ПРИЯ

Прия отрывисто сказала Малини, что они направятся прямо к пути искателя. Когда Малини предложила посетить беседку из костей, Прия покачала головой. "Твой принц будет уже далеко", - сказала она. "Лучше нам попытаться догнать его".

Она зашагала вперед, указывая дорогу. Некоторое время они шли. И шли. Деревья вокруг них были густые, с тяжелыми листьями, которые падали на их извилистый путь между стволами и ветвями.

"Итак, - сказала Малини через некоторое время. "Твои старейшины все-таки живы". Прия слышала осторожные шаги Малини позади себя. "В их доме было очень странно. Они почти не разговаривали со мной".

Прия прикусила язык. Она была так зла.

"Прия, может, ты остановишься ненадолго? Или притормози". Голос Малини звучал напряженно. "Ты, наверное, устала. Это точно".

Прия не хотела останавливаться или замедляться. Остановка означала размышления, а она не хотела думать. Ни о дереве с его лицами из плоти и коры, ни о покорном, изъеденном гнилью лице Чандни, ни о том, что все это заставило ее чувствовать. Испуг, горе, но больше всего - злость.

"Прия. Рука Малини легла ей на плечо. Ее голос был мягким, когда она еще раз сказала: "Остановись".

Ладонь Малини была теплой на ее плече. Прия могла бы стряхнуть ее руку. Но она этого не сделала. Она стояла неподвижно, закрыв глаза, успокаивая дыхание, и прислушивалась к шелесту деревьев. К слабому журчанию воды.

"Я не хочу об этом говорить", - сдавленно сказала Прия. Она сглотнула. "Я слышу ручей. Я хочу пить. Пойдем."

Густой лабиринт деревьев вскоре расступился, открывая склон из серых камней, окольцованный бассейном. Бассейн питал серебристый, змеящийся водопад, низвергающийся с невысоких, покрытых зеленой пылью скал. Вода слабо журчала, когда водопад устремлялся ей навстречу. Вода была прозрачной, без каких-либо признаков гниения. Прия спустилась к нему. Она услышала, как Малини выдохнула что-то, похожее на ругательство, и последовала за ней.

Прия встала на колени на краю, набрала в ладони холодной и чистой воды и поднесла к губам. Она выпила. Потом побрызгала на лицо, смывая воду с глаз. Ах, духи, она чувствовала себя нечистой, как будто ее собственный разум испачкал ее кожу. Вид старейшины Чандни, старейшины Сендхила, дерева...

"Мои старейшины", - задохнулась она. "Я не хочу говорить о своих старейшинах".

"Я знаю", - пробормотала Малини.

"Они, Чандни, сказали, что они думали... они думали, что мы даже не люди. Что я даже не человек. Она считает меня чудовищем. Моя собственная... моя собственная семья. Вот что они думают обо мне. Ты считаешь меня чудовищем, Малини?"

Прия услышала шаги Малини, которые приближались. Но ей не очень хотелось слышать реакцию Малини. Она вдруг испугалась, что Малини скажет "да". Поэтому она заговорила снова, слова вырывались у нее сами собой. "Потому что я думаю, что это так. Или я боюсь, что это так. О, ты так мила со мной, ты очень хороша собой, но ты также женщина, которая организовала переворот против императора. Ты глубокая вода, Малини. Ты гораздо больше, чем готова показать, и это меня пугает. Мне кажется, я все время жду, что ты отвернешься от меня".

"С тобой я была собой, всегда", - сказала Малини. Ее голос был осторожным. Ровным. "Но у всех нас не одно лицо. Мы должны иметь много лиц, чтобы выжить, не так ли? Это естественно. Нормально". Малини теперь была у ее плеча, тоже стояла на коленях. "Это лицо, которое ты знаешь, не бросило тебя в лесу, когда ты упала. Я несла тебя, когда была слаба, к людям, которые откровенно пугали меня, и я оставалась с тобой. Это все я".

Прия знала, что это правда. Но как она могла доверять Малини? Как, когда она не могла доверять себе?

"Но остальные из тебя", - неуверенно сказала Прия. "Твои другие лица..."

"Некоторые части меня чудовищны", - сказала Малини, и когда Прия повернулась, чтобы посмотреть на нее, она увидела, что Малини сжимает у горла колбу с цветком иглицы. "Знаешь, почему? Женщина моего положения и воспитания, сказал мне Чандра, должна служить своей семье. Все говорили мне, что я должна быть послушной отцу, братьям и однажды - мужу. Но Адитья и Чандра сделали свой выбор, и я не просто приняла этот выбор. Я не послушалась. Потому что мои братья были неправы. Но больше всего, Прия, больше всего - я чудовищна, потому что у меня есть желания. Желания, о которых я всю жизнь знала, что не должна. Я всегда хотела того, что могло бы подвергнуть меня опасности".

