Дарси наблюдает за мной сейчас. Она наблюдала за мной всю неделю. Это настораживает.

Может быть, мне только кажется. Может быть, это мои нервы берут верх, потому что я сижу в машине Дарси после тренировки на треке, а она никогда раньше этого не делала. И у меня есть три с половиной тысячи долларов наличными в спортивной сумке и план побега с участием ее брата. Я думаю, этого было бы достаточно, чтобы вывести из себя кого угодно.

— Где ты была во время ланча? — спрашивает она. — Мы все тебя ждали.

— У меня провал по математике, — говорю я ей. — Я была в библиотеке и занималась.

Первая часть — это не ложь.

— Неужели? Хм.

— Ты уверена, что Грейс сказала, что все в порядке? — задаю я вопрос, когда мы переезжаем мост обратно в Вашингтон. — Это не похоже на то, что она могла бы сделать.

— Да, я уверена. Хочешь посмотреть текст? — спрашивает она.

Я качаю головой.

— Не совсем.

— Знаешь, может, я могла бы поговорить с ней и о выпускном. Я знаю, что Тревор действительно хочет позвать тебя. Это было бы весело, правда?

— Да, конечно, — отвечаю я ей.

— Ну, не говори об этом так взволнованно.

— Я просто знаю, что она не отпустит меня, — говорю я ей.

— Хорошо, — говорит она. — Но если бы ты собиралась пойти, ты бы пошла с Тревором, верно? Нет никого, с кем бы ты хотела пойти? Есть еще что-нибудь, о чем ты мне не рассказываешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты была уклончива, — отзывается она. — Рассеянна. Это парень?

— Нет, — отвечаю я ей. — Я просто устала. Марк вернулся на этой неделе, и в доме стало просто неуютно.

— Они все еще часто ссорятся?

— Ага.

— Так грустно, — говорит она, качая головой. — Я не знаю, почему они просто не разведутся.

— Что ж, это новый взгляд с твоей стороны, — говорю я.

— Я просто говорю. Мы все были намного счастливее после того, как мои родители развелись. Даже несмотря на то, что теперь мне приходится жить с Девоном, а ты знаешь, какой он отвратительный, — говорит она, когда мы въезжаем на парковку.

— Не совсем, — отвечаю я.

— Не совсем? Ты не считаешь его отвратительным?

— Я имею в виду, я действительно не знаю, на что это похоже, — говорю я ей, выходя из машины.

— Ну, это как если бы твоя мама вышла замуж за отца какого-нибудь отвергнутого гота-неудачника, а потом тебе пришлось бы иметь дело с тем, что он был шумным и отталкивающим и весь день приставал к тебе и твоим друзьям. Я даже не могу разгуливать по собственному дому без лифчика, потому что он всегда там и пялится на мои сиськи и задницу. То, как он повсюду следует за Одри, когда она там, еще хуже. А потом он даже делает это с тобой.

Я чувствую, что меня сейчас стошнит. Она лжет, верно? Но зачем ей это? Может быть, он действительно так смотрит на нее — он, вероятно, ничего не может с этим поделать, и у меня не должен быть гребаный приступ тревоги из-за этого, когда я захожу в этот магазин. Я уверена, что это совсем не похоже на то, как она рассказывает.

Или может быть, он такой с Дарси и другими друзьями, которых она приводит в дом, в надежде переспать, а я просто самая легкая мишень.

Что я хочу ей сказать, так это то, что я действительно знаю, каково это: осознавать, во что ты одета и что бросается в глаза, когда ты ходишь по собственному дому. Но я не могу этого сделать.

— Мне жаль, что тебе приходится иметь с этим дело, — говорю я вместо этого.

— Зачем ты тащишь эту огромную сумку внутрь? — спрашивает она. — Это выглядит странно. Почему бы тебе просто не оставить ее в машине?

— Хм, привычка, — говорю я ей. — Кое-что, что я переняла, живя в плохих кварталах. Я никогда ничего не оставляю в машине.

— О! Ну, в этом есть смысл, — говорит она, принимая ответ.

Я следую за ней по магазину, пока продавец помогает ей выбрать несколько платьев ее размера и относит их в примерочную.

— Что ты думаешь об этом? — спрашивает она, демонстрируя розовое платье с открытой спиной и блестками вокруг низкого выреза спереди.

— Оно красивое, — говорю я ей. — Мне все равно больше нравится черное.

— Конечно, черное, — говорит она. — Тебе бы не помешало надеть что-нибудь яркое.

— Возможно, — шучу я.

— Мне нравится это, — говорит она. — Мне нравится, как оно подчеркивает мою грудь.

— Ты хорошо выглядишь во всем, — говорю я.

— Тебе стоит примерить черное.

— О, мне не нужно этого делать. Я имею в виду, что на самом деле я никогда не смогу пойти.

— Давай, — говорит она. — Сделай это для меня, для своего лучшего друга. Разве ты не хочешь сделать меня счастливой?

Я улыбаюсь.

— Хорошо. Но никому не говори. И никаких фотографий.

Я захожу в примерочную, запираю дверь и раздеваюсь до нижнего белья. Поворачиваюсь к зеркалу и сдерживаю рыдание. У меня дома нет зеркала в полный рост. Я никогда раньше не видела себя перед зеркалом, и уж точно не при флуоресцентных лампах.

Они выглядят хуже, чем я думала — шрамы. Если моя мама когда-нибудь это увидит, ей будет очень больно.

Я отворачиваюсь от зеркала и делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Рассматриваемое черное платье без бретелек с облегающим лифом, который завязывается сзади. Фатиновая юбка длиной до пола с высоким разрезом с одной стороны, но недостаточно высоким, чтобы что-то из него было видно.

