку между бедер и потираю клитор между пальцами, постанывая от сладостного удовольствия, сотрясающего меня.

Рука Леви обхватывает мою задницу, и как раз в тот момент, когда я думаю, что он собирается отшлепать меня снова, его большой палец опускается к моей киске и смешивается с моим возбуждением. Он подводит его обратно к моей дырочке, и дрожь пробегает по моей коже, когда он надавливает на нее, медленно вводя свой большой палец внутрь меня.

— О, черт! — кричу я, когда он снова дергает меня за волосы, подтягивая выше от края. Его большой палец двигается в моей попке, а я сильнее сжимаю свой клитор, потирая его тугими, яростными кругами.

Моя киска сжимается, и это только вопрос времени, когда я кончу, но не без него. Я хочу почувствовать, как он опустошается внутри меня. Я хочу знать, что, несмотря на наши испорченные отношения и то, как он держит меня на грани, я все еще владею ситуацией.

Его толчки становятся жестче и глубже, и мои глаза закатываются, когда я чувствую, что горю изнутри. Я умоляла его дать мне почувствовать себя живой, и, черт возьми, он человек, который держит свое слово. Черт возьми, он даже сказал мне, что не будет играть со мной в игры. Если мне что-то нужно от него, то я должна попросить об этом, и, черт возьми, он с лихвой выполняет мои просьбы.

Его сильная рука поддерживает меня, не давая упасть и разбиться насмерть, в то же время придавая совершенно новый смысл жизни на краю пропасти.

— Черт, Леви, ДА, — кричу я, зажмурив глаза, пока его большой палец ласкает мою задницу. Я толкаюсь в него, и он входит в меня еще глубже, проникая в меня под совершенно новым углом. Я низко стону, звук вибрирует в моей груди, пока я продолжаю натирать тугие круги на своем нуждающемся клиторе.

Леви еще раз обхватывает рукой мои волосы, удерживая меня в неподвижности для своего большого финала, но он не получит его раньше меня. Стенки моей киски сжимаются, и я стону, прижимаясь к нему, пока он входит и выходит из меня, заливая меня возбуждением.

Мне нравится его сила. Его необузданная потребность дать мне именно то, о чем я просила. Его решимость добиться того, чтобы это имело значение. Он не смеет сдерживаться, и это именно то, что мне было нужно. Я его долбаная тряпичная кукла, которой он может пользоваться, как ему заблагорассудится, и, черт возьми, мне нужно, чтобы это было не разово. Но для того, чтобы это произошло, мне нужно быть здесь. Я не могу продолжать отдаляться от них. Я должна признать, что теперь это моя жизнь. Кроме того, что мне дало бегство? В первый раз меня чуть не изнасиловали, а в этот раз я чуть не слетела с чертовой крыши в бетонную яму внизу.

Джованни никогда не перестанет приходить за мной, но в какой-то момент я должна верить, что братья защитят меня. Сегодня вечером они выбрались живыми, и если они смогли это сделать, то у меня не должно быть причин сомневаться в них.

Отдаваясь своей новой жизни, я сильнее сжимаюсь вокруг его толстого члена, позволяя весу моего страха уйти. Я не могу свисать с края этой крыши, не доверяя руке, которая держит меня в безопасности, и это именно то, что мне нужно сделать. Поверить, что парни меня удержат, что они не дадут мне упасть. Это все, о чем я могу просить.

Давление нарастает глубоко в моей киске, и я зажмуриваюсь, чувствуя силу его члена, проходящего прямо сквозь меня, массирующего меня глубоко внутри. Его большой палец кружит по моей заднице, пока мои пальцы ласкают клитор.

Леви отодвигается, и когда он проникает глубоко в меня под совершенно новым углом, это все, что мне нужно, чтобы разбиться вокруг него.

— ЧЕРТ, — кричу я, мой голос разносится по ночному небу, мои пальцы впиваются в край крыши, когда он сильнее толкается в мою задницу.

Я сжимаюсь вокруг него, мои стенки сотрясаются в конвульсиях, когда низкий стон срывается с моих губ. Он не останавливается, безжалостно забирая то, что ему нужно, из моего тела, пока я наслаждаюсь своим кайфом.

— Черт, малышка, — выдыхает он, его челюсти сжаты, а хватка сильна. — Я не могу дождаться, когда заявлю права на твою гребаную задницу.

— Она вся твоя, — простонала я, более чем готовая предложить ее, как индейку на День Благодарения.

Леви стонет, и мгновением позже я чувствую, как его теплое семя изливается в меня. Я прижимаюсь к нему, принимая все это со сдавленным криком. Продолжая погружаться глубоко в меня, он убирает руку с моей задницы и крепко обхватывает за талию. Он поднимает меня, чтобы я больше не свисала с края крыши, и прижимает мою спину к своей широкой груди.

— Ты собираешься уничтожить нас, — бормочет он мне на ухо, и его комментарий перевешивает весь гребаный мир.

— Нельзя разрушить то, что уже сломано, — говорю я ему.

— Чертовски правильно.

Затем просто так он выходит из меня и поднимается на ноги, увлекая меня за собой. Я едва успеваю натянуть спортивные штаны обратно на задницу, когда оборачиваюсь и вижу, что Маркус и Роман стоят на крыше. Маркус скрестил руки на груди, выглядя более чем разозленным, тем, что я позволила его брату побаловаться моим телом, а Роман просто скучает.

Затем, прежде чем я успеваю спросить их, как, черт возьми, они выжили или как долго они там стоят, Роман прищуривает свой жесткий взгляд.

— Пойдем, — говорит он. — Самое время нам поговорить.

Чертовски, верно.