Ее голос немного дрожал, как будто она дрожала на той же грани, что и Прия. "Я избегала брака. Я никогда по доброй воле не рожу детей от мужчины. А что может быть чудовищнее этого? Быть по своей природе неспособной служить своему предназначению? Хотеть просто потому, что хочешь, любить просто ради любви?"

Их глаза были прикованы друг к другу. Прия не могла отвести взгляд.

Пропасть между ними была такой маленькой.

Так долго пустота внутри Прии была между ее прошлым и настоящим. Но это... Прия сможет преодолеть это расстояние. Это будет просто. От этой мысли у нее перехватило дыхание, а кожа стала слишком тонкой, горячей и колючей.

Вместо этого она отвернулась и опустила ноги в бассейн, погрузившись в холодную воду. Когда она встала, вода доходила ей до колен.

"Я собираюсь помыться", - сказала она. "Я... я собираюсь". Она сглотнула. "Кто знает, когда у нас снова появится такая возможность".

Она была вся в поту, крови и грязи, поэтому вода была очень кстати. Она зашла еще глубже, пока не оказалась на берегу водопада, погрузившись по пояс. Она погрузила лицо под воду. Подняла его, перебирая пальцами влажную косу.

"Вот", - сказала Малини. Внезапно ее голос прозвучал в ухе Прии. Она была прямо там, стоя в воде рядом с ней, складки ее сари раздувались вокруг нее. "Позволь мне помочь".

Малини неуверенно дотронулась пальцами до конца косы. В ее глазах был вопрос. И Прия... кивнула. Отвернулась.

Малини взяла на себя тяжесть косы Прии и начала распутывать ее, осторожно перебирая пальцами.

"Мои волосы легче уложить, чем твои", - смогла сказать Прия. "Никаких кудрей".

Малини работала медленно, осторожно пропуская пальцы сквозь спутанные волосы. "Я знаю, что ты пытаешься избежать разговора о нас".

О нас.

"Ты позволишь мне?" спросила Прия.

"Ты действительно хочешь, чтобы я позволила?"

Она чувствовала прикосновение рук Малини - покалывание в коже головы. Она покачала головой и знала, что Малини видит это, чувствует это.

"Я никогда не лгала, что хочу тебя", - сказала Малини низким голосом. "Ни глазами, ни словами. Никогда, когда я прикасалась к тебе. Все это было правдой". Еще один рывок. Прия почувствовала, как последняя коса расплетается, давление на кожу головы ослабевает. "Ты уже помогаешь мне. Ты спасла мне жизнь, Прия. Я свободна. Я не получу никакой выгоды, ничего не выиграю для империи, для своих целей, если скажу тебе это. Ты понимаешь?"

Малини положила руку на спину Прии. Вода была холодной, а кожа ее вытянутых пальцев обжигала. Она положила руку на блузку Прии, под драпировку сари, между лопатками и позвоночником, где сердце билось в клетке ребер. Она словно пыталась удержать бешеный ритм сердца Прии в своей ладони.

"Почему?" спросила Прия. "Почему ты...?" Она запнулась. Она не знала, как спросить, зачем я тебе? Зачем тебе идти за мной в воду, держать мое сердце и говорить со мной таким голосом, как будто ты жаждешь меня?

Как будто Малини услышала ее, она сказала: "Я думала, что ты можешь умереть". Маленький, сбивчивый вздох. "Я думала, что это конец, когда ты упала в лесу. И я..."

Прия повернулась. Вода двигалась вокруг них.

"Прия", - сказала Малини, и ее голос был темным и голодным и притягивал Прию, как гравитация.

"Малини", - сказала она в ответ. Она прижала руку к челюсти Малини.

А потом руки Малини вцепились в швы блузки Прии и потянули Прию вперед. Было мгновение, одно мгновение, когда Прия смотрела в глаза Малини, а Малини смотрела в ее, и наконец, наконец, Прия перестала думать и просто двинулась. Она наклонилась.

Рот Малини был на губах Прии, карающе сладкий, с обжигающим теплом, которое заставило все порочное и голодное подняться в Прие с быстротой, которая опустошила ее. Каким-то образом руки Прии оказались в волосах Малини - этих нелепых, запутанных волосах, которые никогда не распутать, - и они, спотыкаясь, пятились назад, пока Прия не почувствовала холодный камень у позвоночника, падающую воду вокруг них, и руки Малини на ее плечах, на горле, на челюсти. И Малини наклонила ее лицо вверх, целуя ее с яростью, которая таяла в сладости, с нежностью, которая была сильна, как кровь, и обжигала. Сжигала.