Я прижимаю платье к груди руками и выхожу в примерочную.

— О, боже, да! — говорит Дарси, подбегая, чтобы подвязать заднюю часть, прежде чем я успеваю попросить ее. — Вот почему я не могу купить это платье, Элли. Оно было сшито для тебя.

Она завязывает галстук и подводит меня к главному зеркалу.

— Ты выглядишь потрясающе.

Это идеально.

Мои глаза наполняются слезами. Я действительно выгляжу прелестно. Каким-то образом платье сидит на мне как влитое. Я думаю о том, на что было бы похоже, если бы я могла пойти на выпускной — если бы я могла купить это платье и провести день, делая прическу и макияж со своими подругами, если бы я могла танцевать со своим парнем.

Но ничего из этого никогда не случится.

Я качаю головой.

— Я чувствую себя глупо. Я собираюсь это снять.

— Не-а, — говорит Дарси, обхватывая меня рукой. — Пока нет.

— Что? Почему нет?

— Сначала ты должна кое-что сделать для меня, — произносит Дарси. — Покрутись.

— Что?

— Сначала покрутись, а потом я позволю тебе его снять.

Я изображаю раздражение и поворачиваюсь перед зеркалом.

— Довольна? — спрашиваю я.

Она тянется ко мне и проводит ладонями по моим обнаженным рукам.

— Ты действительно красивая, Элли. Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил это? Кто-нибудь когда-нибудь прикасался к тебе? Ты заслуживаешь этого.

— Нет, — отвечаю я. Это выходит почти шепотом.

— Элли, у меня есть секрет, — говорит она. — Я думаю, у тебя он тоже есть. Если ты расскажешь мне о своем, тогда, может быть, я смогу рассказать тебе о своем, и все будет в порядке.

— Я не знаю, у меня нет никаких секретов, Дарси, — лгу я. — Не могла бы ты развязать это, пожалуйста?

Она вздыхает, явно разочарованная. Она кладет руки мне на плечи, разворачивает меня так, чтобы моя спина была обращена к ней, а затем развязывает платье, как я и просила.

— Спасибо, — говорю я и спешу обратно в раздевалку.

— Я возьму розовое, — объявляет она, когда я выхожу, но ее поведение изменилось.

— Хорошо, — говорю я ей. — Ты будешь выглядеть великолепно.

— Поехали.

Мы чувствуем напряжение, пока идем к кассе, и еще большее, когда садимся обратно в машину. Она трогается с места, не сказав ни слова и снова не включив музыку.

— Мы можем что-нибудь послушать? — Спрашиваю я. — У меня никогда не получается слушать музыку дома.

— Мама Девона живет вон в том дерьмовом районе, — говорит она, указывая на знакомый квартал.

— О, неужели?

Она ничего не говорит.

— Дарси, с тобой все в порядке?

— Да, — говорит она, вытирая слезы из-под век. Я никогда раньше не видела, чтобы она плакала, и сейчас мне неловко. Я не очень люблю обниматься, у меня нет большого опыта утешения других людей, поэтому я не совсем уверена, что делать.

— Я люблю тебя, Дарси, — говорю я ей. — Ты моя лучшая подруга.

— Правда? — спрашивает она.

— Ну да. Конечно.

— Извини, я просто хотела бы пойти на выпускной с человеком, с которым хочу пойти. Но в любом случае все будет отлично. Я рада, что иду с Люком. Я имею в виду, это отстой, что его девушка порвала с ним, но мы повеселимся.

— Да, — говорю я. — Да, я уверена, что все будет идеально.

Дарси усмехается и качает головой. Похоже, она хочет сказать что-то еще, но молчит всю оставшуюся дорогу. Она не включает музыку.

— Хочешь зайти? — спрашиваю я ее, когда мы въезжаем на подъездную дорожку.

— Нет, — говорит она. — Лучше не надо. Но я заеду за тобой завтра. Около четырех.

— Хорошо.

— Моих родителей там не будет; они собираются на концерт в Эверетт, так что у меня будет куча народу. Но, конечно, я им этого не сказала.

— Да, звучит забавно.

— Тревор будет там, — говорит она. Мне хочется кричать, я хочу, чтобы она перестала вспоминать о нем. Я не знаю, почему она так настойчиво навязывает его мне, особенно когда мы все знаем, что она переспала с ним пару месяцев назад. — Я думаю, вы, ребята, были бы действительно хорошей парой. Я бы хотела, чтобы ты дала мне шанс.

— В этом нет смысла, — говорю я. — Мне не разрешают ходить на свидания. В любом случае, я не думаю, что он в моем вкусе.

— Ну, а какой твой типаж? — спрашивает она.

— Я действительно не знаю.

Она смотрит на меня так, словно хочет что-то добавить, и я жду всего несколько секунд, прежде чем повернуться и взяться за ручку двери.

— Увидимся завтра, Дарси.

— Да, увидимся завтра, — говорит она.

Я закрываю дверцу машины и направляюсь к дому. Знакомое чувство трепета пробегает по моей спине, когда я заставляю себя повернуть ручку и войти внутрь.

— О, отлично, ты вернулась как раз к ужину, — говорит Марк. — Тебе понравилось ходить по магазинам с Дарси?

— Эм-м, да, — отвечаю я ему. — Спасибо.

— Я подумал, тебе это понравится, — произносит он. — Грейс не хотела тебя отпускать, но может быть, мы могли бы немного ослабить узду, если ты будешь продолжать вести себя хорошо.