И ради тебя.

Он на мгновение закрывает глаза, его лоб упирается в мой. Я чувствую его внутреннюю борьбу, он разрывается между тем, чтобы уступить моей просьбе и защитить меня от вреда.

Наконец, он медленно выдыхает и открывает глаза, в его выражении появляется намек на покорность.

— Хорошо, Елена. Но пообещай, что никогда не будешь недооценивать опасность и позовешь меня первым, если что-то пойдет не так.

Я киваю, облегчение проникает в меня.

— Я обещаю, Доминик.

Он наклоняется, захватывает мои губы в затяжной поцелуй и глубоко стонет. Я целую его в ответ. Его губы мягкие и имеют вкус виски. Когда он отстраняется, то кладет палец мне под подбородок и откидывает мою голову назад.

— Мы справимся с этим вместе, Елена. И я позабочусь о том, чтобы никто не повредил ни одного волоска на твоей голове или голове Лукаса.

Я улыбаюсь ему в ответ, а сердце заходится от эмоций, которые я пока не решаюсь обозначить.

На следующее утро я проснулась от мягких солнечных лучей, пробивающихся сквозь занавески. Первая мысль, которая приходит мне в голову, когда я открываю глаза, это встреча с Дэвидом Петерсоном, и у меня сводит желудок. Мое тело дрожит от волнения, но я не позволяю ему остановить меня. Я принимаю душ, одеваюсь в белый костюм и распускаю волосы по плечам. Сегодня я пользуюсь своей любимой помадой: она кроваво-красная и отлично маскирует мою неуверенность в себе.

Когда я наконец спускаюсь вниз, Доминик, как и каждое утро, ждет меня в фойе. Он одет в строгий черный костюм. Его глаза встречаются с моими, и я все еще вижу неохоту в его взгляде.

— Ты готова ехать, Елена? — Спрашивает он, его голос низкий и ровный.

Я делаю глубокий вдох и киваю.

— Настолько, насколько я вообще готова. Где Лукас?

— Он настоял на том, чтобы Винсент и Маркус его подбросили. Он прекрасно с ними ладит, — добавляет он, и на его лице мелькает призрак улыбки.

— Лукасу повезло, понимаешь? У него самый лучший в мире отец, дяди и тетя. Мы обеспечим безопасность нашего сына, Доминик.

Доминик подходит ближе и берет мои руки в свои, его прикосновение успокаивает меня.

— Мы так и сделаем, — заверяет он с улыбкой.

Поездка в офис проходит в тишине, и я чувствую, как Доминик волнуется, сидя на пассажирском сиденье. Когда в поле зрения появляется высокое стальное здание моей компании, у меня замирает сердце.

Когда мы подъезжаем к зданию моего офиса, Доминик провожает меня до входа. Его глаза ищут во мне уверенности, и я улыбаюсь.

— Со мной все будет в порядке, Доминик. Петерсон не знает, что я знаю его истинную личность. Я буду играть в безопасности.

Доминик кивает, но выражение его лица по-прежнему озабоченное.

— Помни, если что-то пойдет не так, немедленно звони мне. Я буду наготове.

Я наклоняюсь и прижимаюсь к его губам, ощущая мягкое тепло его рта на своем.

— Обязательно, Доминик. Не волнуйся.

Бросив последний взгляд, он смотрит, как я вхожу в здание, и его пронзительные голубые глаза не отрываются от меня, пока я не исчезаю в стеклянных дверях.

В своем кабинете я беру паузу, чтобы успокоиться. Сердце колотится, но я напоминаю себе, что это пустяк. Петерсон не причинит мне вреда в моем кабинете, а Доминик будет снаружи, чтобы защитить меня, если что-то случится.

Я устраиваюсь в своем кожаном кресле и начинаю просматривать документы, связанные с моей встречей с Петерсоном. Я собрала информацию о нелегальных предприятиях, в которые он вложил деньги за последние десять лет. Некоторые из них принадлежат Кириллу Вадимову. Мне также удалось найти инвестиции, которые, как я предполагаю, имеют отношение к подпольному казино. Это не так много, но этого достаточно, чтобы оказать на него давление, если возникнет необходимость.

Знание - мое оружие, и я намерена использовать его с умом.

Время идет медленно, и я чувствую, как на меня давит тяжесть предстоящей встречи. Как только я закрываю глаза, чтобы сделать глубокий вдох, в дверь моего кабинета стучат.

— Войдите, — говорю я ровным голосом.

Дверь распахивается, и в кабинет входит Дэвид Петерсон. На его лице расчетливая улыбка. Он безупречно одет в сшитый на заказ костюм, и его уверенность излучается, когда он подходит к моему столу.

— Елена Маркони, рад снова видеть вас, — говорит Петерсон, протягивая мне руку.

Я поднимаюсь со своего места и крепко пожимаю его руку. Я не могу позволить ему заметить, что я нервничаю, поэтому я сохраняю улыбку.

— Взаимно, мистер Петерсон. Пожалуйста, присаживайтесь.

Петерсон садится в кресло напротив моего стола, не сводя с меня взгляда.

— Должен сказать, я был удивлен, когда узнал о ваших отношениях с моим племянником.

Черт. Он не отмахивается. Говорит прямо.

Мое сердце замирает, и я тщательно подбираю слова. Притворившись, что не знаю об их семейной связи, я сужаю на него глаза и спрашиваю:

— Ваш племянник?

Улыбка Петерсона не сходит с его глаз, когда он откидывается в кресле.

— Не притворяйтесь, что не понимаете, о чем я говорю, Елена. Уверен, Доминик уже наверняка рассказал вам о наших непростых семейных отношениях.

Я наклоняюсь вперед и опираюсь локтем на стол. Мои руки едва не дрожат, но я сохраняю самообладание.

— Я не вмешиваюсь в семейные распри, мистер Петерсон. Мы собрались здесь, чтобы обсудить дела, и я буду признательна, если мы останемся на этом.

Петерсон смотрит на меня с проницательным выражением лица. Если он хоть вполовину так же хорошо умеет читать язык тела, как Доминик, то он должен был заметить, что мне не по себе.

— Вы знаете, почему я согласился инвестировать в вашу компанию, мисс Маркони?

— Может, вы мне расскажете?

— Вы умны и интеллигентны. Это черта, которой не хватает многим женщинам вашего возраста. Я впечатлен.

И не потому, что вы хотели использовать меня как приманку, чтобы добраться до Доминика? Я заставляю себя улыбнуться, хотя мои пальцы так и чешутся обхватить его морщинистую шею.

— Спасибо. Это лучший комплимент, который я слышала за последнее время. Мы можем перейти к делу?

— Не так быстро. — Он задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла. — Как насчет того, чтобы обсудить дела у меня дома?

— В вашем доме?

— Я приглашаю вас на ужин и с удовольствием познакомлюсь со своим внучатым племянником.

Между нами повисает молчание, воздух напряжен. Я понимаю, что мистер Петерсон играет. Он пытается выяснить, как много я знаю. Я бы не отказалась от ужина в его доме, если бы понятия не имела, кто он на самом деле, и он это знает. Если я отклоню его приглашение, я выдам, как много я знаю. Если же я приму его, то сыграю в его игру, подставив себя и Лукаса.

Я тщательно взвешиваю свои варианты.

— Как насчет того, чтобы устроить воссоединение семьи?

Он ухмыляется.

— И что ты предлагаешь?

— Ужин с остальными членами семьи Романо.

И вот так я поймала его в его же паутину.